Сохраняя языковое взаимопонимание, славяне разделились к IV—V вв. на три группы: венедов (запад), склавинов (юг) и антов (восток)[66].

Кое-где славянские племена создавали чифдомы, а иногда довольно обширные королевства. Но фаза чифдомов пришла к славянам несколько позже, чем к германцам, поэтому при создании первых славянских государств играли роль и пришлые династии — норманны на Руси, булгары, сдвинутые с Волги хазарами,— на Балканах. Те и другие вскоре полностью растворились по языку и культуре в славянской массе, не оставив в славянских языках даже таких следов, какие оставили готы. Тем не менее утверждать, что на Руси никаких норманнов не было,— это пошлое проявление квасного патриотизма. На «пути из варяг в греки» сохранились скандинавские рунические надписи и археологические находки, греческие источники сообщают «русские» (норманнские) и одновременно «славянские» (действительно славянские) названия днепровских порогов, первые русские князья носят легко узнаваемые скандинавские имена: Рюрик, Олег, Игорь, Ольга, Свенельд, Аскольд, Володимер (

Hrorek

,

Helgi

,

Yngvar

,

Helga

,

Sveinveld

,

Haskuld

,

Valdemar

; последнее имя пришло к норманнам от кельтов, а у нас было довольно поздно славянизировано во «Владимир»). Из двух десятков имен русских послов, прибывших в XI в. в Византию, всего два-три имени славянские, остальные норманнские. Да и наша «Начальная летопись» говорит: «Так ибо звались те варяги «русь», как другие зовутся шведами, норманнами, англами и готами; так и эти». Но вскоре варяжский слой вошел в состав славянской этнической массы, точно так же как в него вошли меря, весь и другие финно-угорские племена. «И были у него,— говорит «Начальная летопись» про князя Олега,— варяги, и славяне, и прочие, прозывавшиеся Русью». Вообще культурные связи у славянской Руси были широкие: Владимир Мономах (1113—1125) пишет о своем отце: «Мой отец, сидя дома, изучил пять языков, ибо в том есть честь от иных земель».

Несколько дольше, чем на Руси норманноязычная династия, продержалась булгароязычная (тюркская)[67] на Балканах; как и норманская Русь, булгары передали свое имя стране и народу, оставшемуся славяноязычным.

Передвижение германцев и славян по Европе закончилось к VII в. (хотя растекание славянской речи на иноязычные племена к востоку продолжалось еще много столетий). Начался период создания новых, более стабильных государств, ни одно из которых, однако, не было «национальным» в смысле связанности с носителями какого-либо одного языка. На Западе лишь Британия и Паннония сменили язык (соответственно на англосаксонский и венгерский). А франки, бургунды, визиготы, лангобарды влились в население, говорившее на «народной латыни» Римской империи. В пределах Византийской империи, напротив, кроме румын и греков, население славянизировалось. Письменным языком на западе Европы оставалась латынь, на востоке — по большей части греческий, хотя готы, а с IX в. и славяне создали свои письменные языки[68].

С VIII в. Западная Европа после Великого переселения народов возвращается к нормальному средневековому пути развития и достигает его высшего этапа, который в мировой науке именно и обозначается как «феодализм». В области вооружения для него характерно рыцарство со щитами и в кольчугах, а позже в латах, с «бронированной» конницей, с мечами и луками (с XII—XIII вв. — и с арбалетами; к тому же времени создается система по возможности неприступных замков в каждом значительном феоде). В области идеологии господствует догматическая христианская религия в ее римско-католическом варианте, с жестким подавлением любого рода оппозиционных учений.

Основы общественной структуры феодализма были заложены при второй франкской династии — Каролингов, — правившей на значительных территориях нынешних Франции, Германии и Италии в VIII—X вв.

