– Не говоря уже о документах следствий, которыми она располагала, будучи прокурором округа, – добавила я. – Когда Белый дом выдвинул на обсуждение законопроект об уголовной ответственности и наказании вплоть до смертной казни за убийство и покушения на убийство на почве наркобизнеса, она была ярым сторонником этого законопроекта.
– Так же, как и сотни других политиков, – заметил Марино. – Может, я питал бы к ней больше симпатий, будь она представителем какой-нибудь либеральной партии, желающей легализовать этот дурацкий закон. Мне остается лишь удивляться правому крылу законодателей морального кодекса, которому, наверное, сам Господь Бог подсказал похитить ребенка Пэт Харви.
– Она вела себя очень агрессивно, – отметил Уэсли, – выносила самые суровые приговоры, способствовала внедрению очень важных законопроектов, отстаивала необходимость сохранения такой меры наказания, как смертная казнь, а несколько лет назад на нее покушались, заложив в машину бомбу.
– Да, миссис Харви не оказалась тогда в «ягуаре», припаркованном недалеко от деревенского клуба. После этого случая все считали ее героиней, – вставил Марино.
– Мне кажется, – продолжал Уэсли, – она нажила себе уйму врагов, особенно если принять во внимание ее бесплодные попытки активизировать борьбу против некоторых благотворительных обществ.
– Я что-то читала по этому поводу, – сказала я, стараясь вспомнить подробности прочитанного мною ранее Материала.
– То, что нам известно об ее настоящей деятельности, можно считать каплей в море, – заметил Уэсли. В последнее время все ее старания были направлены на борьбу с американской коалицией матерей, борющихся против наркотиков (АСТМАД).
– Ты, должно быть, шутишь, – усмехнулся Марино. – Это равносильно тому, что сказать: ЮНИСЕФ[1] – нечистоплотная организация.
Я промолчала о том, что ежегодно посылала деньги на счет организации АСТМАД и считала себя ее активным сторонником.
Уэсли не унимался:
– Миссис Харви стала собирать доказательства того, что АСТМАД – не что иное, как ширма для нелегальной деятельности крупнейших, связанных с наркобизнесом организаций Центральной Америки.
– Да, – покачал головой Марино. – Я и ломаного гроша не дам организациям подобного рода.
– Исчезновение Деборы и Фреда – очень запутанное и сложное дело, потому что этот случай очень похож на пропажу других четырех пар, – объяснил Уэсли. – Возможно, все специально подстроено таким образом, чтобы сбить следствие с толку и навести на ложную связь настоящего дела с предшествующими исчезновениями, связь, которой на самом деле и не существует. Скорее всего, мы имеем дело с серией аналогичных убийств, а может быть, с чем-то другим. В общем, как бы там ни было, мы должны без всякого шума работать над разгадкой этого дела.
– Я так понимаю, что вы выжидаете появление письма с ультиматумом о сумме выкупа или чего-то в этом роде? – спросил Марино. – Некоторые головорезы из Центральной Америки с удовольствием вернут Дебору матери за хорошее денежное вознаграждение.
– Я думаю, что этого уже не случится, Пит, – ответил Уэсли. – Дела, похоже, обстоят гораздо хуже. Пэт Харви в начале этого года предстоит давать показания на слушаниях Конгресса. И опять это будут заседания, посвященные незаконной деятельности благотворительных организаций. В такую минуту нельзя представить себе более сильного удара, чем потеря дочери, которая совершенно выбьет из колеи Пэт Харви.
При этой мысли у меня свело желудок. Пэт Харви за многолетнюю службу завоевала безупречную репутацию, поэтому нелегко было найти по-настоящему уязвимое место, чтобы подорвать ее авторитет. Но ведь она, ко всему прочему, была еще и матерью, поэтому благополучие ее детей для нее – гораздо важнее собственной жизни. Семья, как ахиллесова пята, самое уязвимое для миссис Харви место.
– Мы также не можем сбрасывать со счетов версию о политическом похищении, – заметил Уэсли, глядя через окно в сад, где гнулись под сильным ветром деревья.
