- Держи её, парень! Держи!

Мимо Ганжи мельекнуло розовое платье и он чисто инстинктивно схватил девушку за плечо, сжал вырывающийся локоть.

- Говорила позвонить надо, а сама бежать, а там номера, контакты…

- Наверняка подосланная…

- Записную книжку из бумажных иметь надо.

- Спасибо тебе, парень, колоссальный респект.

Его обняли за плечи, благодарили до звона в ушах, но прежде успел он расслышать говоримое кем-то кому-то:

- Реакцию видел? Мгновенно схватил. Такие люди - талант. Надо брать.

И он “взялся” - без особого сопротивления, но с тайной гордостью и уже к ноябрю парковал во дворе машину.

- Заработал я, папа, достаточно. И матери хватило, и мне.- Говорил он довольно, ощущая себя действительно честным тружеником.

- Ну-с, покажи, - отец довольно потирал усы до той минуты, как увидел чёрно блестящий новенький кузов:

- Это что за гламур-БМП? - спросил он резко.

- Хапятый, двигатель 4 и 8 - скромно ответил Ганжа, любуясь сиянием машины, тупым передом, красивыми фарами.

- “Бумера” насмотрелся? - взвился отец. - Нормальные люди на 2106 денег не имеют, а он… Это не честные бабки, нет. Или ты продавай его, или…

Или.

Той же ночью пришло от Элены из Германии смс о смерти матери – похоронили на турецком кладбище через семь часов после смерти, раньше сообщить не могла из-за нехватки средств – не зная, сколько уйдёт ритуальной конторе, боялась звонить, понадеялась, что врачи сообщат – но от врачей звонков почему-то не последовало и, закинув в сумку ноутбук и с десяток книг, Ганжа утром переступил порог съёмного, но дарившего до недавнего времени уют, а теперь ставшего таким чужим, дома.

Больше он в него не возвращался.

- Ты где теперь живёшь? Ипотека? – Шахин вгрызался в бутерброд с помидором крепкими белыми зубами.

Они сидели в ресторане в аэропорту. Разговор с Виктором был окончен, содержание передано в Москву и Шила велел встречать его вечерним рейсом.

- Завидую. У меня от этих таицких вод во рту одно гнильё. Где как, то у друзей, то вообще в машине. Чё-то не хочется брать ипотеку. Да и за наличку брать неохота. Ничего не охота мне. Слушай, а кого встречаем? И когда?

- Одного человека. – Шахин посмотрел на экран телефона. – Кажись, уже сейчас. Как так прослушали.. Пошли быстрее..

Занервничав, он рванулся как можно быстрее вон, в зал ожидания и выбежав из дверей, чуть не столкнувшись со Ступой пробежал мимо него и через секунду почувствовал, что его ухо схвачено крепкими пальцами.

- Супер я тебя хватал? – спросил сверху кто-то ласково.

- Отпсти йго бстра. – сказал другой.

На какую-то секунду ухо превратилось в океан боли, в котором он чуть было не начал терять сознание – Шахин еле удержался на ногах, но совладал с собой.

- Боря, сволочь, - начал он, однако осёкся: рядом Ганжа церемонно знакомился со всеми:

- Дмитрий, - представился он, протягивая руку Шиле.

Шахин увидел, как левая бровь Шилы поднялась куда-то вверх.

- Ну, Аслан. – сказал тот удивлённо.

- Абыл, но просто Боря. Настоящий Боря.

- Александр.

- Извините, ребят, нехорошо вышло – не встретили. Будильник не сработал, а эти, объявления, прослушали чего-то.

- Будильник? – Шила пристально посмотрел на Шахина, отчего последнему стало немного страшно. – Ага, есть такое. Врождённый папин мажор, но на счастье имеет талант – потом поймёшь, если поймёшь.

- Вы чё, втроём? – спросил Шахин, чтобы скрыть вздох облегчения – обошлось, обошлось. У Шилы прекрасное настроение – чёрт его знает, почему.

Шила не отреагировал – он быстро пошёл куда-то в сторону, что-то шёпотом втолковывая Боре. Ганжа крутился рядом с ними, но было не понятно, учавствует ли он тоже в разговоре. Шахину ответил Ступа.

- Впятером. Фаррух и Гога пошли звонить с такого телефона какой-то местной.

Шахин не сразу сообразил, что под “таким” телефоном подразумевается таксофон.

- Я не хотел лететь, мы с Тамарой собирались вместе гулять. – продолжал Ступа меланхолично.

Шахин покосился на него с ироничным презрением, забыв про ухо, которое всё ещё болело.

