Однако когда я посмотрела на газетный снимок, сделанный всего несколько часов спустя после трагического происшествия, оказалось, что все ветви были на месте. Почему же опытный ландшафтный дизайнер повел себя столь неосмотрительно?

Прежде чем я сумела придумать хотя бы отдаленное объяснение этому факту, ход моих мыслей нарушил дверной звонок. Мой страждущий желудок радостно захлопал в ладоши. Схватив со стола бумажник, я бросилась к входной двери и открыла ее ровно настолько, насколько позволяла цепочка.

Неожиданно до меня дошли две вещи. Во-первых, это отнюдь не коротышка-кореец, обычно доставлявший мои заказы, а Лайам. Во-вторых, для его прихода я одета совершенно неподобающим образом. Неважно, в чем увидел бы меня кореец, но Лайам — другое дело. Он, чего доброго, может принять мой вид за попытку соблазнить его.

— Подождите! — бросила я и, захлопнув дверь, метнулась в спальню, по пути бросив бумажник на стол.

Я быстро скинула атласные шортики и, не натягивая трусов, влезла в джинсы. К комбинашке изнутри были пришиты чашечки, однако безопасности ради я натянула на себя еще одну кофту с капюшоном.

Откинув цепочку и сосчитав про себя до десяти, я открыла дверь. Затем машинально поправила прическу и отступила в сторону, пропуская Лайама в коридор.

— Извините, у меня вылетело из головы, что вы собирались зайти ко мне.

Лайам — из породы мужчин, которые заполняют собой любое пространство независимо от его размеров. Не знаю, откуда эта клаустрофобия, но одно я понимала точно: мне тесно стоять рядом с ним в узком коридоре между кухней и гостиной.

Сделаю еще одно неприятное признание — я не смогла угадать марку его одеколона. Запах был слабый, типично мужской и сбивал с толку. Ну хорошо, пора признаться: сбой моего обоняния — не единственное, что оскорбило меня в лучших чувствах. Мое самолюбие не на шутку задело безразличие со стороны Лайама. Очевидно, я не котируюсь в его рейтингах даже как объект для одноразовой интрижки. По идее, мне следовало бы на это наплевать, но, увы… Черт, как я ненавидела себя!

Лайам огляделся по сторонам — вылитый страховой агент, совершающий ревизию имущества. Правда, невозмутимое выражение лица моментально испарилось, как только его взгляд упал на записку. Осторожно взяв листок кончиками пальцев, он перевернул его, затем еще раз перечитал написанное и нахмурился.

— Что это?

— Любовное послание, — пошутила я.

Не хотелось, чтобы он принял меня за трусиху. Храбростью я, конечно, не отличаюсь, но в данный момент это не суть важно.

Лайам пронзительно посмотрел на меня, и я даже поежилась.

— Я хотел бы услышать нормальный ответ.

— Это было приколото к моей двери, — ответила я, с радостью отметив про себя, что мой голос прозвучал на удивление спокойно.

— Вы звонили в полицию?

— Нет. В нашем доме живут дети и подростки, которые не слишком хорошо понимают, какие шутки удачны, а какие — нет.

— Значит, здесь живут детишки, которые могли оставить на вашей двери записку угрожающего содержания?

— От скуки люди порой совершают разные глупости.

— Вы часто скучаете?

— Я? Нет. Почему вы спрашиваете?

— Тогда почему же вы совершаете глупость, отказываясь сообщить о случившемся в полицию? — Лайам осуждающе покачал головой. — Впрочем, не важно. Я все понял. Вы отнюдь не уверены, что это шалости живущих по соседству детей. Но вы готовы умереть, лишь бы не показаться глупой.

Я виновато опустила глаза.

— Вы правы.

— Вы это показывали кому-нибудь?

— Сэму.

Лайам переплел пальцы и хрустнул суставами. Я понимала, что время неподходящее, но удержаться было выше моих сил. Перед моим мысленным взором возникла фантастическая картина: его пальцы в моих волосах, его руки скользят по моей спине и в следующее мгновение проскальзывают под рубашку. Стоп!

— Сэм — мой сосед.

— Вы с ним когда-нибудь ссорились? Проблемы у вас были?

— Проблемы… — эхом повторила я, как будто пробуя слова на вкус.

