В шпионской школе Луизу подвергли очень тщательной проверке. Мастера шпионажа разочаровываются быстрее людей других профессий. Сталкиваясь с неожиданными превращениями людей, они прежде всего задают себе вопрос: «Кто от этого выигрывает?» В данном случае выигрывала Луиза. Изменив свои политические взгляды и поведение, Луиза избавилась от тяжелой работы на фабрике-тюрьме и приобрела некоторое подобие свободы. Шпионы, которым доверяют особо важные секреты, подвергаются очень тщательной проверке. Нельзя допустить, чтобы в их число попали предатели. Всей прошлой жизнью Луизы и ее теперешними взглядами интересовались два ведущих чиновника немецкой службы безопасности в Голландии — герр Шрейдер и герр Кнолле, о которых уже упоминалось при описании дела Гельдера. Они взвесили все факты. Отец Луизы был настроен пронемецки — факт в ее пользу. Но она являлась активной участницей Движения сопротивления — факт явно не в ее пользу. Первое время она была враждебно настроена к немцам — еще один факт против нее. Однако теперь она стала рьяной сторонницей нацизма — превращение явно в ее пользу, если это действительно так. Луиза обладала многими качествами, которые очень важны для шпиона, — имела образование, владела несколькими языками, была красива, смела и имела удивительное свойство покорять людей своей красотой и умом.

После многочисленных и долгих допросов герр Шрейдер и герр Кнолле встретились, чтобы сравнить свои выводы. Луиза, несомненно, обладала всеми теми качествами, которые могли бы помочь ей стать выдающейся немецкой шпионкой. Вся трудность заключалась в том, чтобы решить, была ли ее преданность нацизму искренней. Шрейдер сказал «да», Кнолле сказал «нет». Он даже пошел дальше и требовал, чтобы ее немедленно казнили. Он был уверен, что Луиза ведет с немцами двойную игру и говорит о своей преданности нацизму только для того, чтобы избавиться от работы на тюремной фабрике и стать тайным агентом немецкой секретной службы, а потом, узнав ее секреты, причинить ей колоссальный ущерб. Кнолле утверждал, что природа человека всегда остается неизменной. И если когда-то она была истинной патриоткой Голландии — об этом говорит ее участие в Движении сопротивления, — то она недостойна даже изучения такого вдохновенного труда, как «Майн Кампф». Но если она всегда только пользовалась удобным случаем и, вступая в ряды Движения сопротивления, плыла по течению, а теперь, когда обстановка изменилась, готова плыть по волнам нацизма, то. не исключено, что при малейших изменениях обстановки в дальнейшем она снова изменит свои взгляды. В любом из этих случаев она опасна.

Подробности этого разговора неизвестны, и мы можем только предполагать, как он проходил. От решения этих двух ведущих специалистов немецкой разведки зависела жизнь Луизы. Шрейдер был за нее, Кнолле — против нее. Каждый из них считал себя достаточно проницательным и опытным судьей, чтобы упорно отстаивать свою точку зрения.

К счастью Луизы, Шрейдер был выше по положению, и решающее слово было за ним. Он находил превращение Луизы искренним и считал, что она должна без дальнейших проволочек пройти соответствующую подготовку, чтобы стать хорошей шпионкой. Небезынтересно заметить, что за короткое время Луиза заставила двух представителей немецкой разведки по-разному смотреть на нее. История повторялась, и не только для немцев вставал вопрос: «Друг или враг?»

Итак, Луизу направили в немецкую шпионскую школу, находящуюся поблизости от Гааги, где девушка должна была пройти полный курс обучения. Прежде всего ее обучили азбуке Морзе и научили пользоваться портативным, но мощным радиопередатчиком. Затем на одной из ферм Восточной Голландии ее учили обращаться с оружием. И в скором времени Луиза владела многими видами огнестрельного оружия, начиная с пистолета и кончая автоматом. Ее также обучили различным способам использования взрывчатых веществ. Следует отметить, что Луиза, обладавшая большими способностями в стрельбе, скоро стала отличным стрелком из пистолета. Она быстро обогнала в стрельбе всех учеников школы, в том числе и мужчин, и сравнилась со своими инструкторами. Один из ее трюков заключался в следующем: в воздух подбрасывали консервную банку, и Луиза успевала до того, как банка упадет на землю, поразить ее двумя — тремя выстрелами, держа пистолет у бедра.

