— Вам, быть может, и не мешает, а за себя я буду решать сама, — тихо ответила ему Бриджит, вовсе не желая, чтобы их разговор услышали остальные. — Вы поссорились?

— Да нет, просто поговорили… Ей, оказывается, не нравится, когда на меня обращают внимание другие женщины.

— Не думаю, чтобы ей не нравилось это. Скорее, то, как вы реагируете на их внимание.

— Подумаешь! Я, в конце концов, нормальный мужчина.

— В каком смысле «нормальный»?

— Вы хотите меня оскорбить? — А это возможно?

Трент резко встал и молча подошел к окну. Все вопросительно посмотрели на Бриджит.

— Полагаю, — сказала она, — не будет ничего страшного, если мальчики останутся сегодня здесь. Время позднее, и детям уже пора спать. Мы с Дженни уложим их и вернемся. С чаем покончено, и для желающих есть кофе и пиво.

— Вот и отлично, — выразил общее мнение Дайон.

Уложив детей, сестры спустились на кухню сварить кофе.

— Ты поругалась с Гордоном? — спросила Дженни.

— Почти.

— Ну и правильно.

— Что за кошка между вами пробежала?

— Представляешь, Бриджи, он полчаса любезничал у меня на глазах с какой-то своей знакомой, а я стояла, как дура, и ждала.

— Могла бы просто уйти.

— Могла, но мне вдруг стало любопытно, что он мне скажет потом.

— И что же он сказал?

— Что мужчина имеет право поболтать с хорошенькой девушкой. Я спросила, уж не считает ли он ее красивее меня. И этот нахал посмел сказать «да»!

— Дженни, милая моя, та девушка действительно могла быть красивее тебя, а мужчины не слепые!

— Охотно верю, но все равно некоторые вещи говорить нельзя.

— Да, дорогая, ты права. Если мужчина действительно влюблен, он относится к женщине с пониманием и тактом. Если же нет…

— Не знаю, почему ты так уверена, что Гордон не любит меня, — медленно проговорила Дженни. — Потом он пытался сгладить свой промах, но я решила проучить его, кокетничая с Патриком.

— А тебе не кажется, что это несправедливо по отношению к Патрику? Ты нравишься ему.

— Уверена, Патрик простит мне эту маленькую игру… Он все понимает. Вот только… — тень тревоги пробежала по лицу Дженни, и она продолжила: — Вот только я совсем не ожидала, что Гордон не обратит на это внимания. Я не знаю, как мне быть, Бриджи. Кто должен сделать первый шаг к примирению, он или я?

— В данном случае — он, я полагаю… — ответила Бриджит, отлично понимая, что ждать этого Дженни придется долго.

Дженни словно прочитала ее мысли:

— По-твоему, он может его и не сделать?

— В таком случае ты убедишься в том, что серьезных намерений у него не было… — уклончиво ответила Бриджит, не желая вдаваться в подробности. — Кофе уже готов, дорогая. Пойдем к гостям.

— Но тебе ведь и не хочется, чтобы они у него были? — настаивала Дженни.

Их глаза встретились.

— Нет. Не хочется, — честно сказала Бриджит, и Дженни грустно кивнула в ответ.

— Я знаю, — сказала она. — Может, ты и права… Ладно, пойдем.

Когда они вернулись в гостиную, гости оживленно обсуждали ирландскую поэзию.

— …Кого ты читала тогда? — спрашивал Теру Дайон. — Йейтса?[3]

— Да, «Странствия Ойсина». Потом, Синга[4]…

— Нет, до этого?

— Постой, дай вспомнить… А, Томаса Мура[5], «Она далеко»?

— Нет, «Свет дней иных».

— Да, верно… «Меня влечет ночной покой…» Это?

Дайон кивнул:

— Да, продолжай. Тера наморщила лоб, вспоминая слова, затем распевно зазвучал ее мелодичный голос:

Она беспомощно посмотрела на Дайона:

— Забыла. Как там дальше?

— Постой, у меня есть старая книга баллад, она пропутешествовала со стариком Вильямом, дядей Бриджит, по всему миру, а потом он подарил ее мне. Это настоящее сокровище. Ты прочтешь нам еще что-нибудь из Мура по ней?

