Совершенно независимо от Европы и Америки Япония переходит к капиталистической фазе в результате «революции Мэйдзи» в 1868 г. Была свергнута власть сёгунов и возвращена власть тэнно (императору). Начавшаяся как традиционная борьба между знатными родами, революция быстро превратилась в движение за национальное единство и овладение западной технологией (в первую очередь оружием). В этом движении участвовали нарождавшаяся буржуазия, рядовые самураи и даже крестьяне, и постепенно оно приняло все признаки буржуазного переворота. Были ликвидированы феодальные княжества, введена частная собственность на землю и организовано высшее образование по европейскому образцу. Шли споры о возможности перехода к парламентской системе; первый парламент с довольно ограниченными правами собрался лишь в 1890 г.
Несмотря на сохранение традиционной идеологии, буддизм потерял официальный статус. Государственной религией был признан синтоизм. Первоначально это было не что иное, как обычные традиционные культы, характерные еще для третьей фазы. Но, существуя в дальнейшем параллельно конфуцианству и буддизму (а позднее и христианству), синтоизм выработал собственные религиозно-философские основы: наряду с культом старинного верховного божества — богини Солнца был введен и культ тэнно как воплощения высших небесных сил. То обстоятельство, что это божество поселилось именно в Японии, должно было обозначать превосходство японцев и японских ценностей над всем человечеством вообще.
Технология, заимствованная из Европы, хорошо прививалась и развивалась в Японии, которая к началу XX в. стала могущественной капиталистической державой с сильной армией и едва ли не лучшим в мире флотом. Перестройка японского общества осталась мало замеченной в Европе и особенно в России, где о нем судили по путевым запискам И. А. Гончарова «Фрегат Паллада», относившимся к концу 1850-х годов.
Таким образом, седьмая, капиталистическая фаза исторического процесса установилась в широкой полосе от Атлантического до Тихого океана в середине XIX в. Эта фаза, отличавшаяся огромным ускорением технологического прогресса и оптимистической верой в его неограниченные возможности, оказалась и самой кратковременной. Она была ознаменована тяжелейшими войнами со все большими людскими потерями и все более разрушительными последствиями.
Возникавший в эту эпоху дискомфорт уже не облекался в религиозно-этические одеяния. Капиталисты испытывали дискомфорт потому, что нуждались во все новых источниках сырья и рынках сбыта, а также из-за возраставшей конкуренции с капитализмом других стран. Рабочий класс и примыкавшая к нему часть крестьянства ощущали дискомфорт от с трудом ограничиваемой капиталистической эксплуатации, а все население — от возраставших потерь в капиталистических войнах. Как и в эпоху средневековья, периодов мира не было; разница состояла лишь в том, что тогда кровопролитие происходило у всех на глазах, а теперь было отнесено в отдаленные края света. В метрополиях создавался слой населения, который войны никогда не видел и считал ее злом; армия больше, чем раньше, отстояла от населения в целом.
В то же время рост капиталистического производства в немалой мере стимулировался вывозом товаров в колонии. Мы уже видели, что голландские, испанские и португальские колонии сложились как общества не позже шестой фазы, но полный захват колоний — стран шестой, пятой и более ранних фаз — это характерная черта фазы седьмой, а отношения, складывавшиеся в это время между державами, сильно зависели от стремления к переделу колоний каждой державой в свою пользу. Вот тут-то и было поле для проявления социально-психологического импульса агрессии.
Как уже отмечалось, естественные науки в капиталистической фазе стали производительной силой. Но и некоторые гуманитарные науки пытались теперь влиять на исторический процесс. Толчок общественно-экономическим изменениям пытался дать марксизм, первоначально бывший одной из теорий капиталистических производственных отношений. «Капитал» Маркса был серьезной научной работой, но что это «не догма, а руководство к действию» — заблуждение: при всей глубине анализа и при всем том влиянии, которое было им оказано не только на общественные процессы эпохи капитализма, но и прямым образом на науку, это все-таки было «сочинение на заданную тему». Дело в том, что Маркс лишь с 1867 по 1880 г. писал «Капитал», который должен был привести к выводу об обреченности капиталистического строя и неизбежности перехода общества к коммунизму. Но сам вывод о том, что по капиталистической Европе «бродит призрак коммунизма» уже был заранее сделан Марксом и Энгельсом в «Манифесте Коммунистической партии» в 1849 г., т. е. задолго до начала научного труда Маркса (который и должен был доказать неизбежность победы этого призрака). «Манифест» был выпущен даже до окончательного укоренения капиталистической фазы в Европе.
После этого общего введения к истории капиталистической фазы перейдем к более подробному рассмотрению событий этой эпохи.
В Англии промышленный переворот в основном завершился в 1800-е годы. Буржуазия еще не вполне овладела государственной властью до парламентской реформы, тем не менее жизнь в стране уже с начала века определялась капиталистическим производством с такими его характерными чертами, как безудержная и бесчеловечная эксплуатация наемного труда, периодические кризисы перепроизводства и т.п.
Происходят первые выступления рабочего класса: бунты так называемых луддитов в 1811—1813 гг., сопровождавшиеся разрушением машин (парламент ответил введением смертной казни за их разрушение); в 1819 г. волнения в Манчестере, подавленные войсками (так называемое Питерлоо). Буржуазия, однако, чувствовала себя политически ущемленной: хотя страна имела парламент с двумя партиями — вигами и тори, но обе партии в основном отражали интересы землевладельцев (виги — отчасти и интересы финансовой буржуазии)[148].
Структура парламента (Палаты общин), исторически сложившаяся в XVI—XVII вв., совершенно не соответствовала реальным требованиям экономической и социальной жизни. Часть депутатов избиралась сельскими округами — графствами, но фактически землевладельцами из сельских местностей, причем малолюдное и отсталое графство Корнуолл имело вчетверо больше представителей, чем некоторые наиболее населенные и экономически развитые центральные графства. Часть депутатов выбиралась от городских округов (местечек —
boroughs
). При этом было шесть различных типов
boroughs
, которые различались между собой по условиям их представительства. Иные полностью потеряли свое население, но от них продолжали выставляться депутаты в парламент, другие местечки были столь ничтожны, что избиратели полностью зависели от «местного помещика; в то же время выросшие в XVII—XVIII вв. крупные индустриальные города, такие, как Бирмингем или Манчестер, вообще не имели представителей в парламенте. Вопрос о его реформе остро стоял с 1780-х годов.
Наконец, виги внесли в парламент и в 1832 г. провели билль о реформе, который фактически означал переход власти в стране к буржуазии. Реформа, однако, удовлетворила население не полностью. Вскоре возникло движение рабочего класса — чартизм, которое выдвинуло в 1838 г. требование введения хартии избирательных прав, включавшей шесть пунктов: равные избирательные округа, всеобщее избирательное право, оплата депутатов парламента, отсутствие имущественных ограничений для избирателей и избираемых, тайное голосование и ежегодные заседания парламента. Чартизм с его всенародными петициями, манифестациями и угрозой забастовок не пережил 1848 г., однако в ходе истории все чартистские требования были в конце концов приняты.
Становление режима капиталистической экономики повсюду, и прежде всего именно в Англии, приводило к колониальной экспансии. Капиталу требовались новые рынки для производимых товаров, желательно с монополией на их продажу, расширение источников сырья и возможностей для капиталовложений. Технологическое превосходство Европы облегчило завоевание колоний в частях света, не достигших седьмой фазы.
