– Рассказывай! Как он умер?
– Очень непросто! Он, как вы и предсказывали, старался помочь той девице, что вы притащили из леса Штормовых Колец и передали нам. Вампир отдал ей слишком много своей крови, пытаясь избавить ее от мучений, причиненных нашими умелыми палачами. Удар серебра решил исход нашего с ним поединка.
– Что-то с тобой не так, колдун. Ты странно разговариваешь и ведешь себя! – она снова прищурилась, пристальнее всматриваясь в фигуру, которую безжалостно мочалил ледяной буран, круживший над скалистым изломом..
Феалхас продолжал кричать, держась за посаженное на ветру горло и боясь приблизиться к двойнику ближе хотя бы на шаг.
– Он очень сильно потрепал меня, госпожа, ударом заклятия Фро!!!
– Пустяки. В Круге Совершенства нет места для слабых! – усмехнулась она и вынула мертвую голову из грязного матерчатого мешка, словно это и впрямь была зеленая праздничная тыква. – Так вот ты какой, легенда кровавой луны. Древнее божество сумрака. И у тебя оказалось полно слабостей, не так ли? Грустно, что одолеть тебя оказалось проще, чем раздавить таракана на столе. Разочарование и тоска, вот что мне это напомнило. Сказать по правде, я рассчитывала на настоящую схватку с тобой, уже после того как ты прикончил бы этого жалкого сумасшедшего!!!. – она вновь спокойно посмотрела на человека перед собой. – Ты принес мне карты Саран? – спросила она, нахмурив брови и лицо колдуна в теле женщины растянуло от ужаса, он съежился и опустил перед ней голову в знак искренних извинений.
– Нет, моя госпожа! – снова прокричал чернокнижник. оглохший от усиливавшейся бури и прикрывая лицо обеими руками. – При нем была только одна! Вот эта! – демоница взяла карту в руку осторожно, чтоб ее не унесло порывом ветра и не пришлось бы потом гонятся за ней по всему перевалу. Бьянка мимолетно взглянула на рисунок демона и спрятала голову мертвого вампира обратно в полусгнивший мешок. Туда же она небрежно сунула карту Саран, после чего с треском завязала ткань на обычный тугой узел.
– Делай, что хочешь, но отыщи мне всю колоду, Феалхас, – потребовала она, чуть склонившись вперед.
– Но, госпожа! Наш прежний уговор был не таким!
– Значит, он только что изменился! Я всегда получаю то, что захочу! Достань мне колоду карт, колдун, и ты получишь от нас то, о чем так сильно просил!
– Я повинуюсь, моя госпожа! Позвольте вашему ничтожному рабу облобызать ваши прелестные ноги! – женщина, шагнув вперед, резко упала ниц, взмахнув длинными руками и раболепно потянулась к грязным стопам демоницы.
– Сколько угодно! – Бьянка сначала выглядела довольной, благосклонно ответив на этот порыв своего трепещущего и совершенно безумного раба. Когда ей наконец наскучило то, что он делал, она брезгливо толкнула коленом полоумного чернокнижника, как пьяный хозяин пинает свою надоедливую собаку на дворе. Феалхас упал на бок и, жалко трясясь то ли от восторга, то ли от страха, то ли все же от пронзительного холода, начал медленно будто в бреду отползать в сторону. Буря вокруг бушевала уже не на шутку, скоро она обрушится вниз на бескрайние леса и равнины Империи и зароется там, увязнув в непролазной древней чаще лесов и болот, расшвыряв в стороны камни, снег и деревья. Становилось все холодней и потому все труднее стало дышать, а древний маг в отличие от своей бессмертной богомерзкой хозяйки был хоть и очень могущественным, но все же все еще человеком.
– Мне пора уходить!. Этот дар кое кто дожидается с нетерпением уже не первое столетие, – она встряхнула суконный мешок в своей маленькой руке. – У всех без исключения есть обязательства в этом мире. Даже у таких как мы. Ты хорошо потрудился и хозяин будет доволен тобой. Начни немедля исполнять все, что я велела тебе. И тогда возможно мы поговорим о желанной тобою награде.
– Благословляю Тьмой все творения мертвого Бога! – внезапно закричал Феалхас-Мисора, по прежнему лежа на льду и просительно вытянув руки к мутно черному небу.
Бьянка, глядя на это, скривила гримасу презрения, с силой закусив нижнюю губу. Она проговорила сквозь шум, грохот и ветер неслышно, будто бы себе самой.
