– Спасибо за ваши деньги, господа! – шемит засмеялся и забрал со стола полновесное чеканное серебро, после чего по очереди осторожно положил обе монеты Флее между упругих грудей. Та улыбнулась и в знак благодарности с чувством поцеловала поверенного Императора в смуглую щеку. – Ребята, видели бы вы сейчас свои лица. Не желаете ли повторить? Быть может выберете комбинацию сложнее? – Оба воина не задумываясь словно по команде одновременно снова положили деньги на стол.

– Две шестерки, – попросил Маркус.

– Пусть лучше даже четыре, – кивнул Гунар.

– Хорошо. Четыре шестерки! – на сей раз он едва заметно потряс кости в левой руке и легко с лету выбросил четыре шестерки на стол.

Следующая за этим сцена была абсолютно немой. Даже молодая блудница, глядя во все глаза на выпавший расклад, вытянула спину так, словно ступила нежными ножками в ледяную воду.

– Скажу вам честно, я могу так делать до самого вечера. Правда, боюсь вы мне после этого свои последние штаны проиграете. Неудобно будет, для таких великих и грозных имперских воителей как вы ходить с мечем на поясе и без штанов, – Филея покорно и с готовностью рассмеялась этой забавной шутке.

– Это какое-то колдовство, повелитель?

– Умей я колдовать, устроил бы что-то более значительное, чем балаганную игру на деньги. Простая ловкость рук. Главное дело в правильное время напрячь и расслабить кисть руки.

– Да не может этого быть! – Маркус снова помотал головой, словно на него наслали морок.

– К тому же кости мои, – Гунар явно изнемогал от любопытства.

– Хотите открою секрет? Правда не ясно как тогда… – Джодар не успел закончить фразу, потому что в соседней комнате за запертыми дверьми раздался гулкий хлопок, словно там с шумом разбили о пол огромную фарфоровую вазу, до краев наполненную водой. Маркус и Гунар вскочили с места, Гунар с лязгом выхватил меч, а Маркус просто протянул развернутую ладонь к стене и Сайронхайт мигом вошел ему в руку. подскочив и пролетев добрых четыре шага из угла так, словно сама Тьма услужливо подбросила ему копье прямо в руки. Харагрим давно уже перестал удивляться тому, как подобное могло с ним происходить. Да и вообще чему-либо подобному с того самого момента как все это началось в середине зимы на имперском тракте.

Джодар, с опаской глядя на дверь соседнего помещения, поднялся с места словно тигр, которого кто-то потревожил во время полуденного сна.

– Я чувствую запах серы. А значит, скорее всего там кто-то сейчас колдовал, – все трое плавно двинулись вперед, выстраиваясь в шеренгу. Джодар на ходу вынул из сапога широкий и искривленный словно драконий коготь обоюдоострый кинжал.

Внезапной дверная ручка повернулась с лязгом металлической пружины и массивная резная дверь из черного дерева медленно начала открываться им на встречу. Из полумрака в освещенный светом зал тяжело и изломано словно новорожденный ягненок на непослушных ногах шагнула Сарсэя. Выглядела она так, что краше сразу же хоронят. Глаза ее горели странным огнем, от чего сейчас она больше напоминала живого демона, нежели полуживого человека. Впечатлительная Флея, увидев ее, даже приглушенно вскрикнула, закрыв рот обеими руками.

Некогда длинные и прелестные волосы Сарсэи цвета чистого льна были теперь безжалостно и неровно острижены, ужасно грязны и свалялись так, что теперь на ум сразу приходили лишь старые картины с изображением ведьм на жутких шабашах. Кожа ее была перемазана жирной сажей от инквизиторской печи. Грубая тюремная роба, то единственное, что было одето не ней, была изорвана и перепачкана всем, начиная от печной золы и заканчивая мелкой металлической пылью. Подбородок и губы ее были вымазаны запекшейся кровью, а грудь была залита так, словно она недавно жадно пила ее из огромного ковша. Ее качало, словно пол под ногами ходил ходуном, от лютой корабельной качки. Но самое главное, это была и правда она, прямо тут, где никто не мог ее ждать, в заброшенном тайном доме, живая и почти невредимая.

