6. Неравноценность альтернатив
Еще один, сходный со сравнением, демагогический прием — поставить собеседника перед выбором из двух заведомо неравноценных вариантов: чтобы добиться согласия на нечто, собеседнику предлагается выбирать между этим «нечто» и чем-то совершенно неприемлемым. Ср.:
(1) [Спор родителей Никиты о продаже лошади]: «В таком случае,—отец даже расшаркивался,—я прямо заявляю: или эта проклятая кобыла в хозяйстве или я!» В конце концов матушка, как и догадывался Никита, предпочла отца» (А. Толстой, Детство Никиты).
(2) —Девочка, ты хочешь на дачу или чтобы тебе оторвали голову? (К/ф «Подкидыш»).
7. «Сильное» высказывание вместо «слабого», и наоборот
Нарушение в демагогических целях постулатов общения Грайса чаще всего проявляется в том, что вместо «более сильного» высказывания говорящий делает «слабое», ср.:
(1) [Финал рассказа А. Чехова «Шведская спичка»—разговор станового со своей женой об исчезнувшем и вновь «обретенном» помещике Кляузове]:
— Зачем следователь приезжал?
— Приезжал сказать,, что Кляузова нашли. Вообрази, нашли его у чужой жены/—говорит становиха, и говорит чистую правду, умалчивая лишь о том, что чужая жена, у которой в баньке обретался Кляузов, это она сама, становиха.
(2) [Жильцы «Вороньей слободки» говорят о соседе, полярном летчике Севрюгове]:
— Ведь это герой Ведь он сейчас на восемьдесят четвертой параллели/
— Что еще за параллель такаясмутно отзывался Митрич—Может, такой никакой параллели и вовсе нету. Этого мы не знаем. В гимназиях не обучались. Митрич говорил сущую правду. В гимназии он не обучался. Он окончил Пажеский корпус (И. Ильф—Е. Петров, Золотой теленок, XIII).
(3) — Чем закончилась вчера твоя ссора с женой?
— Она стала передо мной на колени.
— И что же она сказала?
— Вылезай из-под кровати, подлый трус!
(4) — Что сказала твоя жена,, когда заметила тебя целующимся с соседкой?
— Представь себе, ничего. А те два передних зуба мне и так давно пора было удалить.
В сборнике «Физики продолжают шутить» (М., 1968) приводятся некоторые традиционные общеупотребительные выражения в научных текстах и их глубинный СМЫСЛ:
«Хорошо известно, что»» (Я не удосужился найти ссылку на работу, в которой об этом было сказано первый раз).
«Имеет огромное теоретическое и практическое значение» (Мне лично это кажется интересным).
«Эта работа была выполнена четыре года тому назади (Нового материала для доклада у меня не было, а поехать на конференцию очень хотелось).
«Для детального исследования мы выбрали три образца» (Результаты, полученные на остальных двадцати образцах, не лезли ни в какие ворота).
«...был случайно слегка поврежден во время работы»» (Уронили на пол).
«...обрагцались с исключительной осторожностью»» (Неуронили на пол).
«На этот счет существует единодушное мнение»» (Я знаю еще двух ребят, которые придерживаются того же мнения).
8. Другие средства
С демагогическими целями могут использоваться, кроме основных, перечисленных выше, также и некоторые другие языковые средства, ср.:
(1) Матч по легкой атлетике СССР—США Бегут двое. Американец победил. Советские газеты сообщили. «В беге на 100 метров советский спортсмен пришел одним из первых. Американский бегун был предпоследним».
В нейтральном употреблении быть одним из первых можно, если есть большая группа «не первых», а предпоследним—если есть большая группа «первых».
(2) — Л что, Куколка?—спросил Новакович — Что если переложить эти стихи на
музыку?Я бы и переложил.
—Да разве вы композитор?
-Я-mo?Вы оперу «Майская ночь» слышали?
— Но ведь это вещь Римского-Корсакова?!
— Вот я и говорю—знаете «Майскую ночь» Римского-Корсакова? Так я могу написать в десять раз лучше! (А. Аверченко, Шутка Мецената, III).
