Лайам смерил меня «тем самым взглядом».

— Может, вам все-таки стоит встретиться с этой женщиной, прежде чем выносить ей приговор?

— Я просто проговариваю вслух свою версию.

Причем довольно неплохую. В общем, я надулась и остальную часть пути обиженно молчала.

Уайтхолл-Хаус соответствовал своему претенциозному названию. Вообще-то почти каждый дом, имеющий название, по-своему претенциозен. Трехэтажный дом, точнее особняк, был серебристо-серого цвета с кораллово-красной крышей. К дому, извиваясь по искусно спроектированному участку, вела подъездная дорога, переходя перед входом в широкую площадку.

Зеленый газон орошали, чуть слышно журча, фонтанчики поливальной установки. До моего слуха донесся шум мотора — где-то неподалеку пронесся катер, — но его тотчас заглушили пронзительные крики чаек.

Нам навстречу вышла черная служанка в форменном платье и с видимой неохотой проводила нас в дом. Вестибюль был в два этажа высотой. Большую его часть занимал бассейн с абстрактной скульптурой.

Я обвела взглядом богатую коллекцию картин на стенах фойе.

— Похоже, тут обитают любители кубизма, — шепотом предположила я.

— Так вот как называются эти уродины…

Договорить Лайам не успел.

— Миссис Уитли ждет вас, — сообщила, вновь появившись перед нами, служанка.

Мы проследовали за ней в огромную прямоугольную комнату в глубине дома. Дальняя стена была сплошным окном, из которого открывался восхитительный вид на океан. В этой комнате все было восхитительно. Все, за исключением женщины, стоявшей у стены. В одной руке она держала фотографию в рамке. В другой — бокал с коктейлем.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: Сара Уитли изрядно пьяна. Похоже, ей было все равно, что сейчас всего десять утра и что двое посторонних людей застали ее в столь непривлекательном виде.

— Миссис Уитли, я — Финли Таннер из юридической фирмы «Дейн и Либерман».

Я ожидала, что она как-то отреагирует на мои слова. Ведь, черт возьми, Виктор Дейн в свое время успешно оправдал доктора Холла.

Ноль эмоций. Ни одна черточка на лице Сары Уитли не дрогнула. В налитых кровью глазах ни малейшей крупицы узнавания.

Она незряче посмотрела на меня.

— Мария, — приказала она служанке, — принеси Финли Таннер из бог знает какой юридической фирмы что-нибудь выпить. — Затем она повернула голову в сторону Лайама. — А вы кто?

Тот представился.

— Я бы не отказался от кофе, — сказал он служанке, а сам сел на краешек одного из трех диванчиков.

— Присаживайтесь, — предложила мне хозяйка, указав бокалом на кресло.

При этом на терракотовые плитки пола выплеснулось немного бесцветной жидкости. Сара Уитли пьяно хихикнула.

— Может, вам тоже стоит присесть? — спросил Лайам, забирая у нее из рук бокал, и, поддерживая под локоть, подвел ее к ближнему креслу.

Прежде чем Лайам вернул ей коктейль, они обменялись выразительными взглядами.

— Благодарю вас.

Мне стало ясно, чем Сара Уитли занималась три последних года — усиленно налегала на водку. Трудновато замыслить серию изощренных убийств, систематически разрушая спиртным нервные клетки.

Вскоре вернулась Мария с серебряным кофейным сервизом. Налив нам кофе, она поспешила покинуть комнату.

— Я вам очень признательна за то, что вы согласились принять меня, — сказала я, поднося к губам фарфоровую чашечку.

— Разве?

Замечательно. Беседа с Сарой Уитли становилась похожа на разговор со стенкой.

— Миссис Уитли, вы слышали о том, что с присяжными по делу доктора Холла произошли несчастные случаи?

— Никакого суда не было. Был дешевый фарс. Всемогущий доктор Холл невиновен в смерти Брэда. — С этими словами она еще крепче стиснула фотографию в руке. — Так решили двенадцать человек.

— И вы не верите в это решение?

Сара Уитли покачала головой, залпом осушила бокал и, позвенев нерастаявшими льдинками, выразительно посмотрела на Лайама. Тот встал, взял у нее бокал, подошел к бару и наполнил его снова.

