Я так люблю петь серенады,

И ждать не требуя награды..

Третий час в пробке пошёл, если Ступины стихи вспоминаешь. Как Ступа помешан на Тамаре, какая любовь. Ни до чего хорошего безам довести не может.

Зелёная волна.

Наконец-то!

Брабус вырвался на свободу и, оставив за собой остальные машины, стремительно понёсся вперёд. Открытое пространство предоставляло неширокий обзор и зоркий глаз уже уловил тараканье-медлительное копошение впереди. Очередной затор. А ну, двигай на газон и вон за те деревья, быстрее, пока снова не зажало. Уфф, пронесло. И куда это мы заехали?

Шахин вылез на крошечный асфальтовый пятачок, чуть не шандарахнулся головой о пластмассовую коробку мусорника и почувствовав, что хочет прыгать от радости, подпрыгнул полтора раза - до проснувшегося чувства взрослости. Чай не маленький, а совсем чёткий джигит. Почти олигарх. А ну прекратить детские забавы, запереть девочку и шагом марш к вон той новостройке. Наверняка у обитателя двенадцатикомнатных апартаментов четвёртого этажа найдётся на тебя время и угощения.

- Откуда этот гаджет, где стибрил? – допытывался он через пару минут у самодовольно лоснящегося киргиза, страдающего нервным тиком правого глаза. Киргиз сидел на диване, держа в руках пульт – не от телевизора, а от всей «начинки» своего жилища, включая входную дверь.

- Мент один дал. Я ему кат, а он мне гаджет. Чё, нравится? В воде не горит, в огне не тонет.

Бывая в добром расположении духа, Настоящий Боря обладал довольно банальным в своей своеобразности чувством юмора. Когда же это состояние перебивалось неприятностями – надоедливой мухой, жужжащей по комнате; скучным постовым, спрашивающим документы или же челом, решившим наложить лапу на его, Бори, источник средств к существованию, юмор мгновенно оборачивался в изощрённое в своебразности же чувство садизма и плохо приходилось всем – мухе, постову, челу, любой гоминоидно-биоидной субстанции в радиусе кулаком досягательства. Даже Шила избегал Настоящего Борю в такие моменты.

- Нравится-то нравится, а вот прикинь, меня сегодня чуть не женили, каково, а? – Шахин заранее предвкушал эффект произведённый новостью, поэтому беззастенчиво решил чуть подредактировать происходившее в Бутово с точки зрения правдивости.

- О. – Только и смог ответить киргиз и подобие мысли на мгновение проступило сквозь жирные складки, обрамлявшие его глаза.

- Папина кандидатура. Я как увидел, два часа орал от ужаса. Не представлял, что такие страшные девки на свети бывают.

- На рожу страшная или на задницу? Или на обе вместе? – Боря выгнулся всем телом и резко поднялся на ноги. – Хочешь, я те счас врежу?

- Я только рожу видел и адьё. Врежь, врежь. – Шахини принялся шутя боксировать воздух.

- Не туда смотрел. Держись, парень. – Борина пятка мелькнула в сантиметре от Шахиновского лица. Нос, береги нос, попадёт по носу – ни один хирург такую красоту не восстановит. – Подумал он, и перехватив Борю пониже коленки перекинул себе за спину на пол.

Через секунду они оба катались по вышитому красным с золотыми нитями ковру, а через полчаса сидели на Бориной кухне-студии, попивая китайского производства энергетический чай с ярко-оранжевой наклейкой «терапевты рекомендуют».

- Я не зря бывший второй Казахстана по панкратиону. Серебряная медаль, шутишь?

- Не шучу. Чё за гадость пьёшь? – поморщился Шахин, оставляя стакан на стол. – Сроду у тебя такой дряни не видал.

- Девка одна принесла. Из тех, что сверху страшная, а снизу только начни..

Они заржали.

- Небось к колдунье ходила, наворожила на этот чай – «люби меня как я тебя, кровь, замок, крест, могила, дохлая кошка, бубновая дама..» .

- А чё, небось хорошо денег отдала ей, как думаешь, да? Если я был другой комплекции, то есть, если б я не был я, я бы открыл гадальную контору. Приворот, отворот. Разбогатеть на дурах.

- Богатеть энивейно на чём, - Шахин отошёл к раковине и засунул два пальца в рот. – Только, думаешь, угодное это Аллаху занятие? – спросил он, уже отплёвываясь и добавил. – А дрянь всё же твой чай, Боря, чисто дрянь.