В описываемой в (2) ситуации при нейтральном употреблении реплика Вы оперу «Майская ночь» слышали?—это ответ в форме вопроса, уместный только в устах автора «Майской ночи».
9- Пример языковой демагогии («Клеветникам России» Пушкина)
Рассмотренные выше приемы языковой демагогии используются и в «серьезной» художественной речи, в том числе в поэзии. Только один пример — стихотворение А. Пушкина «Клеветникам России», где приемы языковой демагогии являются основным структурным элементом. Оправдывая присоединение Польши к России, Пушкин использует прием сравнения: кровавое подавление восстания 1831 г. он сравнивает с домашним спором (в который, понятное дело, не должны вмешиваться посторонние!), Россию — с морем, а другие славянские народы —- с ручьями. Следующий примененный Пушкиным прием — д е м а-гогическая альтернатива: Оьавянскиель ручьи сольются в русскомморе? Оно ль иссякнет? вот вопрос. Пушкин даже не допускает третью возможность — возможность того, что и славянские народы будут независимыми, и Россия не погибнет (хотя и во времена Пушкина немало было примеров того, как близкородственные народы не сливались в «едином море» — Испания и Португалия, немецкие княжества и Австрия). И, наконец, концовка стихотворения: Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык?, которую даже друг Пушкина П. Вяземский определил как нелепость и фанфаронаду: «Неужели Пушкин не убедился, что нам с Европою воевать была бы смерть?» Любопытно, что и сам Вяземский в этой своей заметке о стихотворении Пушкина не свободен от преувеличений и демагогических сравнений, напр.: «...курам насмех быть вне себя от изумления, видя, что льву удалось, наконец, наложить лапу на мышь» (Кн. П. А. Вяземский. «Старая записная книжка», по: В. Вересаев, Пушкин в жизни).
Принцип вежливости
Н. Д. Арутюнова отмечает, что существует еще один принцип, регулирующий отношения между «я» и «другими», не менее важный, чем постулаты Грайса. Это принцип вежливости, который может заблокировать любой из четырех указанных ранее постулатов общения: чтобы быть вежливым, говорящий зачастую недостаточно информативен, отказывается от связности речи, ее ясности и однозначности и нередко даже грешит против истины. Вот три шутки, построенные на столкновении принципов истинности и вежливости.
(1) — Какая разница между джентльменом и истинным джентльменом? Джентльмен, открыв не ту дверь и увидев голую женщину, говорит: «Простите, мисс», а истинный джентльмен: «Простите, мистер!»
(2) Дама почтенного возраста обращается к известному журналисту.
—Вы не могли бы дать автограф пожилой женщине?
—Пожалуйста, но где она?
(3) Адмирал В. Я. Чичагов на приеме у Екатерины II, описывая решающее сражение, увлекся, ругал трусов-шведов, обратившихся в бегство, причем употреблял весьма крепкие выражения. «Я их-. я их-.»—кричал адмирал. Вдруг старик опомнился, в ужасе вскочил с кресел, повалился перед императрицей-.—Виноват, матушка, Ваше императорское Величество-—Ничего— кротко сказала императрица, не дав заметить, что поняла непристойные выражения,—ничего, Василий Яковлевич, продолжайте', я ваших морских терминов не разумею (Рус. лит. анекдот).
Зачастую говорящие, стремясь быть вежливыми, не опускаются до лжи, а смягчают отрицательную оценку, чтобы не слишком огорчить собеседника:
(4) [Разговор Андрея С. (3 лет) с М. Г., угостившей его пирожками]
—Андрюша, тебе понравились мои пирожки?
— Не чересчур.
Ответ Не чересчур вежливее прямого нет, поскольку, по справедливому замечанию Е. М. Вольф [1981], всякое слишком, чрезмерно, чересчур, пере- создает отрицательную оценку. Отрицание наречия чересчур не приводит к замене в (4) отрицательной оценки на положительную, но смягчает отрицательную оценку.
