Я поморщился от скрытого упрека, только теперь осознав, что они с Гар должны были слышать всю мою ругань прошлой ночью. К счастью, они продолжали относиться ко мне точно так же, как всегда, да и в любом случае я был слишком озабочен предстоящим боем, чтобы чувствовать особую неловкость.

– Я видел такое испытание во владении Лиз Изата. – Гривал, убиравший набор для чистки меча в хлопковый мешочек, поднял голову. – Оно должно было доказать обвинение в убийстве, но это произошло три года назад.

– Как вы думаете, почему Шек Кул выбрал это испытание?

– Оно известит все владения о том, что магия не будет терпима ни в каком виде, – объяснил Сезарр с явным удовлетворением.

– Если эти колдуны замыслили проникнуть в наши земли, то вряд ли Каеска – единственная дурочка, которую они обольстили, – добавил Гривал. – Ее судьба даст другим повод задуматься.

Мне понравилась уверенность в его тоне, его убежденность, что гибель Каески – дело решенное. Но прав ли он, что есть другие эльетиммы, пытающиеся подкупить тех, кто имеет влияние среди алдабрешцев, и если да, то что они задумали? Я запрятал этот вопрос подальше, ко всем остальным. Возьмусь за них после того, как отвечу на нынешний вызов.

– Ты когда-нибудь сражался так на материке, один на один? У тебя есть опыт?

Нерешительный вопрос Сезарра удивил меня, учитывая их вечное стремление напоминать мне, что я теперь островитянин, а вся прошлая жизнь исчезла так же безвозвратно, как утренние туманы с гор.

Я прислонился к стене бани и закрыл глаза, пытаясь вызвать воспоминание о свежих морозах тормейлской зимы среди тяжелой и влажной жары Архипелага.

– Иногда мы сражаемся один на один, чтобы проверить свое мастерство, когда все Великие лорды собираются для заключения договоров друг с другом.

Вряд ли Гривал с Сезарром это поймут. С тем же успехом можно рассказывать им о Собрании Принцев на Зимнее Солнцестояние.

– Каждый лорд выставляет своих людей, а поединок определяет самого лучшего.

Айтен победил в прошлом состязании, на котором мы оба присутствовали, и унес тяжелый кошель, быстро полегчавший после наших празднований. Эсквайр Камарл, племянник мессира, спросил меня с глазу на глаз, не хочу ли я побороться на этот раз, и мгновенно понял, когда я сказал, что у меня не хватит духу.

Я резко открыл глаза. Сейчас не время предаваться воспоминаниям о доме, хотя я наказал себе следить, чтобы этот мерзавец не ударил меня по голове. В официальных состязаниях, к коим я привык, такие удары запрещались, и я не хотел быть застигнут врасплох, усыпленный чаянием, что те же правила действуют и здесь.

– Ты уже убивал раньше? – Гривал не выказал ни тени сомнения на сей счет.

– Да, когда должен был. – Мой бесстрастный ответ вызвал удовлетворение на лицах обоих.

Затрубил сигнальный рог, и мы разом вздрогнули. Я встал и начал разминаться, чтобы встретить этот вызов хорошо подготовленным. На тренировочную площадку гуськом потянулись люди; те, что прибыли раньше, занимали лучшие места под раскидистыми деревьями. Несколько жадных юнцов решили покинуть тенистый уголок в надежде на лучший обзор и забрались на крышу бани, делясь карманами орехов и мехами с водой. Я огляделся: большинство свободных островитян собрались здесь – еще одно событие, когда главные ворота открыты и в них толпится народ, тогда как у меня нет ни единого шанса выскользнуть незамеченным. Я выбросил из головы несвоевременные мысли, ибо Сезарр и Гривал начали надевать на меня доспехи, и полностью сосредоточился на предстоящей схватке.

Поднимавшийся со всех сторон шум известил о прибытии Шек Кула и его жен. Три кресла были установлены под широким балдахином на дальней стороне тренировочной площадки, и Гар с Ляо хладнокровно заняли свои места, подтыкая шелковые юбки вокруг лодыжек. Каждая была в скромном, повседневном платье, почти без косметики и драгоценностей. Ляо слегка взмахнула рукой, и я кивнул ей, отметив спокойствие на ее лице и в осанке. Несмотря на всю ее распутную страсть прошлой ночью, сегодня утром она обращалась со мной точно так же, как всегда, и, должен признаться, я был этому только рад.