— Операция должна была спасти ему жизнь. Холл поклялся мне, что все будет в порядке.

— Я не думаю, что в медицине существуют какие-то абсолютные истины, — осторожно отозвалась я.

— Нет, нет, нет, — с чувством произнесла хозяйка дома. — Холл утверждал, что донорское сердце было в прекрасном состоянии. Пообещал, что никаких проблем не возникнет.

Наш разговор стремительно заходил в тупик.

— Вам никогда не хотелось поквитаться с доктором за смерть мужа?

Сара Уитли удивленно посмотрела на меня.

— Как? Я же подала на него в суд, но проиграла дело.

— И поэтому вы решили утопить свое горе в алкоголе? — спросил Лайам.

Ее, несомненно, поразил столь прямолинейный вопрос, но она сдержалась и лишь пожала плечами.

— Решила. Я даже подумывала о самоубийстве. Пару раз пыталась свести счеты с жизнью, но не смогла. Смелости не хватило. — Глаза вдовы Брэда Уитли увлажнились. — Как мне тяжело без него!

Она вновь тупо уставилась на фотографию мужа, и по ее щекам покатились слезы.

Несколько минут спустя мы вышли из дома, оставив Сару Уитли наедине с ее горем. Я сама с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Она не убийца, — высказала я свое мнение.

— Потому что она без конца пьет и плачет? — спросил Лайам.

— Потому что тот, кто задумал и совершил эти убийства, должен был иметь в своем распоряжении свободное время и хорошие мозги.

— Или же никаких убийств не было.

Я неожиданно остановилась и схватила его за руку.

— Вы так считаете?

— Нет, не считаю.

Когда я вернулась от Сары Уитли домой, меня ждала еще одна записка, напугавшая меня сильнее, чем первая. Ее автором была моя мать. Вообще-то даже не записка, а открытка внутри конверта с логотипом почтовой службы «Федерал экспресс». Я давно научилась определять, насколько мать мной недовольна, по способу ее общения со мной. Тот факт, что формальное приглашение посетить ее днем в воскресенье она послала «Федэксом», не предвещал ничего доброго…

Воскресное утро, а в моей голове все еще эхом отдается насмешливый голос Лайама. Как и следовало ожидать, он моментально выхватил конверт у меня из рук и, невзирая на мои яростные протесты, оторвал краешек. Его жутко позабавило написанное каллиграфическим почерком послание моей матери. И это еще мягко сказано. Я же в очередной раз почувствовала себя полной идиоткой. Думаю, он по-прежнему отказывается поверить, что мать прислала мне письменное приглашение на заранее согласованное мероприятие. Или же до сих пор хохочет по этому поводу.

Черт, ну почему я не посещала занятия йогой? Тогда бы я точно знала, как отыскать чакру. Хотя бы одну из семи. Это помогло бы мне избавиться от мандража, который вот уже несколько дней отравляет мою жизнь. Увы, меня всегда больше занимало то, как выглядит со стороны мой обтянутый лайкровым купальником зад, нежели овладение способами умиротворения внутреннего «я».

Помнится, я где-то читала, что домашнее животное снижает человеку кровяное давление. Поэтому я налила в походный термос горячего кофе и отправилась наверх, к Сэму, чтобы нанести утренний визит его четвероногим питомцам. Коты встретили меня без особого восторга. Насыпав им корма и налив свежей воды, я подошла к так называемому «шкафчику для игрушек» и вытащила пару джутовых мышек.

Коты восседали на противоположных краях дивана, неподвижные, как стражи у входа в сказочную пещеру. Я уселась на пол, положила перед собой мышек и позвала: «кис-кис-кис!», но коты лишь равнодушно скосили в мою сторону миндалевидные глаза.

Сидевший слева сиамец посмотрел на красную мышку, но даже не шелохнулся. Второй выгнул спину и принялся вылизывать себе пах. Я предприняла вторую попытку — увы, результат тот же самый, то есть нулевой. Я попробовала привлечь их внимание другими вещицами: игрушками с колокольчиками, пружинками и перышками, однако эти два клубка шерсти как были, так и остались безучастными. Отказавшись от дальнейших попыток развеселить сиамцев, я принялась за кофе. Похоже, Буч и Санденс не из тех котов, что радуются воскресному утру.