– Миссис Харви уже здесь? – спросил он.

– Нет, – ответил Марино.

– А репортеры появились?

– Нет.

– Хорошо.

У Уэсли была строгая линия рта, что делало и без того резкие черты его лица грубыми и суровыми. Я бы даже назвала его лицо красивым, если бы не глухая маска непроницаемости. Глядя на его лицо, невозможно было догадаться, о чем он думал и что чувствовал; а в последнее время Бентон научился так искусно скрывать особенности своего характера, что мне пороги казалось, что я совершенно его не знаю.

– Нужно как можно дольше не обнародовать детали этого дела, – продолжал он. – Одно лишнее слово, и вся работа пойдет насмарку.

Я спросила его:

– Что вам известно об этой паре, Бентон?

– Очень немного. Заявив рано утром о пропаже подростков, миссис Харви сначала позвонила домой директору, а он мне. По ее словам, ее дочь и Фред Чини познакомились в Каролине и встречались в течение всего первого курса обучения. Похоже, это были хорошие, симпатичные ребята. По словам миссис Харви, они не были замешаны ни в какие неприятные истории и не имели дела с дурными людьми. Одно только было очевидно: миссис Харви испытывала противоречивое чувство по поводу дружбы двух молодых людей, а также по поводу их чрезмерно длительного совместного времяпровождения.

– Может быть, именно поэтому они и хотели поехать на пляж в отдельной машине, – предположила я.

– Возможно, – ответил Уэсли, оглядываясь по сторонам. – Вероятнее всего, это и было главной причиной. Поговорив с директором, я пришел к выводу, что миссис Харви не очень хотелось, чтобы Дебора привезла в Спин-дрифт своего парня, считая, что там следует находиться только членам их семьи. Работая целую неделю в федеральном округе Колумбия, миссис Харви проводила мало времени со своими детьми. По правде говоря, я подозреваю, что в последнее время отношения Деборы с матерью разладились, и, скорее всего, вчера утром, непосредственно перед отъездом родственников в Северную Каролину, между ними возник какой-то спор.

– А что, если ребята просто удрали куда-нибудь вместе? – предположил Марино. Будучи людьми не робкого десятка, они начитались газет, насмотрелись теленовостей, может быть, даже видели показанный на прошлой неделе специальный выпуск телепередачи о пропавших парочках. Молодые люди, очевидно, были в курсе происходящих в округе событий, поэтому нет никакой уверенности, что они не сбежали. Достаточно хитрый способ разыграть свое исчезновение и заодно проучить родителей.

– Это одна из многих предполагаемых нами версий, – ответил Уэсли. – И по имеющимся у меня другим соображениям нам следует как можно дольше не открывать детали этого дела средствам массовой информации.

Морель поравнялся с нами, когда мы пошли в направлении начала развилки – туда, где находился джип. Подкатил грузовик ярко-синего цвета с крытым кузовом, и оттуда вышли мужчина и женщина, одетые в темные комбинезоны и сапоги. Открыв задние дверцы кузова, они выпустили на волю двух бладхаундов, которые, пыхтя и повиливая хвостами, выбрались из своих деревянных ящиков.

Прицепив длинные поводки к кольцам на кожаных ремнях, опоясывающих талии, они пустили собак, держа их за холку.

– Солти, Нептун, взять след!

Я не разобралась, кто из них был Нептун, а кто Солти. Обе собаки были огромных размеров, имели светло-желтый окрас, морщинистые морды и висячие уши. Морель улыбнулся и погладил их.

– Как дела, голубчики?

В награду Солти, а может быть, это был Нептун, обнюхав ногу Мореля влажным носом, начал ее облизывать.

Работавшую с собаками пару звали Джеф и Гейл, они прибыли из Йорктауна. Гейл была под стать своему напарнику, такая же сильная и рослая. Она напоминала проживших долгие годы в деревне женщин, которых мне когда-то доводилось видеть; с загорелыми и обветренными от продолжительного и тяжелого крестьянского труда лицами, на которых лежала печать какого-то бесстрастного терпения, шедшего от глубокого понимания человеческой природы со всеми ее катаклизмами и щедротами. Гейл была капитаном поисково-спасательной службы. По тому, как внимательно она рассматривала джип, я поняла, что, исследуя находившиеся рядом предметы, она усомнилась в неприкосновении к ним.

