Тень от скалы не достигала острова. Небольшое пространство, освещенное звездами, заставило незнакомца остановиться, оглядеться. Затем, собравшись с силами, он несколькими ударами шеста подогнал лодку к острову, выскочил из нее на песок и спрятал суденышко под ветлу.
Что дальше?.. Сердце у Карацупы застучало. Он мысленно сравнил себя с человеком-гигантом: схватка будет серьезной…
Нарушитель действовал осмотрительно: прежде всего лег на землю и стал «слушать» ее, потом, так же лежа, посмотрел снизу, от уровня корней, на поляну. Но Карацупа успел спрятаться, и ни его, ни Ингуса гигант не заметил. Успокоившись, нарушитель вошел у самого берега в реку и медленно пошел по воде. Изредка, чтобы сохранять равновесие, он хватался за кусты и коряги и шаг за шагом пробирался дальше. На воде не оставалось следов.
«Один?.. — размышлял Карацупа, — Может, он разведывает остров, а потом вернется и вызовет напарника?..»
Нарушитель по воде пробрался на другую сторону острова и сел на камень. Передохнув, верзила вынул из-за пазухи пистолет, затем снял с себя брюки, рубаху, скрутил из них на голове чалму, пистолет взял в зубы и вошел по пояс в воду. Он собирался плыть через реку к тому берегу, где отдыхали пограничники. Но как только он погрузился в воду, Карацупа скомандовал:
— Стой! Руки вверх!
От неожиданности гигант поскользнулся, узел свалился с его головы и, всколыхнув воду, утонул. Поднялся бандит мокрый, задохшийся.
— Выходи! Гранату брошу! — деловито сказал следопыт. — Бросай оружие! Руки вверх!
Нарушитель, фыркая и сопя носом, мрачно зашагал к берегу. На фойе звездного неба рисовалась его огромная фигура.
— Лезь на берег! — скомандовал Карацупа. — Не тяни!..
Верзила схватился ручищами за корни, подтянулся — и вдруг изловчился, вынул изо рта пистолет и побежал с ним по песчаной кромке берега. Однако задел ногой за корягу и упал. Вскочив, кинулся в тальник. На бегу успел повернуться и выстрелить в Ингуса. Овчарка взвизгнула.
— Догнать! — Карацупа спустил с поводка Ингуса.
Огромная овчарка собрала последние силы, перелетела через сгнившее дерево, перепрыгнула через яму и со всего хода бросилась на врага. Сильный и ловкий, тот отчаянным усилием сбросил с себя Ингуса, и раненая овчарка отлетела в сторону. Раздался глухой визг. Ингус упал…
От горя и отчаяния Карацупа закричал и выстрелил в бандита. Однако рука его дрогнула, и пуля прошла мимо. Надо было вернуться к упавшему Ингусу, взять его на руки и перевязать рану. Но прежде всего нужно было задержать нарушителя. Не чувствуя ни холодного песка под ногами, ни острых коряг, охваченный одним стремлением поймать врага и отомстить за Ингуса, бежал вперед следопыт.
Нарушитель мчался через остров к заливу, где была спрятана его лодка. Вдруг он остановился и спрятался за дерево. Густая длинная тень ложилась от его фигуры, и по движению тени Карацупа наблюдал за врагом. Сбычившись, тот сжимал в руке пистолет и наблюдал за тенью Карацупы. Нарушитель не собирался сдаваться, но и не стрелял: берег патроны. По выстрелам Карацупа уже знал, какой системы у врага пистолет и сколько осталось у него в обойме патронов. Подходить было еще опасно.
С реки донесся далекий всплеск: на выручку спешили молодые пограничники. Шум услыхал и нарушитель. Тень от его фигуры метнулась в кусты. Тут бы и стрелять! Но Карацупа сдержался: бандита нужно взять живым! Враг это понял и тотчас воспользовался своим преимуществом: ломая кусты, вспугивая птиц, он побежал к лодке. Карацупа ждал этого, со всего разбега повалился на землю и снизу, от корней трав, посмотрел на мелькавшие в воздухе голые пятки.
Вот они подскочили над корягой и только коснулись песка — раздался выстрел. Нарушитель вскрикнул и рухнул во весь свой огромный рост. Страшно выругавшись, он поднялся, встал на колено и, не целясь, выстрелил. На голову следопыта посыпались сбитые пулей листья.
