Существовало распространенное мнение, что вооруженные силы сильно нуждались в этом секретном языке, но они не располагали достаточными средствами для создания столь важного оружия. После победоносной первой мировой войны вклад вооруженных сил в победу был полностью забыт и на их новые потребности не обращалось должного внимания. Так, на развитие криптографии в послевоенном бюджете не выделялось ни одного доллара. Она, однако, признавалась важным оружием современной дипломатии, и государственному департаменту были отпущены средства для создания небольшого криптографического аппарата, главным образом для того, чтобы конкурировать, насколько это ему удастся, с честолюбивыми криптографическими отделами министерств иностранных дел других государств. Несовершенность данной организации компенсировалась трудолюбием, изобретательностью и опытом нескольких лиц, перед которыми стояла эта задача. Хотя наша криптографическая организация являлась, по-видимому, самой маленькой по сравнению с теми, которые существовали в других странах, она оказалась самой лучшей, обеспечивая наших творцов иностранной политики наиболее важными сведениями.
Развитие современных средств связи сопровождалось развитием криптографии как в позитивном, так и в негативном отношении. Коды и шифры стали неимоверно сложными. Наряду с этим большого совершенства достигли средства и методы их раскрытия. Расследование катастрофы в Пирл-Харборе, которое показало наши достижения в этой области, создало впечатление, что только мы обладаем этим важным оружием. Однако в действительности все воюющие стороны располагали блестящими и исключительно эффективными криптографическими службами. Но некоторые из наших высокопоставленных офицеров, ослепленные достигнутыми успехами, проявляли тенденцию почивать на лаврах и стоять на месте, в то время как другие стремились идти вперед. Коды, которые использовали наши дипломатические органы, едва ли изменившиеся в течение прошедших нескольких лет и, очевидно, устаревшие по сравнению с современными стандартами криптографии, расшифровывались сравнительно легко. Мне было хорошо известно, что японская и другие разведывательные службы имели значительный успех в этой области, и я довольно часто советовал начальству время от времени изменять коды, особенно в периоды международных совещаний, чтобы не дать потенциальным противникам возможности узнать наши секреты. Но в течение пятнадцати лет наши дипломатические коды и шифры оставались без изменения, что позволяло иностранным дешифровальщикам раскрывать их без особого труда.
Для того чтобы криптография оставалась эффективной, коды и шифры необходимо часто менять. Дважды во время второй мировой войны такие изменения привели к событиям, которые в настоящее время могут рассматриваться как имевшие решающее значение. Одно из них, на мой взгляд, оказало непосредственное влияние на исход войны. После падения Франции немцы начали проводить подготовку для вторжения в Англию, которая в то время не располагала достаточными вооруженными силами в результате понесенных ею больших потерь в Европе и была открыта для нападения противника вдоль всего ее побережья. На территории Англии находились несколько немецких агентов, они изучали местность в связи с подготовкой немцев к вторжению. Однако следует отметить, что их задача являлась второстепенной по сравнению с теми важными сведениями, которые немецкая разведка получала благодаря раскрытию английских кодов. Действительно, в течение всей войны немецкая криптографическая служба работала исключительно эффективно, и наибольшие успехи немецкой разведки следует отнести за счет успешной деятельности ее дешифровальщиков.
Операция, известная под условным наименованием «Морской лев», имела целью захват Англии; работы по ее подготовке тщательно велись немцами на оккупированном берегу Франции, Бельгии и Голландии, причем Гитлеру и его высшим штабам были известны все предпринимаемые англичанами контрмеры, так как немецкая разведка раскрыла английские коды и шифры; эту операцию предстояло начать в августе 1940 года мощными ударами авиации, при этом к 15 сентября интенсивность налетов должна была достигнуть своего максимума. Вслед за этим сразу же планировалось приступить к высадке войск вторжения, проводимой двумя волнами. Чтобы отвлечь английский военно-морской флот, предполагалось нанести вспомогательный удар в северной части Англии.
Все эти планы разрабатывались на основе разведывательных данных, полученных путем дешифрирования английских радиограмм. И немцы, полностью осведомленные об английских секретах, чувствовали себя на «седьмом небе», но последовавшие вскоре события нарушили все их расчеты. В данном случае речь идет не о сосредоточении английских сил и не о других каких-либо оборонительных мероприятиях, а об абстрактных действиях, которые стоили Англии очень дешево, но, по сути дела, имели решающее значение в ее спасении. Перед самым немецким вторжением все английские коды и шифры были изменены. В немецком верховном командовании поднялась паника. Не зная, что происходит в Англии, Адольф Гитлер метался, как будто бы он вдруг лишился своих глаз и ушей. Сверх всего этого он надеялся узнать о масштабах разрушений, причиненных налетами немецкой авиации, из расшифрованных английских радиограмм. Но теперь его криптографы могли только доложить ему, что они не в состоянии раскрыть новые коды. Искусственный туман, окутавший таким образом Англию, продержался в течение нескольких месяцев, и Гитлер, лишенный своего самого важного оружия, не осмелился начать вторжение. К тому времени, когда немцам удалось раскрыть новые английские коды, было слишком поздно приступать к проведению вторжения. Англия получила столь необходимую для нее передышку, и, более того, она ликвидировала самую крупную угрозу, которая когда-либо нависала над ней в течение всей войны.