- Ща как врежу, что ты за мой чай разговариваешь, - набычился было Боря, но запал прошёл, драться расхотелось. – Я так понимаю, Аллаху угодно, чтобы муслимы не гадали. А если б я открыл контору, я б туда немуслимов нанял. Чисто бизнес. Что харамного? Эх, бабок этим не сделать. А то б пошёл – тепло, сытно, не опасно.

- До попадания на заметку рейдерам.

- Чего? Я сам себе рейдер. – Настоящий Боря нагнулся и полез под раковину – туда, где обычные люди держат мусорное ведро. Хлопнула крышка.

- Да у тебя там тайник. – Шахин присвистнул.

- Драгоценные мои, любимые.. Больше вас одну маму люблю. На, смотри. Доказательства. – В каждой руке у Бори было по два мешка и теперь он нетерпеливо развязывал их зубами. – Гляди.

По столу покатились отливая золотом, серебром медали.

- Ни одной бронзы. Видишь, моя любимая? Это я в третьем классе учился, когда её выиграл. Как сразу за мной девушки тогда волочиться стали.. Это было.. Сколько лет назад? Раз-два? – Боря сосредоточенно загибал пальцы.

- Аххахааах, если в третьем классе, то десять лет. А сейчас тебе 27.. Двадцать семь минус десять, получается, получается.. Эу, где мой айфон? – забеспокоился Шахин, прохлопывая себя по карманам куртки. – У девочки забыл.

- Проблемы? – Боря участливо схватил Шахина за подбородок и потянул к себе. – Проблемы, парень?

- Да там типа калькулятор. Десять минус двадцать семь. Эу, наоборот, двадцать семь минус десять.. Чё-т слишком просто. А, вот, ты выиграл эту медаль семнадцать лет назад. Семнадцать. – Шахин смотрел на Настоящего Боря с торжеством Ньютона, открывшего закон тяготения. – Двадцать семь минус десять будет семнадцать. – Повторил он.

Надо же какой я. Значит, диплом вполне заслуженно купил. Значит, соображаю. Коза, значит, та с башнеобразной причёской директриса, которая мне сказала. Да чё она мне сказала?

Год назад Шахин Давудбеков стоял в евроремонтированном кабинете одной из средних школ Москвы и впервый раз – иншаЛлах и в последний тоже – в своей жизни чувствовал некоторую неловкость.

- Очень хорошо. – Вещала, рассматривая его из-под очков, старорежимной грымзости дама, лет десять как вышедшая из бальзаковского возраста. – Аттестат о среднем образовании мы вам выдадим, только деньги вперёд.

- Деньги это не проблема, мне б диплом. – Шахин льстиво потупился.

Когда в достатке денег много, то все проблемы на нуле.

- Будет вам аттестат, а за дипломом не к нам – это в ВУЗ вам обращаться.

- Да я собственно говоря.. Он хотел уже рассказать, что именно распоряжение деканата с требованием предоставить свидетельство о прохождении программы средней школы до конца второго курса пригнало его сюда, но сдержался.

Не всегда говори и везде разглашай то, что знаешь. Вспомнилась широко известная в расширяющихся кругах его окружения – опять тафтология! – песня.

- Зайдите через неделю.

Через неделю из рук директрисы в его оббитые о груши, кирпичи и чужие рёбра ладони перешёл «интеллектуальный товар» - как называл его всё тот же папин Ахмед. Надо ж, всего лишь бумажка. – успел удивиться Шахин, прежде чем директриса сняла маску любезности:

- Да, не зря говорят, без бумажки ты букашка. Даже Ваша нация это признаёт.

- Чего? Откуда вы знаете, какой я нации?

Но директриса не слышала его.

- Даже Ваша нация.. Приехали сюда, платите за липовые свидетельства. Потом измываетесь над нашим городом и культурой.

- Я измываюсь? Кого я мою? Я не понял, вам мыло надо? Или наоборот?

- Измываетесь. В метро от вас грязно, ходят попрошайки.

- Я не езжу в метро.

- Напились нашей крови, купили себе мерседесы. Конечно, одни мы на метро ездим.

Он положил перед ней лишнюю тысячу у.е. и вышел, тихонько притворив дверь.

От того случая у него осталось вырезанная на обоях в своей комнате, после поиска в словаре, надпись «измываться = издеваться» и неопределённо-устойчивое чувство гадливости.