Карацупа спрятался за ветку: враг стрелял отлично, и нужно было терпеливо ждать минуты атаки. Нарушитель пополз к обрыву. За ним тянулся кровавый след. Временами он поднимался, чтобы прицелиться. Но Карацупа не выходил из укрытия: он ждал.
— В последний раз: стой! — крикнул следопыт и, улучив мгновение, когда верзила перебирался через сваленное дерево, выстрелил ему снова в ноги.
Бандит кинулся вперед и тяжело свалился с песчаной кручи в реку. Холодная вода освежила его, он привстал на колено и зло посмотрел на берег. Карацупа подбежал к кусту, нарочно тронул ветку. Свистнула пуля.
«Остался один патрон… — подсчитал Карацупа. — Нужно заставить выстрелить его в последний раз. Только скорее! А то он бросится в реку. Тогда его унесет течением на чужую сторону. Скорее, скорее!..»
С невероятными усилиями бандит поднялся. Он хотел нырнуть, но тогда над обрывом заманчиво мелькнула тень Карацупы. Бешенство охватило врага, бандит выругался и выстрелил. Тотчас из кустов выскочил Карацупа. Теперь он мог точным выстрелом из маузера поразить врага. Бандит завертелся волчком, всплеснул руками и упал в воду.
— Лови его! — закричал Карацупа подоспевшим бойцам. — Не давай уплыть!.. Тащи на берег!..
Следопыт тяжело дышал, руки его дрожали, на лбу вздулись синие жилы.
— Что с Ингусом?.. Где Ингус?.. — спрашивал он молодых пограничников.
Четвероногий друг
Ингус выжил. Похудевшая овчарка лежала в клетке на мягкой подстилке и жалобно смотрела на Карацупу. В золотистых глазах Ингуса таились боль и тоска. Можно было подумать, что Ингус переживал за своего проводника. И действительно, следопыт осунулся, сильный и широкий подбородок его заострился, глаза покраснели и запали глубоко в глазницах.
— Ингус… дружище… — Карацупа вздыхал, молча поглаживая лапу овчарки.
Начальник заставы не беспокоил после всего пережитого Карацупу; следопыт проводил целые дни около своего четвероногого друга. Он вспоминал в те часы недалекое сравнительно прошлое.
Вот он с другими призывникам, приехавшими из казахских степей, слушает ка перроне полковую музыку, всматривается в лица пограничников, вышедших встречать молодое пополнение. Вот он впервые стоит в строю пограничников. Вместо штатского пиджака на нем уже защитного цвета гимнастерка и брюки, на ногах — армейские сапоги. Началась новая жизнь, жизнь бойца-пограничника. Ему очень хотелось стать проводником розыскной собаки.
— В школу розыскных собак хочешь? — Никита вспоминал, как инструктор учебного пункта Ковригин, обстоятельный человек с загорелым лицом, критически посматривал на его щуплую фигуру, короткие ноги и худенькие плечи. — М-да!.. Значит, к собачкам хочешь? Так… — Инструктор нахмурился. — Думаешь, с собаками полегче будет? Ошибаешься! Работать с розыскными собаками трудно, ой, как трудно! И в дождь, и в снег, и в жару, и под ветерок когда пули свистят, и когда тьма-тьмища такая, что призраки видишь, — иди смотря след, ищи нарушителя… Да что я говорю, — встрепенулся Ковригин. — Следы-то ты когда-нибудь видел? Собак видел? Собаку знаешь?
— С Казахстана я, — ответил Карацупа. — Скотину по-сиротски пас. Без собаки в степи пастух что без ног и без глаз.
— Покажи руки! — Ковригин посмотрел на широкие, натруженные ладони Карацупы, потом снова взглянул на худосочного бойца.
Карацупа не просил его, не заискивал, а сурово и просто смотрел на инструктора. Свинцово-тяжелый взгляд серых глаз Карацупы был так холоден, что не по себе стало даже бывалому воину.
— В глазах у тебя что — льдинки, что ли? — усмехнулся Ковригин, — Тяжелый у тебя глаз, товарищ Карацупа. Это хорошо: гипнотизировать нарушителей будешь. Значит, говоришь, собак видел?
— Когда пастухом был, у меня своя собака была, Дружком называл, — обрадованно заговорил Никита. — У нас, в Атбасаре, Дружок мне помогал — по кулацким клуням хлеб искал. В ямах зерно кулаки прятали, а он находил.