Другой случай с кодами причинил нам много вреда и задержал некоторые наши приготовления к освобождению Европы. Налет на дом японского военного атташе в Лиссабоне, проведенный без разрешения соответствующих властей, насторожил наших противников и заставил их изменить свои коды, которые были нам хорошо известны. Мы внезапно лишились этого важного источника информации, и потребовались долгие месяцы напряженной работы, чтобы раскрыть новые японские коды.
В 1926 году, когда я впервые столкнулся с этой интереснейшей областью современной разведки, искусство дешифрирования у нас находилось в начале своего развития. Мне поручили заниматься Японией. Я должен был найти пути и средства слушать японские разговоры и перехватывать японские сообщения. Следует подчеркнуть, что, несмотря на свое большое значение, служба дешифрирования является только частью разведки. Нельзя узнать обо всем, что происходит в лагере противника, если сосредоточить свое внимание только на расшифровке его сообщений. Таким способом можно добыть лишь часть необходимых разведке сведений. Даже наиболее полное и эффективное дешифрирование оставляет многие пробелы незаполненными и многие задачи нерешенными. Сообщения, которыми обмениваются различные органы и учреждения противника, никогда сами по себе не являются исчерпывающими. Часто в них содержится много непонятного: скупые ссылки на факты (знание которых адресатом предполагается) или же на отданные ранее устные распоряжения. Сбор дополнительных сведений поручается другим видам разведки. Дешифрирование можно рассматривать как средство, призванное для заполнения пробелов, оставленных другими видами разведки. Если бы великая держава, имеющая международные обязательства, попыталась удовлетворить свои потребности только лишь за счет одной службы дешифрирования, то это привело бы к роковым последствиям. Дешифрирование — часть большой и сложной разведывательной системы, где один вид разведки подкрепляет другой.
Как новичку в криптографии, мне потребовалось много времени для того, чтобы познакомиться с этой деликатной наукой. Моя работа на этом совершенно секретном поприще продолжалась в Вашингтоне в течение семи месяцев. Мои друзья, проявляющие законное любопытство, ничего не знали о характере моей деятельности. Наблюдательные японцы, несмотря на свое страстное желание раскрыть эту тайну, также оставались в полном неведении. Я говорил, что готовлюсь к новой работе. Без особого труда я приспособился к медленному темпу жизни в спокойном Вашингтоне, который тогда еще не имел такого мирового значения и не был столь важным международным центром, каким он является теперь. Найти квартиру было нетрудно, и, поглощенный в то время миром цифр, я избрал жилой дом № 1616 на 16-й улице, где размещается большинство посольств. Целые дни я проводил за учебой и работой среди людей, для которых осторожность стала второй натурой. В течение долгих часов, не проронив ни единого слова, мы, склонившись над кипами заиндексированных бумажных листов с цифрами и буквами, расположенными в хаотическом беспорядке, пытались разгадывать сложные загадки и постепенно находили решение, как в сложном кроссворде, В то время в комнате № 2646 нас было всего лишь несколько молодых людей, которые отдались криптографии с такой же аскетической преданностью, с какой юноши идут в монастырь. Каждый из нас знал, что секретность исключала возможность быть отмеченным за хорошую работу, хотя это являлось обычным для офицеров других видов деятельности. Именно тогда я впервые осознал, что разведка, подобно добродетели, сама по себе является вознаграждением. Даже теперь пионеры американской криптографии остаются неизвестными для публики, хотя некоторые из них стали ветеранами и сделали значительный вклад во многие победы на Тихом океане. Молодой офицер — летчик, сбивший самолет, на котором находился японский адмирал флота Ямамото[131], был отмечен высокими наградами нашей страны, но люди, которые дали ему важные сведения, обеспечившие успешное выполнение его обычных задач, — дешифровальщики, уединившиеся в своих секретных комнатах, остались без наград. Корабли и люди, которые решили исход битвы у острова Мидуэй, перехватив и разгромив мощный японский флот вторжения, получили благодарность всей страны. Их названия и имена выгравированы на военном памятнике, воздвигнутом, героям Америки. Но скромные мужчины и женщины, чья непризнанная, но выдающаяся деятельность сделала возможными такие победы путем раскрытия тайн японских шифров и кодов, остаются неизвестными и ненагражденными. Чтобы работать в области криптографии, нужно иметь страстную готовность оставаться неизвестным. В некотором отношении люди, трудившиеся в комнате 2646 в здании морского министерства, являлись отшельниками разведки, которые ничего не говорили, но все видели и знали.
