— Съели бы поменьше.
— У меня и так далеко не революционный аппетит, — ответил Элбрик. Те, кто слышал это замечание, громко рассмеялись и повторили его другим товарищам. Между Элбриком и похитителями устанавливались дружеские отношения, и это потом повлияет на его жизненные представления больше, чем само похищение.
Больше всех Элбрику правился один чрезвычайно красивый и высокий молодой человек (его рост превышал метр девяносто). Обаятельный, как и большинство бразильцев, он еще и по-английски говорил гораздо лучше, чем Элбрик — по-португальски. Молодой бразилец даже нарушил приказ не разговаривать с послом по-английски, лишь бы тот понял его правильно.
Элбрик спросил, видится ли тот со своими близкими.
— Нет, — сказал бразилец. — Я просто не могу этого делать. Им не нравится, чем я занимаюсь.
Из дальнейшего разговора послу стало ясно, что парень этот из «хорошей» (как принято считать) семьи. Он был единственным законным наследником и мог обрести состояние и положение в обществе. Но он избрал иной путь и вот теперь оказался здесь, где приходится есть варево из бобов и риса, спать на полу в старом и запущенном доме и ожидать, что в любую минуту тебе могут продырявить голову. Фернандо тоже был не из бедных (его отец был торговцем). Возможно, и у него были все основания гордиться тем, что, несмотря на блестящую журналистскую карьеру, он не утратил чувства сострадания к беднякам. И все же посла больше всего поразил не Фернандо, а этот молодой парень, столь щедро наделенный природой и столь приятный в общении. Именно его жертва позволила Элбрику осознать всю глубину преданности молодых заговорщиков своему делу и даже почувствовать к ним какое-то уважение.
Похитители, поочередно караулившие посла, входили к нему в комнату (кое-кто при этом надевал на лицо повязку) и в течение всего своего дежурства (а они сменяли друг друга каждый час) страстно излагали свои взгляды.
— Вы занимаетесь чрезвычайно опасным делом, — предупреждал их Элбрик. — Вас могут убить в любую минуту.
— Вы правы, — ответил ему один парень. — Но лучшо получить пулю в лоб, чем сидеть в тюрьме. Мы объявили войну бразильскому правительству. Возможно, для победы нам понадобится десять, двадцать или даже тридцать лет, но мы обязательно победим. Место каждого убитого займет сотня новых борцов.
Сущий вздор, думал Элбрик. Но они, судя по всему, верят в это. Они сказали, что среди них нет коммунистов, хотя вообще в их организации коммунисты тоже есть. Особую гордость вызывал у них Карлос Маригела. Они восхищались его умением, смелостью, а также тем, что в свое время он был депутатом парламента.
Элбрик начинал постепенно испытывать к ним все большую симпатию, хотя их ненависть по-прежнему его настораживала. Он спросил, не они ли совершили целую серию ограблений банков, которые за последний месяц случались чуть ли не ежедневно.
— Да, — сказал один из них. — Это мы.
Его полное спокойствие и самообладание вызвали у Элбрика улыбку.
До пленения Элбрик уже что-то слышал о насилии и репрессиях в Бразилии. И вот теперь перед ним были люди, утверждавшие, что в случае необходимости не колеблясь застрелят полицейского.
— Нет, нет, — запротестовал посол. — Только не это, Так поступать не следует. Возможно, у вас и есть основания для недовольства, — продолжал он, все еще не ведая, что весь их разговор записывается на магнитофон, — ну насилие еще никогда ничего не решало.
В ответ на это они говорили:
— У нас нет свободы слова. У нас нет свободной прессы и свободных профсоюзов, которые отстаивали бы интересы нашего народа. Выборы у нас не проводятся. У нас нет никаких прав. Чтобы все это изменить, мы должны действовать именно так.
На это Элбрик уже не мог ответить ничего.
Пока его товарищи сторожили Элбрика, Фернандо поддерживал связь с прессой. Послу позволили написать жене записку, и Фернандо оставил ее в тайнике в одной церквушке. Затем он позвонил в редакцию газеты «Ултима ора» и указал место, где спрятал записку. Его собственная газета «Жорнал ду Бразил» лишилась, таким образом, возможности первой сообщить об этой сенсации, так как он боялся, что его голос могут узнать.
