Все дальше в прошлое уходит Вторая мировая война. В жизнь вступают новые поколения. Их детство и юность не видели ужасов войны, но благодарная память нашего народа должна навечно сохранить подвиги отважных защитников Родины, воинов Советской Армии и Военно-Морского Флота, партизан, имена наших замечательных разведчиков, не жалевших своей жизни для зашиты свободы и независимости СССР и всех народов мира.

Славный боевой путь прошла советская оперативная разведка в ходе Великой Отечественной войны. Несмотря на имевшиеся при выполнении боевой работы организационные ошибки и промахи, она успешно решала свои задачи и, основываясь на патриотизме и дружбе народов Советского Союза, внесла достойный вклад в дело победы над фашизмом.

В конце 1947 года приказом МО я был направлен в Австрию в Центральную группу войск, которая несла в то время оккупационную службу в этой стране. Мне предстояло принять командование небольшой частью специального назначения.

Получив необходимые указания по организации работы и нормам поведения за границей, я с группой офицеров, направляемых в качестве замены длительно служивших в отрыве от Родины коллег, выехал поездом Москва-Киев-Львов-Чоп-Вена к месту службы. Срок службы в ЦГВ определялся в те поры в 3 года, но на практике его обычно продлевали до пяти лет. На большее время оставляли редко, т.к. длительный отрыв от Родины давал себя знать весьма ощутимо, поскольку после 1948 года офицерам было запрещено проживание в стране с семьями. Этот запрет, основания для которого носили, очевидно, экономический характер, был отменен только в 1953 году по ходатайству нового главнокомандующего ЦГВ генерал-полковника С.С.Бирюзова, который сумел доказать руководству, что выгоднее нести некоторые незначительные материальные затраты, чем иметь постоянно ряд тяжелых чрезвычайных происшествий, неизбежных при раздельном проживании большого числа молодых офицеров в отрыве от семей.

Казалось бы несложное путешествие продолжалось вместо обычных 2 суток — 10, т.к. за Львовом группа бандеровских бандитов взорвала ряд мостов в Карпатах, и мы вынуждены были задержаться во Львове около 8 дней. Поскольку денег с собою мы имели лишь на мелкие расходы до границы, т.к., по строгим указаниям инструктировавших нас начальников, за рубеж мы не имели права взять ни копейки, мы еще раз вспомнили мудрую русскую пословицу: «Едешь на день, бери хлеба на неделю».

Наконец размытые мосты — так официально объяснялась причина задержки — отремонтированы, и мы прибыли на приграничную станцию Чоп. Несложные таможенные формальности, поезд при пересечении границы замедлил ход, с подножек вагонов спрыгнули наши пограничники — и мы за рубежом. За границу мы ехали впервые, но чувства разрыва с Родиной не ощущали. Это, очевидно, объяснялось тем, что весь состав был наполнен своими, советскими людьми. Ехали солдаты и офицеры на замену, как и мы, возвращались из отпусков. Гражданские служащие оккупационных учреждений, таких как Советская часть Союзнической комиссии по Австрии. Управления советского имущества, Нефтяного управления и др., следовали с женами и детьми, и мы, военнослужащие, основательно им завидовали. Всюду было заметно оживление, слышался смех, веселые шутки, песни. У всех еще свежо было чувство гордости одержанной победой, в результате которой советский человек может вот так свободно ехать, как к себе домой, в центр Европы, где несли службу воины нашей Великой Армии.

Сразу же по пересечении границы обращала на себя внимание резкая разница в придорожном ландшафте. По нашим западным областям мы проезжали мимо развалин сел, городов и железнодорожных станций, мелькали большие массивы необработанной земли. На остановках толпились изможденные, плохо одетые люди, штурмующие поезда, и на всем — признаки тяжелой разрухи, нищеты, голода, лишений, оставленных нашему народу четырехлетней войной.

При переезде границы картина резко изменилась. Уже в Венгрии можно было заметить завидный достаток и признаки давно заведенного, не нарушенного даже войной порядка. Лоскутные участки крестьянских полей были обработаны и убраны. Каменные постройки деревень и маленьких городков с неизменными готическими шпилями католических церквей казались игрушками. По перронам добротных станций гуляли сытые, хорошо одетые венгры. Они охотно вступали на коротких остановках в беседы с советскими гражданами и на ломаном русском языке пытались убеждать в своей дружбе и симпатиях. На станциях шла бойкая торговля вином, пивом, продуктами.

