Фледер долго смотрел на нее, внимательно изучая глаза, которые поменяли цвет, став яркими как пламя и неестественно зелеными как и его собственные уже не первую тысячу лет. Древний молча протянул ей карту, на которой была изображена летучая мышь, летящая над лесом словно огромный дракон. Глаза нетопыря горели двумя красными углями, а пасть была оскалена рядами белых клыков. Карта была перечеркнута узорчатой кранной полосой и теперь это имело для нее и всего мира вокруг очень большое значение.
– Теперь она твоя. Окончательно переродишься ты конечно далеко не сразу. Но тебе повезло, ибо твоим отцом был сильнейший среди нашего рода. Остерегайся серебра, дочь моя, в нем гибель, но прежде всего бойся предательства, потому что именно оно убило всех самых сильных из нас. Если тебе понадобится помощь, ты сможешь позвать меня. Но это возможно будет сделать всего один единственный раз. Дневной свет не будет убивать тебя, но на нем ты будешь очень слаба. Я так и не сумел до конца преодолеть в нас эту пагубную слабость. Используй свои силы мудро и прошу, береги себя, потому что если ты погибнешь, вместе с тобой погибнет большая часть всей моей силы. Теперь ступай. Тебя ждет сумеречный путь, а меня то, что уготовила судьба.
– Позволь мне на время остаться с тобой, отец. Мне еще так много нужно спросить у тебя.
– В тебе моя кровь, девочка, а значит, все мои знания. Я встаю на слишком опасную тропу, но уверен она поможет вам завершить все, что мы начали. Передай это письмо всем своим друзьям. Я не говорю прощай. Но все же я прощаюсь.
– Постой, отец. Я так и… – мир вокруг нее словно взорвался, смешав все, что она видит в один громадный водоворот и этот водоворот затянул ее за собой, увлекая в глубину миров, смешавшихся между собой.
Послышался громкий хлопок и Сарсэя исчезла, резко и без всякого следа. Ее последнюю неоконченную просьбу поглотила собой пустота оставив в каменном зале лишь глухое и изломанное эхо. Фледер опустил руку, которой он отправил ее сумеречным путем и улыбнулся, начав насвистывать себе под нос какую-то старинную увеселительную мелодию, которую скорее всего сейчас на этом свете знал и помнил только он один.
– Кто бы мог подумать, что все это окажется так просто? Будем надеяться, Вильгельм, мне и дальше будет так же везти, – он бесшумно как тень двинулся прочь из зала, ни на миг не прекращая музицировать искусно и чисто, словно придворный игрок на волшебной серебряной флейте. Он не ступал по полу, а скользил над ним как сырой болотный туман. Очень скоро он очутился в том месте старых катакомб, где состоялся его бой с древним магом по имени Феалхас. Изуродованное мертвое тело по прежнему лежало на полу, почти в том же самом виде. Древний брезгливо повернул окровавленный женский труп на спину и пристально всмотрелся в очертания мертвого лица.
– Что же, мой старый друг. Думаю, сам того не желая, ты поможешь мне в моей последней и прощальной игре. Ты же будешь не против, не так ли? – он огляделся по сторонам и проговорил, продолжая общения с самим собой, – мне понадобится зеркало. Большое очень старое зеркало.
Маркус и Гунар, переглянувшись, положили на стол две серебряные марки имперского доминиона и с явным любопытством уставились на Джодара-Мэйса так, словно он сейчас начнет колдовать не хуже любого великого магистра древности.
Они втроем сидели за широким резным столом из дорогого черного дерева и на коленях у Джодара при этом самым бесстыжим образом обосновалась Нирамерийская блудница по имени Флея. После того, как Маркус и Гунар вырезали карательный отряд Инквизиции в придорожном трактире "Премолов", выяснилось, что палачи везли в клетке ни в чем неповинную девушку в ближайшую крепость по очередному обвинению в колдовстве и сговоре с Тьмой. Ее взяли в ближайшем городе Империи за компанию с богатым купцом, которого местные горожане обвинили в колдовстве и ереси по причине того, что, по мнению писавших донос, он слишком быстро разбогател и это никак не могло обойтись без помощи колдовства и темных сил. Купец умер почти сразу, еще по дорогое, от острой боли в груди, а судьба несчастной Флеи была уже предрешена. Если бы не хитроумные планы Джодара и не разящие клинки Маркуса из Рейна, ее бы замучили до полусмерти и заживо сожгли во дворе инквизиторской крепости или на деревенской площади под вой и улюлюканье голодной до жестокости толпы. Странно, но большая часть всех тех, кто приходил посмотреть на то, как публично жгли ведьм и колдунов, бросая в них гнилыми плодами и проклиная их имена, сами в скором времени всходили на костер по схожим обвинениями и доносам, ибо под пытками люди чаще всего называли своими сообщниками все имена без разбора, какие только удавалось вспомнить.
