или иной конкретной, узкой политической группировки, которая делегировала

"своих людей" в составы комиссий, направляемых на Лубянку, - причем, в

качестве высокопоставленных членов этих комиссий.

          Вообще говоря, та "переаттестация", которую учинили в органах

госбезопасности после Августа-91 так называемые "демократы", представляла

собой классическую политическую чистку. Понятно, что это уже само по себе

не украшало людей, пришедших к власти под лозунгами свободы и демократии,

однако все же в какой-то мере было объяснимо: они видели в образе КГБ

своего давнего врага и, взяв верх, пытались выхолостить его. Но были в той

вакханалии две особенности, которые заставляли совсем иначе воспринимать

яростное стремление Глеба Якунина и ему подобных на свой лад

"реформировать" кадровый состав органов госбезопасности.

          Во-первых, при этом они совсем не принимали в расчет соображения,

связанные с обеспечением главной задачи, стоящей перед ГБ, - задачей,

которая требует бдительно охранять российские интересы. И более того,

создавалось впечатление, что, сообразуясь с сугубо групповыми интересами,

они намеренно ведут дело к ослаблению органов госбезопасности, к снижению

их профессионализма. Как говорят в таких случаях в народе, пустили козла в

огород... Если же взглянуть на происходившую в те дни на Лубянке расправу с

опытными кадрами с позиций государственных и учесть, как она аукается

сегодня, то несомненно общество вправе предъявить "Якуниным" серьезные

претензии за развал важнейшего правоохранительного ведомства. Сейчас многие

удивляются: как же так, ФСБ не может даже установить местонахождение

Дудаева, Басаева... Но чему удивляться, если "демократы" вычистили из этого

ведомства почти все опытные кадры? Так что истинных виновников многих

нынешних бед, связанных с недостаточно четкой работой органов ГБ, надо

поискать среди "Якуниных".

          А во-вторых, когда эти люди проводили в КГБ политическую чистку и

поставили на некоторые ключевые должности "своих" людей, то бросалось в

глаза их плохо скрываемое стремление с помощью этих людей уничтожить

"компромат" на самих себя, за многие годы накопившийся в архивах Лубянки.

Казалось бы, этот "компромат" после смены власти должен был быть выгоден

многим бывшим "инакомыслящим", свидетельствуя об их давней борьбе с

коммунистами и советским строем и делая их "героями сопротивления". Но

странно, они почему-то жаждали, хорошенько почистить не только кадры, но и

архивы КГБ.

          Конечно, для меня в этом их стремлении ничего странного не было.

Потому что "компромат" в действительности зачастую свидетельствовал не о

"героической борьбе", а совсем о другом - о доносительстве на товарищей, о

грязных, аморальных склонностях, подтвержденных документально, и прочих

вполне библейских грехах, которые - при их обнародовании, - попросту

опозорили бы этих "демократов", а то и подвели бы кое-кого под суд. Причем,

считаю необходимым заметить, что КГБ вовсе не занимался специально сбором

такого компромата на так называемых "инакомыслящих". Последовательность

событий в подавляющем большинстве случаев была иной: некие правонарушители

и доносители, люди с подмоченной репутацией, чтобы избежать наказания или

позора, уже после возникновения "компромата", воспользовались личиной

"инакомыслящих", пытаясь этим как бы "оправдать" нападки КГБ. О чистоте

помыслов, о какой-то принципиальности в борьбе с советским строем

применительно к "Якуниным" говорить абсолютно не приходится.

          Поэтому и после Августа-91 они действовали столь же беспринципно,

торопясь воспользоваться моментом и уничтожить улики против самих себя.

Ради этого и рвались в состав аттестационных комиссий.

          Со мной представители всех этих комиссий почему -то встречаться

не захотели, хотя к августу 1991 года я занимал должность заместителя

начальника Второго главного управления КГБ СССР (контрразведка) и носил

генеральское звание. Видимо, в послужном списке криминала не нашлось:

последние десять лет находился в постоянных командировках в Афганистане, в

"горячих точках" Кавказа и Закавказья, Средней Азии, в республиках

Прибалтики. Наверное, "Якунины" рассудили, что на "заговоры" у меня времени

просто не хватило бы,

          В кратком рапорте, который я подготовил в соответствии с

указанием Шебаршина, сославшегося при этом на требование Горбачева, я

указал, что до 17 августа был в командировке на нахичевано-армянской

границе, а о ГКЧП узнал из телерадио передач. Но в дни работы проверочных

комиссий я находился на Лубянке, готовясь к возможному докладу по

обстановке на местах и характере работы органов госбезопасности в

сложившейся ситуации, в том числе на участке борьбы против иностранных

разведок, И ко мне в кабинет заходили многие из тех, кого вызывали на

комиссию. После их рассказов стало совершенно очевидно, что никто в моем

докладе явно не нуждается.

          Для комиссий, по-видимому, заранее был разработан определенный

порядок "следствия" - с единственной целью заполучить хоть какой-то

компромат на опрашиваемого, а больше всего на его окружение, чтобы

оправдать мотивацию об увольнении людей с руководящих должностей. Смысл

"допросов" сводился к одному: где ты находился 19-22 августа? И еще: каково

отношение к ГКЧП? Далее: как отнесся к ГКЧП такой-то? Радовался или нет?

Поздравлял ли кого-то? Поднимал ли тост по этому поводу?.. Думаю, этот

перечень вопросов не оставлял сомнений в том, какова была цель всех тех

"демократических" комиссий, которых между августом и октябрем перебывало на

Лубянке около десятка.

          В первые же дни после ГКЧП было ясно, что произойдет замена всего

высшего руководства КГБ, в том числе и Л.В. Шебаршина, исполнявшего

обязанности председателя. Среди личного состава обсуждались возможные

кандидаты на пост руководителя. Все предполагали, что в сложнейшей

обстановке, вызванной августовскими событиями, органы государственной

безопасности должен возглавить опытный профессионал, хорошо знающий

внутренние механизмы системы, функции и задачи каждого оперативного

подразделения. Только такой профессионал мог бы в сжатые сроки провести

необходимую переориентацию работы органов и войск КГБ на решение наиболее

насущных проблем в новых условиях. Немалую роль в этом могла играть и сама

личность этого профессионала, - его должны хорошо знать в системе

госбезопасности.

          Одним из таких кандидатов, несомненно, являлся Виктор Иваненко,

буквально за несколько дней до создания ГКЧП назначенный председателем КГБ

РСФСР. Вместе со своими квалифицированными помощниками он разработал

структуру российских федеральных органов госбезопасности, сформировал их

штатное расписание. Как официально действующий председатель, он 20 августа

подготовил совместное с министром внутренних дел России сообщение, которое

срочно направили по милицейским телетайпам на места. В нем содержалось

указание правоохранительным органам проявлять выдержку и обеспечивать

стабильную обстановку, не допуская провокаций и массовых беспорядков.

          Иваненко в те дни находился не на Лубянке, а в одном из кабинетов

Белого дома. Он оказался как бы по другую сторону баррикад, но действовал

ради общего блага, предпринимал все меры, чтобы не произошло массового