Упражнения на гибкость продолжались до тех пор, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом. Сайрет перешла к танцевальным движениям. Уэнсомер неохотно призналась себе, что учительница была права. Многие проблемы, мучившие ее накануне, после растяжек исчезли, позы, казавшиеся трудными, стали совершенно естественными.

– Двигай бедрами по кругу, и когда левая ягодица выдвигается в сторону, сделай маленький шажок левой ногой – да, именно так! А теперь покрути бедрами в обратную сторону и повтори движение направо…

– Шажок тоже?

– Конечно, и повтори несколько раз подряд. Точно так же можно перемещаться назад. Хорошо, очень хорошо.

Теперь Уэнсомер сама почувствовала прогресс и прониклась уважением к Сайрет. Стройная диомеданка с гибкими, красивыми руками была терпеливой и внимательной, обладала даром выявлять и решать проблемы. Она не высмеивала учениц, была заботлива и требовательна.

– Вот этот проход по сравнению со вчерашним днем удается легко. Думаю, я еще никогда не двигалась так плавно. Ты прекрасно умеешь учить.

Сайрет скрестила руки на груди и пожала плечами, затем взглянула на залитую солнечным светом водную гладь, на корабли Варсоврана, блокировавшие остров-цитадель.

– Диомеда всегда поставляла лучших танцовщиц континента, сказала она, не оборачиваясь к Уэнсомер. – Но я отличаюсь от остальных учителей. В определенном смысле я лучше всех.

– Я предполагаю, почему, – осторожно произнесла Уэнсомер. – Королевская кровь.

Взгляд Сайрет замер на лице ученицы.

– Я вспоминаю, что значит быть в твоем положении: утратившей статус, опозоренной. Наверное, это и делает меня сочувствующим учителем.

Добравшись до виллы Уэнсомер, Ларон передал ее дворецкому записку. Его оставили ждать в приемной, слуга принес вино и засахаренные фрукты. Вскоре дворецкий вернулся и провел гостя в дом. Уэнсомер лежала на плетеной кушетке в одной из верхних комнат. Коврики вокруг были завалены свитками и книгами, штук шесть магических стражей зеленого, голубого и красного цвета с телами мышей трудились или играли. Уэнсомер, несмотря на интенсивные занятия танцами, была полновата. Глаза ее смотрели на вошедшего пристально и испытующе.

– Приветствую тебя на моей новой вилле, о единственный вампир.

– Высокоученая Уэнсомер, видеть тебя – огромное удовольствие, – ответил Ларон.

– Но что это за ссадины?! – воскликнула хозяйка дома, резко садясь на кушетке. Она была поражена. – У тебя не может быть ссадин!

– К черту мои ссадины. Я нуждаюсь в твоих рекомендациях; я хочу учиться.

– Учиться чему? Более приятным манерам за обедом?

– Навыкам, необходимым для живых людей. Я больше не обладаю сверхъестественной силой, мои раны затягиваются в течение недель, а не часов, меня легко убить. А еще мне нужна нормальная пища.

– Итак, ты можешь есть?

– Это идет на пользу моему организму.

– Можно подумать, что ты больше не мертвый.

– Именно так.

Уэнсомер несколько секунд смотрела на него, потом встала и подошла. Она прикоснулась ко лбу Ларона, посмотрела на его зубы, провела пальцами по щеке.

– Теплая кровь, никаких клыков, чистая кожа, – проговорила она, уперевшись руками в бедра. – И как это произошло?

– Несчастный случай.

– Я слыхала о людях, погибающих в результате несчастного случая, но никогда о тех, кого катастрофа возвращала к жизни.

– Ты права, – неожиданно для себя Ларон вдруг опустился на плетеную кушетку и заплакал. – Я хочу умереть, – выдавил он сквозь рыдания.

– Снова? – удивилась Уэнсомер, погладив его по волосам, которые впервые на ее памяти стали расти.

История о воскрешении и о людях, причастных к событиям, которую рассказал Ларон, заняла не так уж много времени.

– Я думал, что могу доверять ему, – закончил юноша. – Теперь Девять где-то здесь, в Диомеде, а может, ее уже продали в рабство. Мне порой мерещится, что с ней жестоко обращаются, насилуют или убивают. Госпожа Уэнсомер, она невинное и неискушенное существо, младенец в облике женщины, ребенок, готовый доверять каждому встречному.