Успешно пройдя курс, Луиза вернулась в шпионскую школу, чтобы закончить обучение. Теперь она должна была изучить тайнопись с помощью невидимых чернил, научиться различать типы самолетов и кораблей и пройти ряд, испытаний, которым подвергали слушателей этой школы для проверки их знаний, находчивости и способности быстро действовать.

На этой стадии обучения произошло два странных случая. Луиза подружилась с двумя слушателями школы, которые оказались истинными голландскими патриотами и попали в эту школу, обманув немцев. Эти голландцы были активными участниками Движения сопротивления. Они рассчитывали, если их не раскроют раньше времени, использовать знания, полученные в шпионской школе, в борьбе с немецкими оккупантами. Это были отважные и честные люди. Их дружба с Луизой незаметно для других быстро крепла, как это часто бывает в самые ответственные моменты жизни, когда один неправильный шаг может привести к гибели. В противоположность Шрейдеру они были уверены, что Луиза такая же патриотка, как и они. В этот период войны (была осень 1942 года) обстановка складывалась явно не в пользу союзников: Роммель громил 8-ю армию, а немецкие танковые дивизии подошли вплотную к берегам Волги. Битва за Атлантику развертывалась также в пользу немецких подводных лодок. Но и два голландских патриота и Луиза твердо верили в победу союзников. Они даже договорились встретиться в третье воскресенье после освобождения Голландии в одном из ресторанов Антверпена, чтобы отпраздновать эту победу.

Дружба Луизы с голландскими патриотами и ее неиссякаемая вера в победу союзников служили лучшим доказательством того, что она оставалась истинной патриоткой и что ее неожиданный поворот к нацизму был только хитрым ходом.

Если бы Луиза действительно верила в нацизм, ей незачем было бы завязывать дружбу с голландскими агентами-двойниками, так как она могла поплатиться за это жизнью, если бы их раскрыли. И конечно, у нее и в мыслях не было втереться к ним в доверие, чтобы потом выдать их. У нее было достаточно времени сделать это, но она ни словом, ни жестом не выдала их. Молодые голландцы были умными и смелыми людьми, иначе они не прожили бы в школе и трех дней, играя такую опасную роль.

Но во всей этой истории с Луизой были и темные пятна. Некоторые обстоятельства говорили не в пользу Луизы. Очень странной, например, выглядит связь Луизы с инструктором шпионской школы, который обучал ее тайнописи. Это был образец настоящего мужчины. Правда, их любовь была чувственной и продолжалась недолго. Однако трудно представить себе, как в условиях той замкнутой жизни, которую вели слушатели шпионской школы, инструктор и слушательница могли встречаться в интимной обстановке и не привлечь внимания окружающих. Дисциплина в этой школе была очень строгая, типично немецкая. Если бы эту связь раскрыли, и инструктор и слушательница немедленно были бы отчислены из школы, а может быть, их подвергли бы и более строгому наказанию. Как я уже упоминал в начале главы, для Луизы это была не первая любовная связь. И трудно поверить, что на этот раз она по-настоящему влюбилась. Но, по-видимому, в какой-то степени Луиза все же любила этого немца. А это говорит о том, что в душе она не была враждебно настроена к немцам. Она не была проституткой или нимфоманкой. Вся ее прошлая жизнь и ее характер отрицают это. Но обращает на себя внимание тот факт, что, договариваясь со своими друзьями голландцами встретиться после войны, чтобы отпраздновать победу над нацизмом, она в то же самое время встречалась с ярым нацистом. На первый взгляд это противоречие в поведении Луизы покажется странным любому человеку, который стал бы разбирать ее дело.