Бум!

Небольшая пауза.

Бум!

- Давай! – Заур чокнулся с ХIинд, и протянул бокал матери. Все встали. ХIинд то же встала – голова раскалывалась от мигрени, ощущение реальности притупилось: она слишком устала. Неожиданно всё вокруг поплыло по кругу и, закрыв глаза, она едва удержалась на ногах. От шампанского внутри стало сладко и горько, словно разжевала лимонное зёрнышко вместе с апельсиновой долькой.

- Загадывай желание!

- Новый год!

- Загадывай желание, дурочка, часы бьют!

- Чтобы мы всегда, всегда были вместе, чтобы мы были счастливы.. – прошептала еле слышно – никто и не разобрал ни слова, кроме неё самой – и отпила ещё глоток. Газировка ударила в нос настолько сильно, что глаза открылись сами.

Самир, Алхазур, Заур чокались; мама, держа в руках новенький нокиа Н8, фотографировала их.

В кухне блестнула ксеноновая вспышка, а часы пробили последний раз.

- Ну, что ты загадала, дурёшка?

- Пиротехнику во двор пойдёмте пускать..

- Что загадала, а? – допытывался Самир.

- Счастье в личной жизни. – Ответила она наконец.

Мама посмотрела на неё подозрительно, но ничего не сказала – она уже держала в руках недавний подарок Заура на день рождения – шубу – пускать ракеты собиралась и она.

- Со мной? – спросил Самир.

- Нет, со мной!

- Молчите, Алхазур, Самир, братки! Это моя сестра, помните! – прикрикнул Заур строго, а сам, прежде чем выйти из кухни, ущипнул больно ХIинд повыше локтя. – Не провоцируй. Пойдём стрелять ракетами.

Первой мыслью было отказаться. Что ей делать там? На улице? Одеваться в верхюю одежду? Зачем? ХIинд уже оделась для встречи 2011-го года в синее, очень дорогое, фирменное платье – купленное ещё в 2009-ом году в Петербурге – на те самые деньги, которые Шахин сунул ей, оставив валяться на асфальте. Забыв про них во время болезни, она, уже начав ходить, случайно обнаружила их в кармане куртки и поддалась уговорам тёти, боявшейся сглаза и запугавшей этим и племянницу: случайные деньги на случайные траты. Теперь, чтобы выйти на улицу, придётся переобуваться из туфель в сапоги, подкалывать волочащийся по полу подол.

- Ма делха, ма делха, кийрар дог сан.. – Пели хором, в прихожей, брат с друзьями.

Мысль остаться дома исчезла. Просто устала, слишком сильно устала; глупости это всё – обидеть маму, брата, да и вообще. Раньше она себя так не вела, раньше так и не раскисала.

Заур достал сапоги и поставил их на пол перед ней.

- Нога правая, нога левая, - скомандовал он, застегнув молнию, стукнул несильно кулаком по каблуку – обе ноги готовы!

Куртку она надела сама, часть платья забрала под широкий пояс – потолстела на размер, но зато укоротила платье на 10 сантиметров. Можно не бояться упасть, запутавшись в юбках.

- Я закрою дверь на ключ. Проходи. Все уже ушли, давай быстрее. – Мама ещё возилась с замком, а она, спускалась вниз, крепко держась за шатающиеся перила.

На улице было бесснежно, но в воздухе чувствовалась зима.

- Лай-лай-лай-лай-лай-лай,

Лелар ю, лелар ю неха синош, - раздавалось чуть в стороне.

ХIинд пошла на голоса.

- Ждём твою маму! Скоро она? – крикнул ей Алхазур.

- Я тут. – Мама обогнала ХIинд, насмешливо кивнула ей:

- Что ж ты мои сапоги взяла, я в твои еле влезла?

ХIинд растерянно поглядела вниз - и точно, Заур впопыхах достал мамины, на шпильках, а её собственные унты из оленьей кожи, на плоской подошве выглядывали сейчас из-под норковой шубы.

- Растяпа!

- Мамочка, это не я, это Заур.. – начала ХIинд, но мама не слушая её, уже хохотала, выбирая вместе с Алхазуром из коробки петард ту, которая взлетит первой.

- Запускай!

Зашипело и свистнуло что-то, резко разрезав кислород.

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан..

Красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые, синие, фиолетовые..

Цветы в небе.

Искры в небе.

Бутоны, фонтаны, райские птицы.

Оранжевых, правда, нет. Недоработка производителей пиротехники, а может, Зауру не попались они.

