Заднюю часть настила, на котором лежала ведьма и связанный священник, правнук ворона закрыл широким куском ткани, так же прихваченному в богатом кабинете храмовника, прямо с роскошного резного стола. Кажется, он использовал эту ткань в качестве обеденной скатерти. Рейв почти всю жизнь провел под открытым небом, а безошибочно брать с собой только самое необходимое за очень короткое время научился уже довольно давно еще с самого раннего детства. Ткань он растянул по принципу огромного морского паруса, чтобы тепло от костра не смогло бы уходить в противоположную сторону. Ветра пока не было совсем и это было очень хорошим знаком. Для каркаса под тепловой парус он использовал длинные жерди, которые прекрасно получились из верхушек трех срубленных сосен. Он связал конструкцию длинными и прочными кожаными шнурами, которые он всегда и везде носил с собой как свой верный родовой нож из черного камня. Часть ткани он привязал к росшему рядом дереву, со скрипом натянув все края до возможного предела. Оставшимся лапником он забросал обратную сторону навеса из ткани и как смог присыпал его снегом от ветра.
Настало время сделать самое сложное. Длинным лезвием ножа он вырезал из толстых веток два крюка, используя разветвление ветвей и толстый сучек. Нижнюю часть Рейв заточил будто колья, от нечистой силы. Умело орудуя топором, он пробил во втором бревне две узкие щели и обухом своей секиры намертво вбил в бревно получившиеся крюки. Затем Рейв осторожно положил в обоих торцах бревна, которое уже начало разгораться, два небольших деревянных чурбана, разместив их таким образом, чтоб если положить на них второе бревно, между ними получился бы зазор толщиной в три пальца. Колобашки он предварительно обтесал в форме вытянутых песочных часов. Взяв второе бревно за деревянные крючья, он почти бесшумно водрузил его на первое, передав его сухое и промерзшее нутро разгоравшемуся снизу пламени.
Убедившись, что она не падает ни в какую из сторон, он приступил к самому сложному. Бревно нужно было закрепить за деревянные крюки таким образом, чтобы зазор между ними оставался в любом случае в течении всей ночи, пока горит дерево и пока все, кто сидит у костра, не уснули, потеряв возможность следить за огнем. Нижнее полено почти не будет прогорать, в отличие от того, что должно было быть сверху. Для долгого и равномерного горения зазор между бревнами зимнего костра должен был остаться. Обтесанные чурбачки, державшие бревна, скоро прогорят и костер может рассыпаться на части или потухнуть. Можно было закрепить бревно кольями с обеих сторон, но они бы тоже рано или поздно сгорели, к тому же вбить кол в промерзшую до каменной твердости землю, сейчас не получилось бы даже у дракона. Значит, верхнее полено нужно было подвесить за две гибкие жерди на крючки из сучьев, словно огромный ковш над углями, намертво закрепив противоположную часть жерди между камней. Иногда люди, ночевавшие зимой в лесу, для этого просто сгибали целое молодое и упругое деревце, но тут на близком расстоянии, к сожалению, ничего подходящего не росло.
Работал Рейв очень проворно и так, будто не имел права делать ни единого лишнего движения. Скоро все было готово. Теперь тепло будет всю ночь, даже в случае если верхняя часть костра прогорит, ее не трудно будет заменить на новое бревно. Рейв вымок насквозь. Так засыпать было смертельно опасно даже у огня. Необходимо было как можно быстрей просушить одежду. Сев на настил под матерчатый навес, он медленно начал снимать с себя вымокшие холодные тряпки. Становилось все теплей и вместе с тем, дело близилось к закату, в лесной чаще всегда темнело значительно быстрей, а дальше, чтоб передвигаться, нужны были глаза волка или ворона, потому что человек, не умевший видеть в темноте, не прошел бы и полсотни шагов. Рейв проверил Алию. Все было по-прежнему без каких-либо изменений, в лучшую или худшую сторону. Укутав ее потеплей, он отыскал в своей сумке еду – вяленая говядина, черствый хлеб, яблоки, на самом дне лежала полированная медная фляга с крепким вином. Это были все, что он успел прихватить с домашнего пира Середины зимы. Жизнь постепенно стала вполне сносной. Ароматная малиновая настойка жидким фруктовым огнем согрела ему пересохшее и чуть воспаленно горло, медленно спускаясь вниз и принося блаженное тепло. Спать не хотелось совсем, хотя он хорошо знал, что уже очень давно должен был валиться с ног от усталости. Алхимики древности, сварившие субстрат "Арима", хорошо знали свое дело. У него появилось наконец время спокойно обдумать, что следовало делать дальше. Завтра можно было попробовать вернуться в город по Имперскому тракту, однако оставлять так на долго почти полоумного Авентинуса и бесчувственную ведьму в полном одиночестве один на один, было недопустимо и попросту опасно.