Одновременно другой похититель, Сид де Кейрос Бенжамин, периодически информировал о ходе событий остальных членов групп «МР-8» и «АЛН». Для этого он регулярно должен был выходить в город. Там, на улицах Рио, он с удовлетворением отмечал, что у всех приподнятое настроение. Какой-то незнакомый таксист сказал Сиду, что восхищается теперь двумя группами людей: теми, кто высадил человека на Луне (три месяца назад Нил Армстронг стал первым человеком, ступившим на ее поверхность), и теми, кто похитил американского посла.
Другой член группы «МР-8» слышал, как люди в автобусе восхищенно говорили, что впервые за всю историю нашлись наконец бразильцы, способные действовать независимо от Соединенных Штатов. Всюду можно было встретить людей с прижатыми к уху миниатюрными радиоприемниками, словно сейчас проходил чемпионат мира по футболу.
Сид успешно справился с задачей, но похитителей подвело другое. Дом, который они использовали теперь как «народную тюрьму», вовсе не был для этого предназначен, поэтому спецслужбам легко удалось напасть на их след.
Услышав, как кто-то внизу негромко свистнул, Элбрик понял, что там что-то стряслось. Стороживший его похититель тут же выхватил пистолет и направил его на посла.
Фернандо, дежуривший внизу, пошел узнать, кто там стучится в дверь. На крыльце стояли двое в штатском. Один из них спросил, здесь ли живет такой-то, и назвал фамилию. Фернандо слышал фамилию впервые, и поэтому ответил:
— Такие здесь не живут.
— Странно, — сказал один из незнакомцев. — А нас сюда пригласили на обед.
Затем они извинились и ушли. Фернандо захотел выяснить, действительно ли те ошиблись адресом или это агенты тайной полиции. Подождав несколько минут, он тайком вышел на улицу и проник в сад соседнего дома. Через ограду он слышал, как один из незнакомцев говорил что-то по телефону тихим и монотонным голосом. Фернандо решил, что тот, видимо, в очередной раз докладывает обстановку. Он тут же вернулся в дом, чтобы предупредить своих товарищей. Возможно, сказал он, это всего лишь обычный обход всех домов подряд, но мы должны все же быть готовыми к тому, что они теперь знают, где мы, и скоро снова сюда придут, но уже с подкреплением.
Все стали ждать. Прошел час, но никто не появлялся. Тогда они еще раз свистнули наверх. Стороживший Элбрика похититель облегченно вздохнул и опустил пистолет. Посол в тот же миг с ужасом осознал, что, если бы это была полиция, его убили бы первым.
Подозрения Фернандо оказались верными. Те двое были агентами бразильской военной разведки. Соседи, видимо, сообщили им, что в доме происходит что-то непонятное, и те явились проверить. Одного взгляда через плечо Фернандо им было достаточно, чтобы понять, что посол должен быть где-то здесь. Но эти двое и не подозревали, что еще до того военно-морская разведка СЕНИМАР тоже разнюхала об этом доме и направила туда автомашину с собственными агентами. Притаившись на другой стороне улицы, те уже следили за всеми, кто входил в дом и выходил из него. Агенты военно-морской разведки без труда узнали своих коллег из армии. В какой-то момент, когда те подходили к дому, они даже подумали, что разоблачили двойных агентов конкурирующей фирмы.
(Агенты разведки ВМФ фотографировали всех, кто входил в дом и выходил из него. Однажды, когда Фернандо вышел на улицу, чтобы оставить в тайнике сообщение для прессы, один из агентов поехал за ним на мапшне. Позже, уже в тюрьме, он напомнил Фернандо об этом эпизоде. Тот посмотрел на него ничего не понимающим взглядом. «А ты что, разве не видел меня?» — спросил агент. «Нет», — ответил Фернандо. «Какой же я дурак, — вздохнул сыщик. — Я-то думал, что ты засек меня, и потому уехал менять машину. А когда вернулся, тебя уже и след простыл».)
Пока велась вся эта слежка, Лира Таварес, действовавший по поручению хунты, решил удовлетворить требование похитителей и отправить на самолете всех 15 политзаключенных в Мехико. Канцелярия Магальяйнса Пинте объявила, что тот собирается обратиться к народу с речью. В посольстве США праздновали победу. Таварес получил целую кипу благодарственных телеграмм, в которых превозносилась его мудрость и смелость.