Феодальная система основана на ленных (феодо-вассальных) земельных и личных отношениях, предполагающих, что земли (или другие источники дохода) держатся владельцем в качестве бенефиция (не собственности). Держатель такого бенефиция является вассалом вышестоящего лица (сюзерена), которому он обязан определенными службами и личной верностью и который, в свою очередь, может быть вассалом кого-то еще. Для содержания вассала-рыцаря требовалось не менее 15—30 крестьянских семей, в отношении которых он сам был сюзереном. Военное дело было целиком вручено рыцарскому сословию, крестьянам носить оружие запрещалось. Кроме того, наряду с феодами кое-где сохранились и аллоды, т. е. земли, собственники которых не были ничьими вассалами, за исключением короля. Сюзерены имели нередко и судебную власть над вассалами — где у них для того хватало сил.

Феодальная система сложилась впервые во Франкском королевстве. Ее не было, например, в Британии[69], Скандинавии и на Руси, где всякий землевладелец, даже сам обрабатывающий землю, мог носить оружие, где сохранялись вече или другие формы народного собрания и иные институты, характерные еще для ранней древности, где лишь часть крестьянства

(смерды

на Руси) эксплуатировалась и была ограничена в правах. Существовали и рабы

(холопы),

но их труд не имел существенного значения.

На Руси не было феодо-вассальной системы. Теоретически великому князю подчинялись местные князья из его же рода, менявшиеся уделами: по смерти одного держателя все князья перемещались из менее важного в более важный удел; самый важный был связан с великокняжеским достоинством. Однако соблюсти эту систему, введенную в XI в., не было никакой возможности. Точно так же как и западная феодальная система, она вела только к непрерывным кровопролитным усобицам и к делению уделов на полууделы, с созданием некоего подобия западной феодальной системы, но не в хозяйственном, а лишь в политическом смысле.

Подобно Руси, Польша и страны Скандинавии миновали фазу имперской древности, приняв в то же время христианство. Но историческое развитие пошло в них разными путями.

Начало сложения государства Польши при династии Пястов (X—XII вв.) было очень сходно с ранней историей Руси: то же выдвижение одного князя (в Польше —с 1025 г. короля), который делит землю между сыновьями, те же споры по поводу старшинства внутри династии. Это приводит к попыткам завоевания страны Священной Римской империей (при Фридрихе Барбароссе, 1157 г.); германские торговцы, ремесленники и крестьяне просачивались на польскую территорию. Страна подверглась разрушительному татаро-монгольскому набегу в 1241 г., который, однако, не имел тягостных последствий. Главной проблемой была постоянная война с северными и северо-восточными «язычниками» — чифдомами пруссов[70] и литовцев. Против них князь Конрад Мазовецкий призвал рыцарей Тевтонского ордена — крестоносцев, вернувшихся после неудачных кампаний в Палестине (см. об этом ниже), — и предложил им крестовый поход против прибалтийских «язычников». Великий магистр ордена Герман фон Зальц признал сюзереном всех завоеванных крестоносцами территорий германского императора Фридриха II. С этих пор в Прибалтике сосуществовали немецкое дворянство и местные по языку и культуре крестьяне. Лишь Пруссия была постепенно полностью германизирована (так же как ряд западных окраин польских земель). Наиболее культурно изолированной была Литва, где при Гедимине и его потомках не приживалось даже христианство в какой бы то ни было разновидности.

Скандинавские страны начали свое развитие с уровня ранней древности, постепенно переходившей в средневековье, минуя имперскую древность. Рабство здесь отмерло рано, крестьянство делилось на свободное, имевшее право носить оружие, и «наемников» — арендаторов. Норвегия в 1380 г. была присоединена к Дании, а Дания шла примерно тем же путем, что и соседние германские феодальные государства (однако датские порядки на Норвегию не распространялись). Что касается Швеции, то и она начинала с ранней древности; еще в XV—XVI вв. в риксдаге (своего рода парламенте) наряду со знатью, церковью, горожанами были представлены и крестьяне[71].