Зато есть серебристые, есть белые..

Они рассыпаются, на долю секунды сливаясь отдельными блёстками в один слепящий диск, словно низкое полярное солнце вошло в зенит..

Канонада, словно при обстреле и хочется залезть в укрытие, спрятаться.

От шампанского ведёт и ХIинд начинает смеяться сама над собой: почему бы не посмеяться, если есть повод. Глупая она. Надо же – больше чем через 10 лет понтиться тем, что звуки фейерверков пугают до ломоты в костях.

На самом деле она помнит ощущения, но не помнит звуки. Она помнит страх, но не помнит на высокой частоте или низкой строчит пулемёт. Можно, конечно, через интернет послушать – сейчас всё такое можно, но она не смотрит ничего про войну.

Война начала её жизнь. Война закончит её жизнь, потому что конец жизни – это всегда война за место в Раю.

Но в радиусе тясячи километров кругом нигде не ведуться боевые действия, так стоит ли бояться звуков салюта, неизвестно насколько напоминающих разрывы боевых снарядов?

Прямо над головой шипит что-то зелёное. Малахитовый тюльпан раскрывается в несколько приёмов и рассыпается на треть небесного купола.

- Ма хаз ду! - кричит Алхазур.

- Какие движения? – спрашивает Заур, обнимая сзади за голову. ХIинд чувствует на лбу ладони брата.

- Прекрасные! Я, кажется, немного пьяна.

- Сорок.. – смеётся брат ей на ухо и она понимает его.

Сорок дней не будет приниматься после употребления спиртного намаз; что, впрочем, не освобождает от обязанности его выполнения.

Ничего, сорок дней пройдут быстро..

В небо одна за другой взлетают ракеты, а на земле горят фитили, пахнет серой и втоптан в чёрную землю уже пустой коробок из-под спичек.

- А ощущения какие? У меня – я как будто опять родился. – голос Самира.

- У меня потрясные, - кричит Заур.

Алхазур что-то напевает себе под нос, возясь с фитилями.

- Красиво, - говорит мама. Она стоит на месте, запрокинув голову и снимает на телефон то, что происходит в небе.

- Во многих других городах и странах то же самое, - Алхазур поднимается, следом раздаётся шипение горящего материала. – Летит..

- Да, - соглашается ХIинд и думает о том, что где-то там, может быть, именно в этот момент Шахин тоже смотрит в небо, тоже видит распускающиеся цветами в небе ракеты и думает о ней. В Москве другое время, но, возможно, что в 12-ть часов он тоже загадал желание. Желание увидеть её, быть с ней. Может быть, и глупо тогда она поступила, выпрыгнув из машины.. Вдвойне глупо – не помирившись с ним на вокзале, закрывшись в обиды и усталость, как моллюск в ракушке..

Может быть.

Она ему не сильно хорошо ему сказала тогда, грубо, немного нахамила, наверное. Но не может же быть..

Но не может быть, чтобы он мог серьёзно обидется, забыть про неё, вычеркнуть из жизни и из памяти и действительно оставить все попытки разыскать. Она в это не верит. Как там модно выражаться? «Меня трудно найти, легко потерять и невозможно забыть» - так шутит Заур про свои носки. Но к ХIинд это подходит. Правда, только со стороны Шахина. Она не претендует на большее – ей не нужен ни Самир, ни Алхазур. Интересно – Алхазура приглашён специально с целью знакомства или? А Самир тогда группа поддержки?

Нет. Ей никто, кроме Шахина не нужен.

Она будет ждать – может быть когда-нибудь.. Если он захочет её найти – он найдёт, а нет.. Что ж, нет так нет.

Она будет ждать его до 25-и лет.

Ещё 2 года.

Если он не вернётся – что ж, выйдет замуж за кого-нибудь, не оставаться же одной.

Или не выйдет.

Рядом мама, громко смеясь, рассказывала стихотворение про зиму – кажется, из школьной программы российских школ: ХIинд слышала его когда-то, но автора не знала.

- Неужели вы не слышали? Ну и молодёжь у нас растёт.

Алхазур с Самиром вели себя улыбчиво и вежливо.

После того, как ракеты все были отстреляны, посидели на кухне ещё немного, плотно поели, все, кроме мамы, выпили. ХIинд от алкоголя потянуло в сон и она ушла к себе: на кухне Алхазур давал мастер-класс оригами, мама восхищалась необычным для парня талантом, а Самир с Зауром играли в дурака на щелбаны.