Уэсли тоже имел семью. Его охватывал ужас при мысли о том, что какой-нибудь негодяй после очередного разоблачения начнет охотиться за его женой и детьми. Дом его был оснащен сложнейшей сигнализационной системой и внутренней селекторной связью. Он специально поселился в отдалении, в глухом уголке штата Вирджиния, скрывая от справочной службы, репортеров и даже своих коллег и знакомых телефон и адрес своего местожительства. Даже я до сегодняшнего дня не имела понятия о том, где он проживает, предполагая, что это должно быть рядом с Квантико, где-нибудь в Макклине или Александрии.
Уэсли спросил:
– Полагаю, Марино уже рассказал тебе о Хильде Озимек?
Утвердительно покачав головой, я поинтересовалась:
– А ей можно верить?
ФБР несколько раз обращалось к ней за помощью для раскрытия особо запутанных преступлении, хотя мы очень неохотно признаемся в этом. Она, несомненно, наделена мощным природным даром провидения. Только не проси у меня каких-либо объяснений. Мое сознание еще не доросло до правильного истолкования этого явления. Однако я скажу тебе, что в первом случае она помогла определить местонахождение самолета ФБР, который, потерпев катастрофу, упал где-то в горах Западной Вирджинии. Затем предсказала террористический акт против Садата, а если бы мы внимательнее прислушивались к ее предостережениям, то смогли бы предупредить и попытку покушения на Рейгана.
– Не хочешь ли ты сказать, что она предсказала покушение на Рейгана? – спросил Марино.
– Именно так. День в день. Пропустив мимо ушей ее слова, мы восприняли их без должного внимания. Мы допустили ошибку, но, видно, это тоже было предопределено свыше. Только с той поры секретная служба ФБР прислушивается к каждому сказанному ею слову. По-моему, Хильда Озимек больше доверяет гороскопу, чем следственным данным. И, насколько мне известно, она не читает по ладони, – многозначительно сказал Уэсли.
– Каким образом миссис Харви вышла на нее? – последовал мой вопрос.
– Возможно, она узнала о Хильде от кого-нибудь из Департамента юстиции, – ответил Уэсли. – Во всяком случае, в пятницу женщина-телепат на личном самолете прибыла в Ричмонд и, очевидно, нарассказывала миссис Харви столько неприятностей, что та просто пала духом. На мой взгляд, ее старания способны принести больше вреда, чем пользы.
– Что именно эта женщина-телепат сказала миссис Харви? – заинтересованно спросил я.
Посмотрев на меня довольно спокойным взглядом, Бен ответил:
– Я действительно не могу сейчас говорить об этом.
– Но она же обсуждала с вами этот вопрос? Пэт Харви сама рассказала вам о том, что обратилась за помощью к телепату?
– Я не могу обсуждать этот вопрос, Кей, – ответил Уэсли, и в гостиной воцарилась тишина.
Вдруг меня осенило, что миссис Харви вовсе не раскрывала никаких тайн Уэсли. Он узнал обо всей этой истории с Хильдой Озимек каким-то другим путем.
– Не знаю, – сказал Марино. – Может быть, случилось какое-нибудь неожиданное происшествие. И так ведь могло быть.
– И так могло быть, – твердым голосом повторил фразу Уэсли.
– Но это продолжается уже два с половиной года, Бентон, – сказала я.
– Да, – ответил Марино. – Эта чертовщина тянется уже достаточно долгий период времени. Очень похоже, что орудует какой-то ловкий и крайне осторожный тип, выслеживающий исключительно влюбленные парочки. Будучи неудачником, он, не способный завести любовную связь с женщиной, с лютой ненавистью относится к тем людям, у которых это получается.
– Конечно же, это может быть одной из достаточно убедительных версий. Какой-то негодяй, выслеживая парочки, постоянно крутится вокруг тех мест, где обычно обитают влюбленные: дома отдыха, зоны купания. Возможно, он долгое время ездит вхолостую, а затем, после нанесения удара, в течение месяца ездит на место преступления, и так продолжается до тех пор, пока непреодолимое желание убить еще одну парочку становится просто невыносимым и прекрасная возможность сама идет к нему в руки. А может быть, это просто случайное совпадение.