— Он ревнив?

— Ужасно ревнив.

Лайам изумленно выгнул бровь.

— Ревнив до такой степени, что способен на такие вещи?

— Конечно. Но только в том случае, если бы меня звали Фрэнк или Фред.

Лайам ответил мне таким выразительным взглядом, что стало ясно — он нисколько не разделяет моего веселья.

— А что же он? — спросил мой гость, указав на фотографии Патрика, в изобилии украшавшие мою гостиную.

— Нет-нет, тут все нормально. Кроме того, его сейчас нет в нашем городе. Возможно, его нет и в Штатах.

— Вы потеряли след вашего приятеля? Но ведь вы наверняка близки.

— Какого черта!..

Договорить фразу мне помешал дверной звонок. В следующее мгновение в руке Лайама неожиданно появился пистолет. Второй рукой он бесцеремонно отпихнул меня назад и загородил спиной. Я ойкнула, ударившись плечом о стенку, причем довольно больно.

Держа пистолет за спиной, Лайам осторожно приблизился к двери и рывком распахнул ее.

Я заметила, как лежащий на спусковом крючке палец сначала напрягся, а затем расслабился.

— Заказ для мисс Финли.

Узнав голос Кима, я вытащила из бумажника десять долларов и протиснулась между моим гостем и стеной.

— Спасибо, — сказала я, получив в обмен на банкноту пакет из коричневой бумаги.

— Сдача нужна?

— Нет, не надо, — быстро ответила я, улыбнувшись посыльному прежде, чем за ним закрылась дверь.

Из-за вынужденных чаевых моя курица обошлась мне на сорок процентов дороже.

— Что это за пистолет? Настоящий? — поинтересовалась я, одарив Лайама колючим взглядом.

— Настоящий. Он, знаете ли, более эффективен в отдельных случаях, чем пластмассовый.

— Вы могли кого-нибудь случайно ранить.

В ответ Лайам щелкнул предохранителем — во всяком случае, я решила, что это предохранитель. Я никогда еще не видела вблизи настоящего пистолета и поэтому точно не знаю, как называются отдельные части. Мой гость засунул его в кобуру, прикрепленную к лодыжке.

— В этом главное назначение личного оружия. Я довольно неплохо с ним обращаюсь. Так что вашего китайца я бы не застрелил.

— Корейца.

— Что-что?

— Ким — кореец. Он просто работает в китайском ресторане.

— Черт, ну почему я этого не знал? — Лайам игриво изобразил досаду. — Все было бы по-другому, честное слово.

— Кстати, почему вы только и делаете, что подначиваете меня?

Он пожал плечами.

— Проверяю, как вы на это отреагируете.

Лайам подошел к дивану и сел. Запах жареной курицы разносился по всей квартире. Может, предложить ему кусочек? Нет. Определенно нет. Исключено. Между нами только деловые отношения.

— У меня есть медицинские документы и свидетельства о смерти, а также списки адресов и телефонов остальных присяжных и…

— Вы всегда говорите так быстро?

— Всегда. Кроме того, у меня есть основание предполагать, что у вас сегодня еще какое-то дело.

Последнее слово я произнесла с особо гнусной интонацией.

Лайам посмотрел на часы и откинулся на спинку дивана.

— У меня еще есть время.

До чего? Вернее, до встречи с кем? Я потерла виски. Похоже, что избыток кофе и бурная деятельность на пустой желудок грозят обернуться мигренью.

— Какие у вас имеются предположения?

— Сара Уитли свела счеты с присяжными, поскольку те отказались признать доктора Холла виновным в смерти ее мужа.

Лайам посмотрел на меня взглядом учителя, только что услышавшего признание ученика, который заявил, что его домашнее задание съела собака. Мое кровяное давление тотчас поползло вверх.

— Неплохая гипотеза.

— Для скверного телесериала — пожалуй.

— Пока вы работаете на меня, вам придется рассмотреть и ее.

— Вы правы. У вас есть план?

— Все зависит от того, что покажут анализы крови. Но их удастся получить лишь в понедельник.

— Попробую получить их раньше.

— Каким образом?

— У меня есть кое-какие связи. Об этом не беспокойтесь. Какие это больницы?