Все четверо смотрели на нее с таким изумлением, по сравнению с которым трюки шемита с костями были сущим пустяком. Сейчас любому могло показаться, что девушка вышла не из соседней пустой комнаты, а прямиком из нижнего круга ада. И им было пока невдомек, что именно так на самом деле и было.

Сарсэя вытянула вперед руку, в которой на мертво сжимала письмо Фледера, и серую карту из гадальной колоды судьбы, которая теперь по ее собственной воле предназначалась только ей одной.

– Маркус, – она прошептала это едва слышно, уже теряя сознание и совершенно точно упала бы на пол, если бы мастер клинков не бросился вперед так, словно уходил от меча, и не подхватил ее прямо на лету обеими руками.

– Гунар, воды! – крикнул он, обернувшись через плечо.

Джодар с озадаченным видом прошел вдоль зала и заглянул в совершенно пустую и темную комнату, из которой только что, словно из врат иного потустороннего мира, к ним вышла Сарсэя-Кассин. Он долго глядел холодными сапфировыми глазами в темноту, после чего обернулся и задумчиво проговорил, потирая тонкую переносицу.

– Похоже приключения продолжаются! Милая, принеси-ка мне срочно вина, горячей воды и чистые полотенца. Кажется сегодня у нас к ужину очень важная гостья! Во имя угоды святым, Маркус, да не нависай ты над ней так, дай человеку дышать! Ну же! Вцепился так, что сейчас поломаешь девчонку!

Глава 23. Месть.

Вокруг стояла глубокая и очень холодная ночь. Бьянка стояла на самой вершине громадного горного хребта Бэтла и смотрела в черное штормовое небо, задавленное тяжелыми облаками, своими большими злыми и разноцветными глазами словно двумя отражениями проклятых звезд на воде. На ее лицо падал мягкий свет синей луны Альнуари, а ее родные сестры – серебряная и красная луны – скрылись за непроглядным мраком, набиравшего силу бурана.

Где-то бесконечно далеко внизу под ее босыми и выпачканными в грязи ногами лежала крепость Инквизиции, носящее имя "Судьба Салафея", и злосчастный перевал Гриндлоу, о котором с незапамятных времен ходило столь много дурных и тревожных легенд. Безумно сильные порывы ледяного ветра трепали ее одежду и волосы и будто каждый миг старались сорвать крохотную фигуру с острых камней и векового льда и унести прочь, закружив в остервенелом круговороте безжалостного вихря природного отчаяния и ярости. Буран швырял ей в лицо не снег, а ледяное крошево, острое и тяжелое, как мелкие осколки стекла, только все это ее совершенно не беспокоило. По ее виду можно было сказать, что ей очень нравилось быть тут и вероятно так было потому, что отсюда ближе к небу на этой земле оказаться было уже невозможно.

– Нравится погода, моя госпожа? – Феалхас-Мисора почти кричал, стараясь заглушить завывание ветра вокруг.

Она обернулась и удостоила подошедшую к ней женщину в инквизиторской рясе холодным и равнодушным взглядом львицы, увидевшей перед собой шакала, вечно ходящего по ее пятам.

– Тебе не кажется, колдун, что именно отсюда можно порой увидеть лицо истинного Бога?

– Никакого Бога нет! Нет богов, ни старых, ни новых! Вокруг лишь упорядоченный хаос и пустота, искусно притворяющаяся чем-то иным. Чем-то большим, – спокойно заметил безумный чернокнижник, дух которого был заключен в молодое женское тело, украденное им при помощи жуткого черного обряда пятнадцать зим тому назад.

– Ошибаешься, глупец!!! Разумеется он есть!!! Просто ему на всех вокруг наплевать! И это его самая большая забава! – она снова обернулась и присмотрелась к пришедшему более внимательно, сощурив хитрые и злые глаза, из которых даже штормовые порывы стихии не способны были выжать ни единой слезинки. – Как все прошло? Фледер мертв?

– Сегодня полная синяя луна. Самое лучшее время для магии. Вот его голова, моя госпожа, – Феалхас протянул ей небольшой мешок для соли, в котором теперь лежало нечто плотное и круглое размером с небольшую недозревшую тыкву. Бьянка взяла мешок в руку так, словно проверяла вес купленного товара на шумном базарной ряду.