– Ты говоришь, Девять – искусственно созданная душа? Магический страж?

– Да. Я полагаю, Метрологи экспериментировали, собирая знания и воспоминания демонов посредством сферы-оракула. А когда в таких инструментах используются образы нормальных душ, они обычно сходят с ума из-за противоречивых потоков информации. Метрологи, должно быть, сконструировали Девять так, чтобы она не имела собственных воспоминаний и могла воспринимать любые сведения.

Уэнсомер взяла небольшую грифельную дощечку, на которой делала пометки.

– У меня есть небольшой список, Ларон. Может, проверим его вместе?

– Я благодарен тебе за участие.

– Ну, я же твой друг. Надеюсь, и ты в долгу не останешься.

– Какой поразительный альтруизм.

– Начнем вот с чего: ты хочешь умереть. Почему?

– Я бы предпочел оставаться вампиром. Теперь же меня избили, а сил, чтобы защищаться, я не имею. Мне очень не хватает клыков. Я чувствую себя как неправильно настроенное заклинание. Меня постоянно задирают, унижают, обманывают, надо мной насмехаются. Я не пожелал бы такой жизни и злейшему врагу.

– Добро пожаловать в реальный мир. Теперь второе: ты хочешь получить рекомендации в Академию прикладной магии госпожи Ивендель.

– Быть студентом – веская причина, чтобы проживать в Диомеде. Кроме того, мне понадобятся навыки и определенная квалификация, чтобы покупать пищу и одежду, если уж пришлось стать живым.

– Третье: ты хочешь найти Девять.

– Если бы смог добраться до Друскарла, я бы…

– Четвертое: ты хочешь убить Друскарла.

– Ну да.

– Пятое: ты хочешь вернуть Серебряную смерть.

– Полагаю, мы все этого хотим.

Уэнсомер взяла кусочек мела.

– Возможно, существует способ снова сделать тебя живым мертвецом.

– Я должен выпить кровь другого вампира, но только других вампиров в этом мире нет, я был единственным. Как же я смогу…

– Я волшебница, я и займусь этим делом. Теперь о рекомендациях для госпожи Ивендель. Отличный выбор; я напишу ей, и ты передашь это письмо сегодня же.

– Спасибо.

– Еще ты хочешь найти Девять. Друскарл поручил ее заботам лучшей преподавательницы танцев во всей Диомеде…

– Что?

– Скоро придет Ровал, он отведет тебя к ней.

– Она… я… Ровал?

– Следующий момент: насчет убийства Друскарла.

– Больше не актуально.

– Хорошо. Тогда о возвращении Серебряной смерти. Если бы я знала, как до нее добраться, то давно бы ее забрала.

Ларон прошелся по комнате, глянул на грифельную доску и прочел записи.

– Как тебе это удалось? – поражение спросил он. – Я прибыл сюда инкогнито, после многих лет отсутствия, а ты все знаешь. Это просто магия.

– Ну, я же волшебница, в конце-то концов.

– Но как?

– Я со многими знакома, слушаю, когда люди рассказывают о себе и обо всем, что творится вокруг… И о чем они умалчивают. Ты сказал, что попросил Друскарла позаботиться о Девять. Мой информатор этого не сообщил. Теперь я знаю, что Друскарл в Диомеде, а информатор умолчал и об этом. Едва ли они как-то связаны, значит, придется докапываться до причин такой скрытности.

В этот момент раздался звонок. А через несколько мгновении в комнату вошел дворецкий:

– Высокоученый Ровал ожидает вашей милости, госпожа.

– Великолепно, проси его сюда. Ларон, я думаю, что твой коллега-шпион не откажется дать несколько уроков выживания в нашем мире, а я тем временем займусь твоей главной проблемой.

Вошел Ровал, и Уэнсомер тут же попросила его показать Ларону базовые приемы борьбы и самообороны, практикующиеся в Специальной службе. После занятия Ларон удалился, но не успел он сделать и трех шагов по улице, как сверху донесся пронзительный крик.

– ЧТО?! – донеслось из окна.

– Варсовран набирает новых танцовщиц в следующем месяце, – голос Ровала был еле слышен.

– В следующем месяце? – взвизгнула Уэнсомер. – Но ты только посмотри на меня!