Сделайте так, чтобы Ингус научился улавливать индивидуальные запахи людей. Берите побольше помощников, заставляйте с малых расстояний искать их по следу, а потом усложняйте задачу. Вот пример: вы сразу спрятали своего помощника от собаки, понадеялись на сверхгениальность Ингуса и, конечно, переоценили его качества. Они у него хорошие, но никогда сразу не открываются ни у одной собаки. К тому же, когда вы натаскивали Ингуса на след, был ветерок, да еще ветер встречный. А что может быть хуже? Когда тихо, запахи удерживаются подольше, выгоден и попутный ветерок. Но встречный ветер всегда мешает: он выветривает запахи.

Запомните, товарищ курсант, — продолжал начальник школы, — очень важное обстоятельство: если дует попутный ветер, то собака может пользоваться так называемым «нижним чутьем»: она обнюхивает почву, но при встречном ветре ей приходится работать «верхним чутьем»: собака нюхает не землю, а воздух и только так определяет источник запаха.

Карацупа все выслушал с величайшим вниманием и сделал для себя один вывод: нужно еще больше учиться самому и больше учить овчарку.

Через несколько дней помощники Карацупы стали жаловаться на то, что он не дает им отдыха, а Ингус разорвал на них все дрессировочные халаты. Усердие, с которым дрессировал Карацупа Ингуса, заинтересовало товарищей, в том числе и вчерашних насмешников; за ним теперь следили десятки глаз, и каждый вечер курсанты с нетерпением ждали его возвращения с тренировочных полей.

Ковригин решил, что пора остановить Карацупу.

— Давай-ка проверим Ингуса. Может, ты переутомил собаку?..

Ковригин увел за кусты Ингуса. Карацупа стал в шеренгу курсантов, повернулся с ними по команде, и все они ушли гуськом. Одиннадцать человек, ступая след в след, шли примерно четверть километра, затем остановились, разделились на две группы: одна свернула налево, другая, вместе с Никитой, — направо. Тогда Ковригин выпустил Ингуса. Понюхав землю, пес фыркнул, взял след и резво побежал. Остановился на развилке тропы. Сначала ринулся налево, но, пробежав несколько шагов, снова остановился, завизжал, занервничал и в несколько прыжков добежал до развилки. Здесь снова понюхал землю, кинулся вправо и с радостным лаем бросился на грудь Карацупы.

— Это уже похоже на дело, — удовлетворенно заметил командир.

Через несколько дней был проведен важный опыт: курсант, одетый в стеганый дрессировочный халат, проложил след по кустам и песчаному берегу ручья, затем вышел в рощу и прошел по ее опушке. Когда он исчез из глаз, Карацупа пустил Ингуса, дав ему команду: «Нюхай!» Овчарка взяла след и резво бежала до рощи. Не ошибаясь и не уходя в сторону, она настигла «нарушителя». Раньше чем Карацупа успел остановить собаку, она бросилась на «врага».

Ингус сбил курсанта, укусил его за ногу, разорвал на нем халат. Карацупа с трудом вызволил помощника. Ругаясь и прихрамывая, тот пошел прокладывать второй след. За кустами он вошел в шеренгу курсантов, одетых в совершенно такие же, как у него, дрессировочные халаты.

Ингус взял след, выбежал на поляну, к шеренге похожих один на другого людей в халатах и стал их обнюхивать. Вдруг зарычал и бросился на помощника Карацупы.

— Теперь собачка «поспела»! — Ковригин похлопал по плечу Никиту. — Могу везти тебя на заставу и уже там вводить в строй, на месте.

…Так, сидя около больного Ингуса, Карацупа вспоминал все, что связывало его с овчаркой.

— Срочно к начальнику! — Около клетки появился дежурный.

— До свидания, дружок. — Карацупа погладил Ингуса, что-то шепнул ему на ухо, вскочил, одернул гимнастерку и, поправив на голове фуражку, зашагал к Усанову.

В кабинете Усанова состоялся короткий разговор.