— Да, если хочешь.

Дайон вышел, а остальные принялись за кофе.

Старая книга баллад! Помнит ли он, что там, между страниц, лежит его неоконченное письмо к Тере? — пронеслось в сознании Бриджит — Быть может, он пролистает ее, прежде чем приносить? Или… или он делает это намеренно?

Дайон вернулся с книгой в руках и остановился посреди комнаты, переворачивая страницы:

— Так… «Малыш-менестрель», «Поверь мне», «Ветер в камышах»… а, вот! — Он протянул открытую книгу Тере, но, поворачиваясь, столкнулся с Гордоном Трентом, который направлялся к Патрику, чтобы дать ему прикурить.

— Простите, — одновременно сказали оба; книга выскользнула из рук Дайона, и к ногам Трента лег столь хорошо знакомый Бриджит желтоватый листок. Он наклонился, чтобы поднять его. Бриджит была уверена, что Трент достаточно воспитан и вернет письмо, не заглянув в него, однако он с любопытством повертел листок в руках, затем быстро взглянул на Теру, и его губы сложились в ту самую чисто мужскую, слегка пренебрежительную усмешку, которую Бриджит так ненавидела.

— Вот это да! — вскричал он. — Слушайте все! Итак… Милая Тера! Тот вечер…

Бриджит с тревогой взглянула на Дайона увидела, что в его глазах закипает гнев. «Слава Богу, — подумала она, — что там больше ни чего нет!», однако после едва заметной паузы Трент продолжал:

— …был просто восхитителен! А ночь! У меня просто нет слов. Теперь-то я понимаю почему ты спрашивала меня: «Зачем мы не занимаемся этим чаще?»… — он остановился фыркнул: — О, я не ожидал, что это столь личное…

Повисла гробовая тишина. Бриджит в изумлении уставилась на Трента. Дайон быстро подошел к нему:

— Если вы немедленно не прекратите это, мне придется вас ударить! — сказал он и протянул руку к письму.

Однако Тера опередила его и выхватила листок.

— Ведь это письмо мне, не так ли? — сказала она и тут же пробежала его глазами; затем с любопытством посмотрела на Дайона и повернулась к Тренту:

— По-вашему, это остроумно? Чего вы добивались?

— Прости, — оборвал ее Дайон, — но мне вовсе не интересно знать, чего он добивался. Я просто хочу, чтобы он ушел.

— Да что это с вами? — возмутился Трент. — Я же просто пошутил!

— Патрик проводит вас, — поддержала Дайона Тера. — Спокойной ночи.

— Пойдемте, Трент, — сказал Патрик, вставая. — Вам и в самом деле пора.

— Постойте! — попыталась протестовать Дженни. — Гордон не имел в виду ничего такого!

Но Трент лишь усмехнулся ей в лицо и сказал:

— А вам-то откуда знать, что я имел в виду? Вы, пожалуй, единственная, кто этого не понял… Не беспокойтесь, Патрик, я ухожу. Пусть Бриджит проводит меня до дверей.

Роль хозяйки обязывала Бриджит сделать это, и она неохотно последовала за ним в прихожую.

— Что за дурацкая буря в стакане воды? — недоумевал Трент. — Ведь написал же Кристи это письмо!

— Он написал совсем не то, что вы прочли, — холодно ответила Бриджит.

— Но все же «Милая Тера» и «тот вечер» там были. Как же иначе, по-вашему, я бы понял, что письмо адресовано именно Тере, а, скажем, не миссис Стивен? Я просто кое-что присочинил, чтобы всех повеселить.

— Повеселить? Да это было просто омерзительно!

— Тере так не показалось.

— Она рассердилась не меньше Дайона.

— А вот и нет! У нее виды на Дайона, вот она ему и поддакивает. Что же до ее рассерженного вида… Тера актриса, и неплохая. Если ей не подвернется ничего более подходящего, она окрутит Дайона, и теперь прочитанное мною письмо, что бы в нем ни было, очень ей поможет. Уверяю вас, она мне далее благодарна… Кроме того, я хотел вас предостеречь. Хотя, боюсь, уже поздно…