В городе можно было купить все необходимое, включая лекарства, одежду и лошадей. Спокойно снять себе комнату, где тихо можно бы было перетерпеть возрождение боли от причиненных Химерой ран, после того как кончится драгоценное зелье. А перед этим послушать, что говорили люди о случившемся в храме. Посетить пару трактиров и, угостив кого-то выпивкой и хорошенько накормив, можно было легко узнать последние сплетни, уже явно щедро обогащенные народными небылицами и пустой и богобоязненной молвой. Денег у него было в достатке, а даже если бы не хватило на что-либо необходимое, сломанная драконья печать не раз открывала перед ним любые двери в Империи. Но теперь все это было непозволительной роскошью. Можно было оставить Алию и вернуться за ней позже, а потом под разными предлогами найти надежное убежище для них двоих. Оставалось непонятным, что же именно было делать с почти уже чокнутым священником. Его точно знал весь город. Единственным надежным вариантом было привязать его к дереву и оставить тут на потеху волкам, но теперь, после того как он вывел их из храма, пусть и не по собственной воле, потомок Ворона отчетливо осознавал, что столь безжалостно лишить его жизни он уже не сумеет. Как бы сильно он его не презирал. К тому же было совершенно не ясно, сколько людей из Ордена Тайн было теперь в городе. Где именно они были и что замышляли в связи с произошедшим в церкви? Они наверняка прекрасно знали про тайный ход, а возможно не они одни были в курсе случившегося. Уже завтра город будет кишеть всевозможными слугами святой церкви, ловчими Тьмы, инквизиторскими ищейками, имперскими убийцами и еще Предвечный Свет знает кем. Все они, каждый по своему, будут участвовать в большом церковном расследовании относительно тех ужасов и той жуткой скверны, в которой утонул не так давно малый храм Предвечного Света. Не исключено, что начнут арестовывать и пытать всех, на кого уже сегодня донесли, а после, если ничего не удастся узнать, то может и вообще всех, кто попадется под руку. Потомка Ворона совершенно случайно могли узнать в толпе и все бы началось сначала, только возможно на сей раз у них получилось бы взять в плен именно того Рейва, что им был нужен с самого начала. И тогда Алия замерзла бы насмерть, а полоумного священника порвали бы голодные росомахи, вышедшие из темной чащи на запах заплутавшей в лесу человечины. Риск вернутся в город, как и желание сделать это, были почти равными и слишком высокими, чтоб можно было им поддаться прямо сейчас.
Двигаться вперед в сторону дома так же не представлялось возможным. В таком виде далеко они не уйдут. По лесу Рейв, неся на руках бесчувственное тело и ведя на привязи полоумного служителя культа, далекой уйти не сможет, поскольку рано или поздно субстрат "Арима" перестанет действовать, он упадет как гнилая колода прямо в сугроб и они все вместе дружно замерзнут в этом лесу насмерть. Причем Рейв замерзнет мучаясь от нестерпимой боли во всем переломанном теле. Положиться в данном случае на брата Авентинуса и его желание жить было так же опасно и легкомысленно в данной ситуации, как пытаться дать затрещину гремучей змее, предварительно вынув ее за хвост из сухого оврага.