- Она мне смс позавчера прислала, смотри, - у Ступы в руке появилось что-то обмотанное скотчем, что и мобильником стыдно назвать. Шахин с видом мученика уставился на монохромный дисплей.

- Вслух. – потребовал Ступа.

- Сун хьо вез, - прочёл он, зевая. – Поздравления, конечно, а давай мы тебе сегодня нормальный телефон возьмём?

- Нет. – сказал Ступа печально. – Я на мели.

Шахин незаметно сплюнул: всё, значит, на развлечения Тамары и очередную аэрографию на мерседес. За два дня до отъезда в Петербург он лично отвозил Ступе от Шилы девять тысяч нерублей. Вот идиот человек, столько на.. на.. баб. Шахин самодовольно подумал, что все его пассии – независимые и обеспеченные; можно расслабиться, получая удовольствия от наблюдения за попытками влюбить его в себя без опасения выйти за рамки – роза, суши-бар, бизнес-ланч, романтический полёт на воздушном шаре, мягкая игрушка в подарок.

- Народ, у меня к вам следующее, - оторвал Шахина от мыслей голос Ганжи, - Ступе ждать Аслана, то есть, Шилу у Исаакия, а добираться до центра на общественном траспорте. А нам – я, ты – он кивнул на Шахина, - найти ещё двух и ехать шататься в любое место Московского района до восьми вечера. После восьми туда-сюда по проспекту со включённым навигатором. Удачи, - он пожал руку Ступе, который тут же умчался.

- Он как, не заплутает? – спросил Ганжа с сомнением, глядя ему вслед.

Шахин отрицательно мотнул головой.

- Только не он. Гарантия неизвестного производителя. Он понюхает асфальт, посмотрит на ветки, увидит звёзды на небе в ясный день – готово. В крайнем случае угонит машину, вертолёт, ограбит квартиру. В пункт назначения прибыл.

- Но вы его не слишком уважаете.

- Он всех заколебал тут одной. Вау, Фара! А где Гога?

- Гога сказал, что она меня не любит, я ей докажу, что такое не любить Гогу. Тем более Хаци должен ему деньги, а она сестра Хаци. Но Гога очень плакал, говорит, не могу её разлюбить, хотя не любил никогда. И ты побьёшь Гогу? Побьёшь? Он отказался меня с ней познакомить!

Прибыли один за другим дальние рейсы, из-за количества толкающегося народа стало плохо слышно собеседника. На них началась коситься милиция.

- Ясно. Гоги не будет. – Пояснил Шахин Ганже и схватив Фарруха за плечо отконвоировал на свежий воздух.

- Мы же друзья! Зачем больно меня вести, я сам ходить умею! Не поеду с тобой. Я обиделся.

- Поедешь со мной. – сказал Ганжа, по дороге в аэропорт снявший со стоянки машину.

Поев третьесортную пиццу в третьесортной забегаловке, они нашли место для парковки и ушли с глаз подальше – в глубь квартала 70-ых годов постройки, нашли подъезд без домофона и засели там, замаскировавшись бутылками с пивом.

Говорили шёпотом, Ганжа рассказывал о себе.

- Я и с аргументами – папа, какой сейчас бандитизм, все бандиты с девяностых кто посаженный, кто успокоенный, кто легализованный.. Беззаконие исключительно в рамках закона. Ничего не слушает.

- А ты пробуй нормальные доводы приводить – сводки милицейские по ОПГ, там ещё чего?

- Приводи ему. – Ганжа замолчал, вверх струился сигаретный дым. – Иди, приводи сам. Можно со сводками, можно с водкой собутыльником. Вариантов море.

- Я б на твоём месте, знаешь, что делал? – подал голос Фара. – Я бы на принтере отпечатал бумажку, что работаю шишкой с пятинулёвым окладом..

- А я бы на твоём месте, с твоим ростом играл в баскетбол за НБА. Папе всё равно, кем работать, главный критерий – получка. Мало получаешь – честный человек. Много получаешь..

- Прав он по-своему.

- Прав, Шахин. Просто у нас разные понятия о честности, да и у него зарплата не гроши. Что для тебя честно? Да и для меня, а, объясни, раз такой умный..

- А чего лясы точить, - охотно отозвался Шахин. – Для меня честно – это когда я получил деньги за выполненную работу. И чтобы количество денег было адекватно сложности работы, и чтобы не страдал обывательский пипл. Пипл, который гвозди в колёса забивает, али сам других эксплуатирует – пущай страдает. Мне не жалко.