Джодар, пристально осмотрев осужденную, немедленно настоял на том, что Флею нужно обязательно забрать с собой, поскольку без них она в одиночку совершенно точно пропадет на имперском тракте в разгаре зимы, а то хуже того снова попадется в лапы карающего Света. Маркусу было ровным счетом наплевать, к тому же он всю свою жизнь прожил среди солдат и присутствие шлюхи для него было чем-то обычным, вроде дождя поздней весной. Гунар в свою очередь привык беспрекословно выполнять все, что говорил ему владыка Ордена. Именно так их внезапно стало четверо. Разумеется, после этого Джодар ни разу не пожалел о том, что спас ночную фею от пыток и костра, и благодарность жрицы любви была по истине щедра и безгранична.
Сейчас пышногрудая Флея была одета совершенно не по зимней поре и ее броский рабочий наряд представлял из себя набор серебряных украшений, крепивших на соблазнительном смуглом как светлый шоколад теле почти прозрачную ткань. Эта скупая накидка открывала взору много больше, чем должна была скрыть, но именно так все и было задумано тем, кто ее создал. На ногах ее были тонкие южные сандалии, по цвету почти сливавшиеся с ее телом и были они столь легкими и тонкими, что казалось будто она была вовсе босой. Не смотря на то, что в зале, где они расположились было хорошо протоплено, Гунару, недавно пережившему бесконечно долгое путешествие по завьюженому промерзшему до основания лесу, было холодно даже смотреть на подобное. Он мысленно зябко поежился и вернулся к предмету спора, поерзав на стуле. Глава Ордена Тайн тем временем явно чувствовал себя в компании роскошной полуголой шлюхи уютно, словно меч в ножнах.
Место, в котором они теперь были среди рыцарей и шпионов Ордена Тайн, было больше известно под названием Осиное Гнездо. Дом бы старым родовым поместьем благородного рода, который весь целиком погиб во время войны за Книгу. После победы Империи, дом был выкуплен через подставных лиц у императорского наместника здешней земли и считался исключительно летней резиденцией. Гнездо было организованно как одно из множество тайных убежишь, как раз на случай, схожий с тем, в котором оказался Орден. Более важным было то, что все это время они двигались на восток и в данный момент находилось всего в трех днях пути от места, где Маркус должен был встретить своего брата и Алию, царицу всех сумеречных ведьм. В доме было все, что могло потребоваться, чтоб пересидеть тут целую зиму – в специально отведенных местах тут хранились припасы, деньги, оружие и даже всевозможная одежда. К тому же сейчас дом почти наглухо был заметен снегом и от того тут было невероятно уютно и тихо, так что даже Маркус в первую ночь спал почти без кошмаров, уже давно ставших ему привычными. Это был тот самый миг блаженной передышки, в которой все они так отчаянно нуждались. К сожалению, ей суждено было быть очень недолгой.
Джодар взял в правую руку четыре игральные кости и вопросительно взглянул на двух молодых воинов. Маркус усмехнулся и пожав плечами предложил.
– Пусть будет две двойки.
Джодар кивнул и взглянул на своего поверенного.
– А ты что скажешь, молодая кровь?
– Четверка и… единица…
– Итак, я за раз должен буду четырьмя костями выбросить две двойки, одну единицу и одну четверку, – Маркус и Гунар снова переглянулись, с недоверием и любопытством кивнули головами. – Смотрите, тут нет никакого обмана.– Шемит взял кости в обе ладони, сложив руки так, чтоб они не разлетелись в стороны. С силой встряхнув их, как подобает всем заядлыми игрокам, он поднес руку к пухлым губам свой прелестной подруги. Та, осторожно коснувшись рукой своих густых волос, пахнущих апельсиновым маслом, по традиции легонько подула на кости, призывая удачу. Джодар спокойно и с характерными резкими щелчками бросил пузатые кубики на стол. Четыре резные фишки разом легли на крышку лакированного стола словно по заказу, одной черной чертой, двумя парами черточек и одной руной четырех.