Шек Кул, одетый столь же скромно, как женщины, встал в центре угольного круга, раб у его локтя держал резную выдолбленную тыкву. Взяв тыкву, воевода выпустил из нее ящерицу. Все взоры устремились на чешуйчатое создание, заметавшееся туда-сюда, прежде чем окончательно броситься под пышно цветущий куст. Одобрительный шепот пробежал по толпе, и Гривал с Сезарром закивали, улыбаясь мне. Что бы эта чушь ни означала, кажется, она работала на меня.

Толпа потеряла интерес к кусту и расступилась, чтобы впустить Каеску и Ледяного островитянина. Каеска была в таком же платье, как Ляо и Гар, но ее лицо скрывала длинная и довольно плотная вуаль, закрепленная богато украшенными шпильками. Я посмотрел на другую сторону площадки – Ляо и Гар обменялись вопросительными взглядами и непонимающе пожали плечами.

– Почему она закрыла лицо? – спросил я Гривала, туго шнуровавшего мою кольчугу. – Так принято? – Я затянул пояс еще на одну дырочку, затем снова ослабил его, так как он слишком стеснял дыхание.

Гривал казался озадаченным.

– Нет, насколько я знаю, обряд этого не требует. Может, она боится, что лицо как-то может выдать ее?

Сезарр сдержал слово: он пересек круг и заговорил с Шек Кулом. Воевода с серьезным видом кивнул, его взгляд последовал за рукой Сезарра, направленной на эльетимма. Повелительным взмахом подозвал жреца и, резко жестикулируя, что-то приказывал ему. Эльетимм наклонил голову в знак покорности – слишком охотно он соглашался для моего душевного спокойствия, если учесть, что колдовство должно быть частью его стратегии. Медленно направляясь к своему месту внутри черного круга, я сжал пальцы в облегающих перчатках, гадая, с чего этот ублюдок собирается начать.

Мне ничего не поведало его лицо, едва видимое под шлемом, который доходил до шеи и загибался, заслоняя щеки. Я изучил его доспехи: металлические пластины защищали плечи и живот поверх вареной кожаной основы. От подкладки, которую я мог видеть под ней, он будет потеть как ломовая лошадь, однако и мне не избежать этой неприятности, а потому создастся равновесие рун. Моя борода уже намокла от пота, но я игнорировал это противное ощущение. Не время сейчас отвлекаться на мелочи. Гибкий кожаный панцирь покрывал бедра жреца над стальными поножами. Как всегда, его колени оставались самым уязвимым местом. В общем, мои кольчуга и шлем давали мне больше защиты, да еще усеянные заклепками кожаные гамаши, которые Гривал извлек неизвестно откуда, но я нес намного больше тяжести, и в эту жару да при той потере воды, что будет выходить из нас вместе с потом, это непременно скажется, если бой продлится слишком долго. Больше, чем когда-либо, я вознамерился закончить все как можно быстрее, решительно напялил шлем на голову и опустил носовую стрелку, заперев ее в нужном положении.

Когда мы оба заняли свои места, Шек Кул сел между Гар и Ляо, а Каеска, наклонив голову, пристроилась сбоку на низком табурете. Воевода хлопнул в ладоши – этот резкий хлопок эхом отразился от окружающих зданий. Я глубоко вдохнул и сосредоточился на эльетимме. Долгую минуту никто из нас не шевелился, затем колдун осторожно шагнул вбок, и бой начался.

Я двигался медленно с мечом на изготовку, оценивая возможности противника. Эльетимм использовал длинную булаву, оружие пехотинца. Она имела металлическую голову с воротником из шипов и рукоятку из черного дерева, укрепленную полосками стали. Просто разрубить ее никак не удастся. Однако я не привык видеть столь сложное предохраняющее приспособление на булаве: оно почти целиком охватывало его кисть, обеспечивая костяшкам неприступную защиту. Я заметил также кинжал у него на поясе и решил не забывать о его левой руке, также защищенной тяжелой латной рукавицей, обшитой металлическими пластинами, которая по крайней мере не позволит ему быстро выхватить кинжал.

Загребая ногами песок, мы продолжали идти по кругу, пот уже выступал на наших лицах. Я присматривался к его коленям, но не собирался рисковать и наклоняться, чтобы не получить булавой по голове, независимо от наличия на ней шлема. Эльетимм стремительно шагнул ко мне, а я с той же скоростью отступил с поднятым мечом. Колдун остановился и с издевательской ухмылкой покачал головой. Пусть себе ухмыляется, я не зеленый новобранец, чтобы отвлекаться на насмешки. Будет возможность, плюну ему в рожу, поглядим, как ему это понравится. Потеря самообладания убивает чаще, чем потеря оружия – напомнил я себе слова командира там, дома.