– Мы ничего здесь не трогали, – предупредил ее Марино, наклоняясь вперед, чтобы почесать у собак за ушами. – Мы даже еще не открывали дверцы.

– А вы не знаете, кто-нибудь залезал в эту машину? Может быть, тот, кто нашел ее? – поинтересовалась Гейл.

Морель принялся объяснять:

– Сегодня рано утром под грифом БОЛО с телетайпа пришло сообщение о номерном знаке машины.

– А что это еще за штуковина такая, БОЛО? – перебил Уэсли.

– БОЛО значит: «В зоне особого внимания».

С застывшим лицом Уэсли слушал скучное повествование Мореля.

– Полицейские не часто располагают временем для литературного построения фраз; к тому же им не всегда удается познакомиться с данными телетайпа. Они просто садятся в машину и начинают выслеживать объект. Сразу после получения сообщения о пропаже молодой пары диспетчеры стали посылать в эфир сообщение под грифом «В зоне особого внимания», и уже в час ночи водитель грузовика, который обнаружил джип, сообщил об этом по рации. А полицейский, находившийся на связи, утверждал, что он даже не прикасался к машине, лишь заглянул в окошко, чтобы удостовериться, что в машине никого нет.

У меня еще теплилась надежда, что это правда. Многие полицейские, заранее зная о мерах предосторожности, не могут удержаться от соблазна открыть дверцы и поискать хотя бы в отделении для перчаток какое-либо удостоверение, подтверждающее личность владельца автомобиля.

Держа обеих собак за холки, Джеф спустил их с поводков, чтобы те перед началом работы облегчили свои мочевые пузыри. Гейл спросила:

– У вас есть какая-нибудь одежда, принадлежавшая пропавшей паре, чтобы дать ее понюхать собакам?

– Мы попросили Пэт Харви привезти что-нибудь из того, что недавно надевала на себя Дебора, – ответил Уэсли.

Известие о том, чью дочь они разыскивают, привело Гейл в замешательство, но она ничем не выдала своего удивления, а лишь продолжала выжидающе смотреть на Уэсли.

– Миссис Харви мчится сюда на вертолете, – добавил Уэсли, глядя на часы. – Должна прибыть с минуты на минуту.

– Не нужно, чтобы сюда приземлялись большие объекты, – бросила Гейл, приближаясь к джипу. – Здесь все должно оставаться нетронутым. – Вглядываясь в окошко водителя, она скрупулезно изучала каждый сантиметр, каждый штрих внутреннего убранства машины. Затем, немного отстранившись, задержала свой взгляд на внешней стороне черной пластмассовой дверной ручки.

– Лучше всего начать с сидений, – решила Гейл. – Пусть Солти понюхает одно, а Нептун другое сиденье. Но прежде нам необходимо забраться внутрь автомобиля, ничего не задевая. У кого-нибудь есть с собой карандаш или ручка?

Вытащив из нагрудного кармана рубашки шариковую ручку, Уэсли протянул ее Гейл.

– Нужна еще одна авторучка, – сказала она.

К моему огромному изумлению, ни у кого из окружающих, включая меня, не нашлось с собой авторучки, хотя я ни на минуту не сомневалась, что в моей сумке найдется не одна.

– А складной нож не подойдет? – спросил Марино, порывшись в кармане джинсов.

– Прекрасно.

Держа в одной руке авторучку, а в другой швейцарский складной армейский нож, Гейл, одновременно нажимая большим пальцем руки на внешнюю кнопку кабины водителя и с трудом поднимая дверную ручку, зацепив кончиком сапога за краешек дверцы, начала осторожно ее открывать. Все это время до меня доносился глухой звук приближающегося вертолета.

Спустя несколько минут вертолет фирмы «Бел Джет Рэйнджер», сделав круг над зоной отдыха и зависнув в воздухе, как стрекоза, приземлился, вздымая облако пыли. Ничего не было слышно из-за гула ревущего мотора. Деревья закачались, и трава, колыхаясь, прижалась к земле под действием штормового ветра. Закрыв глаза, Гейл и Джеф сидели на корточках рядом с собаками, крепко держа их за холки.