С 1878 г. Австро-Венгрия держала под своим протекторатом область Боснию и Герцеговину, считавшуюся турецкой и населенную сербами (православными), хорватами (католиками) и босняками (мусульманами). В 1908 г. австро-венгерские власти объявили об аннексии Боснии и Герцеговины, что вызвало огромное возмущение в Сербии и отчасти в России.

Несмотря на балканские поползновения Австро-Венгрии, Турция держалась союза с Германией, а тем самым и с Австро-Венгрией. Немецкие военные всерьез занялись модернизацией турецкой армии, немецкие инженеры прикидывали трассу Берлинско-Багдадской железной дороги. Турция, несмотря на свою отсталость, тоже сохраняла свою империю. В нее входили: Ирак, Сирия, Палестина, Трансиордания, в Аравии Хиджаз (со священными мусульманскими городами Мединой и Меккой) и Йемен. Египет вместе с Суданом Турецкая (Османская) империя фактически потеряла. Балканские страны и Северная Африка отошли от Турции в XIX — начале XX в.

Вплотную подойдя к роковым событиям Первой мировой войны (1914—1918), мы должны охарактеризовать главных актеров предстоящей драмы. Ими были Германия, Австро-Венгрия, Италия, Турция, Англия, Франция и Россия. (Чисто страдательную роль играли Сербия, Бельгия и др.) Что кому из них было нужно?

Германии с ее мощной и быстро развивавшейся промышленностью нужны были источники сырья и рынки сбыта. С приходом к власти императора Вильгельма II отношения Германии с Россией, несмотря на отдельные вспышки «дружбы», ухудшались. Вильгельм, видимо, считал, что она несовместима с германо-австро-венгерским союзом и с интересами Германии в Турции.

Австро-Венгрии не только необходимо было укрепить свои позиции среди пробуждавшихся и бушевавших внутри нее и вокруг нее славянских национальных движений, подстрекаемых Россией, но и было желательно расширить свою территорию.

Италия намеревалась округлить свои владения за счет италоязычных районов Австро-Венгрии и принять большее участие в захвате и переделе колоний. Она успела уже отнять у Турции остров Родос (населенный греками) и Ливию.

Турции нужно было сохранить империю, включавшую часть Балкан и большую часть арабских стран Азии. На ее целостность покушались и внутренние национальные движения, и европейские державы. Россия, например, мечтала, самое меньшее, о Константинополе (Стамбуле) и проливах. С ее помощью на Балканах уже образовались славянские государства — Болгария, Сербия, Черногория.

Англия претендовала на области, смежные с Суэцким каналом (который в то время фактически был в ее руках), на сохранение своей всемирной колониальной империи и поддержание связей с ней. Опасаясь промышленного и военно-морского соперничества не только Франции, но и Германии, Англия желала создать продолжение Индийской империи вплоть до Палестины и Египта. Сесиль Родс завещал Великобритании идею о железной дороге Порт-Саид — Каир — Кейптаун (Капштадт), чему мешала Германская Восточная Африка. Само сохранение столь громадной империи, как Британская, представляло собой большую проблему, и Германия была тут серьезной угрозой.

Отношения Германии с остальными державами были непростыми: действительно, с одной стороны, она нуждалась в продолжении модернизации — но преимущественно модернизировала армию и флот; с другой стороны, идея Вильгельма II о создании железной дороги Берлин — Багдад могла обернуться германским протекторатом над Турцией, что было опасным с точки зрения Англии, Франции, да и других держав.

Мы уже отмечали, что в первой половине XX в. постройке железных дорог придавалось огромное экономическое и стратегическое значение, И неудивительно: не было еще ни автомобильного, ни воздушного транспорта, ни даже асфальтированных дорог. Кто владел железной дорогой — тот владел ввозом и вывозом.