– Полоумный старый гаер. Не приложу ума, как ты смог одолеть сильнейшего из древних в магической схватке. Фледер вполне заслужил противника получше и гибели более достойной его прежних деяний. Впрочем, видимо каждому свое! – сказав так она хрипло расхохоталась и подскочила на месте, подняв свободную руку над собой, а яростный ветер, гулявший вокруг, мигом подхватил ее и унес с собой, закружив будто пылинку над горным хребтом в неистовом вихре затаскивая демоницу вверх по громадной спирали к жутким тучам и чистому безумию прогневанного неба.
Колдун медленно поднялся с промерзших камней и, глядя в небо, в след своей строгой госпоже с жуткими глазами покачал головой, то ли с досадой, то ли с радостью. Его длинные женские волосы и одежда на нем уже готовы были слететь с тела прочь куда-то в неизведанное, следом за улетевшей Бьянкой, снова канувшей в небесную тьму, породившую ее.
Внезапно, стоявший на горном ветру чернокнижник значительно увеличился в размерах, словно его раздуло изнутри как ядовитую болотную жабу. Хлопнул слетевший с него кожаный пояс, который подпоясывал некогда тонкую женскую талию, треснула по швам ужасная инквизиторская ряса карателя и палача. Он внезапно с силой обеими руками ухватился за собственное лицо и содрал его с себя вместе с волосами словно маску из рыхлого дрожжевого теста. Под личиной полоумного древнего мага все это время самым непостижимым образом скрывался сам Фледер-Верминтаель-Оргаел-Риз, бессмертный и бессменный правитель земли Армента и носитель множества благородных титулов и регалий, а так же всевозможных наград, о которых сам никогда не упоминал. Вампир отдал лютому ветру свою омерзительную бело-серую личину, которой все это время искусно прикрывался, притворяясь тем, кого недавно прикончил. Фледер спокойно и пристально огляделся по сторонам и снова по древней и закоренелой привычке обратился к своему брату, которого теперь к сожалению больше не было и не могло быть рядом с ним. Это было совершенно бесполезно, тут, на немыслимой высоте ветер, набравший силу, сейчас выл так, что с трудом можно было услышать даже собственные мысли. И от того древний скорее шептал, чем произносил слова вслух, но все же это по прежнему было очень важно для него и потому он как заведенный механизм делал то, к чему очень давно привык. Возможно, старейшина культа Истинной Крови верил, что если его брат все еще жив в этом мире или в любом другом, он возможно сможет услышать хотя бы краткие обрывки некогда сказанных им слов. Наверное именно так люди разговаривают с памятными камнями тех, кто давно уже умер, но навсегда оставил в сердце неизгладимый след. След, оставленный Вильгельмом, невозможно было послать даже мысленно и потому возможно это было просто чистым безумием, но Фледер жил на свете уже настолько давно, что легко мог позволить себе сходить с ума любым возможным способом на собственный богатый выбор.
– Тут так красиво, не правда ли, Вильгельм? Жаль у людей этого мира нет возможности видеть это так, как сейчас это вижу это я сам. Не так это оказалось и сложно водить за нос первородную Тьму. Выпив крови старого колдуна, я легко узнал о нем все, что было надо, включая их дела с этим маленьким чудовищем с глазами цвета карамели. На самом деле, я тоже был о ней большего мнения. Я был уверен, что она догадается сразу, кто на самом деле пришел к ней и чью именно голову ей подарил. Поразительно, как тщеславие путает любой даже самый изощренный и злой разум в любом из миров. Украсть ее силу вообще не составило никакого труда. Она слишком уверена в себе и в том, как все вокруг ее жутко боятся. Пришлось правда немного запачкаться о ее поганые копыта, – он усмехнулся и поднес к лицу небольшой изломанный по краям осколок старого зеркала и в очередной раз убедился, что никак не может в нем отразится. – Будет тебе схватка, двойник. Никогда не бросай пустых слов на ветер. Мир может услышать и все наши желания, от самых сокровенных до мимолетных, сбудутся. Только чаще всего это происходит уже тогда, когда об этом скорее сожалеют, чем радуются произошедшему. Сказав так, он снова медленно преобразился в очередной раз став получеловеком-полунетопырем. Шторм сожрал собой глухой холодящий кровь рев, который Фледер издал, выпустив из глубин своей бездонной души настоящую злобу и жажду мстить.