Да, неравномерно распределились тяготы войны между победителями и побежденными. Дорого досталась победа нашему народу.

При пересечении границы Австрии разница во внешнем порядке стала еще резче. Австрийцы почти не понесли потерь в жилом фонде. Уровень зажиточности населения, особенно крестьян, был еще выше, чем в Венгрии.

После разрушенных войной наших сел и городов, уничтоженных исторических и культурных памятников полностью сохранившиеся замки, дворцы, помещичьи усадьбы, уютные, утопающие в зелени виллы и добротные крестьянские постройки, рассчитанные на века, нормально работающие фабрики и заводы, хорошо возделанные поля на австрийской земле вызывали чувство удивления у наших людей, переживших ужасы войны и видевших зверства немцев, в том числе и австрийцев, служивших в вермахте, на оккупированной части СССР.

В Чопе на продовольственном пункте по аттестатам мы получили на нескольких человек большое количество продуктов сухим пайком, в том числе ржаную муку, гречневую крупу и др. Будучи предупрежденными нашими начальниками о том, что австрийцы испытывают серьезные продовольственные трудности, мы привезли все эти продукты в Вену в надежде осчастливить не одного голодающего туземца. Каково же было наше удивление, когда никто из местных жителей не соглашался совершенно безвозмездно взять их, т.к. ржаная мука и гречневая крупа этим «голодающим» были просто не известны, и к началу 1948 года жители Австрии уже не испытывали недостатка в таких привычных для них продуктах, как белый хлеб, рис, мясо.

Штаб ЦГВ находился в Бадене — небольшом курортном городке в 26 километрах от Вены. Он располагался в центре города в здании бывшей гимназии с прилегающими отдельными домами. Офицеры проживали во временно освобожденных обывательских квартирах и общежитиях неподалеку от штаба. Группой командовал генерал армии В.В. Курасов, начальником штаба был генерал-лейтенант И.Т.Шлемин.

После завершения необходимых формальностей и представлений по начальству, в частности заместителю начальника штаба группы генерал-майору Петру Никифоровичу Чекмазову и его заместителю полковнику Петру Семеновичу Мотинову, я направился в Вену, где под гостеприимным кровом городской советской военной комендатуры в 1-м районе города на Беларияштрассе, 1, находился штаб той части, которой я должен был командовать. Я должен был заменить временно исполнявшего обязанности командира этой части подполковника Василия Климентьевича Стечишина. Он прибыл в Вену 13.04.1945 г. с войсками и с тех пор возглавлял советскую комендатуру 4-го района города. Мне была отведена квартира из числа покинутых обывателями на Карлсгассе, 22/8. Недостатка в жилищном фонде в это время еще не ощущалось, т.к. крупные нацисты и лица, связанные с ними, бежали в большом числе на запад, не рассчитывая на чрезмерное великодушие русских. В последующем вся эта коричневая свора начала возвращаться, проходить при активной поддержке австрийских властей так называемую денацификацию, утверждая, что они хотя и были нацистами, но не особенно обремененными преступлениями. И предъявляли претензии на свое недвижимое имущество, которое при отсутствии единства в решениях союзнического совета оккупационные власти вынуждены были им возвращать.

Вена ошеломила своим блеском, своими контрастами. Казалось удивительным, что такой гигантский город — второй Париж, как его называют австрийцы, с бесчисленными памятниками искусства, всемирно известными шедеврами готического зодчества, собором святого Стефана, церковью Фотия, бельведером Шеннбруном, Хофбургом, роскошными музеями, город с 1,7 миллиона жителей является столицей государства с 6,5 миллиона населения. Однако это становится понятным, если вспомнить, что это бывшая столица Австро-Венгрии, насчитывавшей свыше 50 миллионов многонационального населения. Город практически от войны не пострадал, и нам, привыкшим видеть руины разбитых немцами городов, казался райским уголком на опаленной войной земле.