В конце 70-х — начале 80-х годов XIX в. определяющим для Европы был «союз трех императоров» (России, Австро-Венгрии и Германии) — пережиток еще «Священного Союза». Однако после.вступления на германский престол Вильгельма II (1888 г.) и отставки Бисмарка (1890 г.), главной заботой которого было обеспечение невозможности возникновения войны Германии на два фронта, а также после сербско-болгарской войны 1886 г., показавшей расхождение интересов Австро-Венгрии и России, Германия решила ориентироваться только на Австро-Венгрию. Тройственный союз продолжал еще некоторое время существовать, но лишь формально. Теряя опору на Австро-Венгрию и Германию, Россия обратилась к Франции — с некоторым колебанием, поскольку во Франции было республиканское правительство. В 1891— 1894 гг. Александр III и французский президент разработали и заключили договор о союзе и взаимопомощи. (Если Германия или Италия в союзе с Германией нападет на Францию, Россия выступит на ее стороне; если Германия или Австро-Венгрия в союзе с Германией нападет на Россию, Франция выступит на ее стороне.) В течение следующего десятилетия Франция предоставила значительные займы России, а поэтому была заинтересована в поддержании франко-русского союза.

В ходе событий определенную роль сыграла личность германского императора Вильгельма II. Ограниченный, жестокий и самоуверенный, он рассматривал мировую политику как дело нескольких родственных семей (сам он был внуком английской королевы Виктории, кузеном Николая 

II

, многие русские великие князья были женаты на немецких принцессах, немецкие принцы сидели на престолах Румынии и Болгарии). В то же время он мыслил в каких-то странных этнических — скорее даже расовых — категориях: чуждые германцам по духу и крови славяне и галлы (читай: Россия и Франция) — извечные враги германского начала, к которому относятся и англосаксы, тоже ведь по происхождению германское племя; они должны вместе с Германией выступить против галлов и славян.

Все это было смутным восприятием некоторых идей позднегерманского романтизма и лженаучных теорий о превосходстве германской расы (включавшей якобы немцев, австрийцев, англичан и скандинавов) над другими расами (причем раса понималась не в научном смысле, как сочетание известных внешних биологических черт, но и как язык и даже как мнимые общие «ментальность» и «культура»). Эти идеи проповедовались в XIX в. графом де Гобино, композитором Р. Вагнером и особенно его зятем X. С. Чемберленом, К. Лютером, а в более рационализированных формах Ф. Ницше, О. Шпенглером и др. Вильгельм и его окружение всю эту псевдофилософскую мешанину, соединенную с произвольными построениями о мнимых национальных чертах» якобы унаследованных от древности и средневековья, при полном игнорировании смешения и изменения народов за века их существования, принимали вполне всерьез.

Добавим к этому, что в Германии начиная с середины XIX в. шла мощная и всесторонняя милитаризация массового сознания. Даже в сборнике народных песен в популярном издании «Реклам Универзум» наряду с небольшим числом настоящих шедевров преобладали стишки на тему: «Пойдем, пойдем, убьем, убьем француза».

К числу главных пунктов столкновения интересов Англии и Франции на Ближнем Востоке относился Египет, формально входивший в состав Османской империи, но пользовавшийся известной политической автономией и находившийся в фактической зависимости от Англии. Борьба между Англией и Францией за Египет сделала его одной из горячих точек в политике вплоть до первой мировой войны.

Франция, как и Германия, находила свою колониальную империю недостаточной[168]. Кроме того, она хотела получить обратно от Германии Эльзас и Лотарингию, рассчитаться за поражение 1871 г., и так, чтобы оно никогда не могло повториться. Германия угрожала и африканским владениям Франции[169].

И наконец, Россия была заинтересована прежде всего в развале Османской империи и в выходе на Средиземное море, а также не оставляла мечты о великой славянской империи, которая должна была включить чехов, словаков, словенцев, сербов, хорватов и болгар. Хотя об этом публично не говорилось, но пример Польши показывал, что Россия рассматривала всех славян лишь как материал для полной русификации.