…Понимаю ваше состояние, товарищ Карацупа, понимаю, но дело требует — нужно идти на границу. Ночь будет тревожная…

— Слушаю!

— Вот задача. — Усанов распахнул серую занавеску над картой района и показал место, где Карацупа должен провести ночь. — Какая, по-вашему, будет погода? — спросил он следопыта.

— Гроза. Ветер.

— Похоже… По стрижам и ласточкам видно — к дождю. Закат красный — к ветру. Кости у меня ломит — к грозе. В общем будет непогода.

В небе еще светили звезды, мирно квакали в сонной тишине лягушки, заливались соловьи, когда узкой тропкой Карацупа с напарником направились в обход валунов к речке. Они не дошли и до середины широкой долины, как в дремотной тишине словно послышался глухой вздох, и узкий серп луны затянуло тучами. Пепельной тенью подернулись сопки. Потемнела вода. По кустам скользнул ветер.

— Скоро пойдет дождь, — заметил напарник. — Может, ляжем?

Легкий порыв, долетевший с чужой стороны, принес запахи спавшего за крепостной стеной города. Пахло то ночными харчевнями, то казармами, то пекарнями. Но в этом букете запахов Никита уловил еще один, пока еще едва чувствительный, но зато более близкий запах человеческого пота.

Карацупа лег на землю. Так он делал всегда, когда хотел услышать шаги. Земля несла гул речных волн и чуть уловимый грохот идущей грозы. Карацупа заставил себя не слушать ничего, кроме слабых, чуть прослушиваемых шагов: шел не один нарушитель, как подумал сначала Карацупа, а двое: они легко ставили ноги, часто останавливались и что-то опускали на землю.

«Выждали, пока пройдет наш наряд, выследили и вот переплыли реку, — подумал Карацупа. — Несут какой-то груз… — И задумался: — А что это за груз? Контрабанда? Взрывчатка? Несут третьего?»

В отдалении полыхнула молния. Сдержанно прогрохотал над сопками и долиной гром. Лай собак с чужого берега заглушило сиплым порывом ветра. А ветер принес с собой не только острый запах пота, но еще и запах клея и эфира.

«Ага! — чуть было не воскликнул Карацупа. — Теперь знаю, что они несут».

В спецшколе Карацупа изучил двести сорок запахов. С лихорадочной поспешностью вспоминал он запахи одеколонов, духов, заменителей кож, пластмасс. Ничего похожего! И вдруг вспомнил: примерно так же пахнут перкалевые крылья самолетов, Но не могли же тащить самолет сюда, через границу? Что-то другое должно так пахнуть.

Но что? Карацупа вспомнил: так пахли только что появившиеся тогда провода в хлорвиниловой изоляции.

— Тянут провод!

Установив таким образом, кто и зачем идет с чужой стороны, Карацупа мог решать, как ему лучше преследовать врага — по пятам или пойти наперерез к пограничной телефонной линии, куда, бесспорно, тянут свой кабель нарушители, чтобы можно было подслушивать переговоры пограничников. Карацупа направился прямо к телефонным столбам.

«Если они не дураки, — подумал Карацупа, — то наверняка выберут ту часть линии, которая проходит лесом: там проще всего замаскировать провод».

Туда, где столбы исчезали в густой зелени, и шел Карацупа. Добрался он раньше «гостей» и спрятался в кустах.

Ударил дождь, тучи высекли молнию. Нарушителей не было…

— Упустили! — обозлился напарник. — Не идут сюда, зря ждем…

Но он поторопился с выводом: при вспышках молнии около столбов показались черные фигуры. Они пробирались по кустам к телефонной линии. Один из нарушителей надел на ноги стальные когти и забрался на столб.

— Стой! Руки вверх! — скомандовал Карацупа.

Висевший на столбе разжал руки, стукнул о дерево стальными когтями и упал. Второй от неожиданности повалился на четвереньки.

Под проливным дождем, под раскаты грома пограничники повели на заставу подосланных связистов.