– Да, я знаю. – В голосе девушки проскользнуло раздражение. – Я сама все проверила с помощью Высшего Искусства и потратила на это больше половины вчерашнего дня. Я только говорю, что когда-то тут жили люди.
Вахил собирался заспорить, но Темар взмахом руки велел ему замолчать.
– Откуда ты знаешь?
– Посмотри вокруг. – Встав с валуна, Гуиналь обвела руками окружность. – Здесь стояли хижины. Видишь следы от очагов?
Темар поискал глазами, но так и не узрел этих следов.
– Вот.
Гуиналь стала обходить пространство, и внезапно эсквайр увидел почти невидимое углубление в грубом дерне, в центре которого рос куст жгучей крапивы.
– Да, вижу. – Он с уважением посмотрел на девушку. – У тебя зоркий глаз!
Улыбнувшись, Гуиналь протестующе покачала головой.
– Нет, я догадалась вот по этому.
Она бросила юноше глиняный черепок. Темар повертел его в руках: сработанный из песчаной глины, грубый, черный с одной стороны от копоти, он все еще хранил следы пальцев своего изготовителя.
– Люди здесь вели почти первобытный образ жизни. Они охотились в лесах, собирали фрукты в сезон и тому подобное, но не являлись фермерами в нашем нынешнем представлении. Однако у них была музыка, дудки и барабаны, были сказители. Так что речь не идет о стопроцентных дикарях.
– Кусок разбитого горшка не может столько всего рассказать. – Из вежливости Вахил пытался скрыть скептицизм, но тон у него вышел покровительственным.
– Высшее Искусство может. – Девушка долго вертела в руках еще один черепок, и глаза ее стали какими-то далекими. – Я как бы улавливаю отзвуки от подобных вещей. Однако это было очень давно.
– Что с ними случилось? – поинтересовался Темар.
– Я не могу разобрать. – Гуиналь задумалась – Когда разбился горшок, там было пламя, и горе тоже.
– Должно быть, какая-то женщина уронила его в огонь и погубила обед, – засмеялся Вахил. – Или швырнула им в мужа и промахнулась!
– Нет, дело не в этом… – Девушка выглядела уязвленной, но Вахил, допивая вино, ничего не заметил.
– И что ты можешь узнать, глядя на такие изделия? – Темар забрал у нее второй кусочек выветренной посудины и безуспешно пытался сложить их вместе.
– Это зависит от многих факторов: от того, насколько оно старое, насколько оно ценилось его владельцем, от силы вовлеченных эмоций. – Тон ее стал немного наставительным. – Конечно, с помощью Высшего Искусства можно намеренно вселить воспоминания в какой-нибудь предмет, видения, которые адепт может восстановить.
– Сэдриновы потроха! – не подумав, брякнул Темар, мысленно прикидывая, как это можно использовать.
Но Гуиналь презрела его вульгарность.
– Этого трудно добиться, и в прошлом этим нередко злоупотребляли. На некоторых людей вселенные воспоминания оказывают весьма неожиданное действие, – вздохнула она. – Боюсь, не все мастера Высшего Искусства были так щепетильны в применении своих талантов.
– Надо думать! – с неуместным весельем хохотнул Вахил и потянулся за шестом. – Пора идти, а то наше мясо не поспеет к ужину. Пусть мы не успеем как следует повесить его, но если оно протухнет, вряд ли кто-нибудь поблагодарит нас.
Гуиналь держалась ближе к Темару. Они спускались по узкой звериной тропе на берег, но из-за тяжело нагруженного шеста эсквайру было не до разговоров.
– Мне бы хотелось больше узнать о Высшем Искусстве, – отдуваясь, сказал юноша, когда они вернулись в лагерь и отдали свою ношу. – Ты не могла бы рассказать подробнее?
– Могла бы, если ты серьезно интересуешься – Лицо Гуиналь выражало добродушный скептицизм.
– Еще как серьезно! Я думаю, Высшее Искусство представляет ценность для колонии.
Темар и сам удивился, поняв, что действительно в это верит. Не то чтобы его не посещала мысль побыть наедине с Гуиналь, но если он намерен принять на себя ответственность за целую толпу клиентов, ему понадобятся все ресурсы, которые он сможет найти.
– Странно, что ты не прошел хотя бы элементарного обучения, – заметила девушка, и ее взгляд чуть смягчился.
Темар пожал плечами.
– Наша семья жестоко пострадала от оспы, – просто ответил он. – После этого мой дед утратил всякую веру в целителей и прислужников.
– Прости. – Гуиналь сочувственно коснулась его руки. Д'Алсеннен хлопнул в ладоши.
– Слушай, я весь провонял от крови и грязи. Хочу помыться перед ужином. Увидимся позже.
Глава 6
Письмо, которое было найдено среди вещей, спасенных с алдабрешской галеры, потерпевшей кораблекрушение в Пеорлском Заливе в 278 году Свободы города Кола.
Сегало Риа приветствует дорогую Имир Сазак рукой своего личного раба Кату.
Нам всем любопытно узнать о твоем путешествии в Кол, и мы сердечно приглашаем тебя навестить нас по возвращении. Если тамошние чужеземцы не занимаются грабежами, как паразиты с грязных низин Релшаза, риск столь опасного плавания будет оправдан. Не меньше заботит нас и то, что тебе не доводилось иметь дел с жителями материка, прежде чем горестная кончина уважаемой Иру Сазак не возвысила тебя до чести быть Первой женой. Позволь же поделиться с тобой некоторым опытом, накопленным нами за последние годы.
Уже стало привычным проклинать жителей материка за воровство. Дело здесь не только в том, что они периодически крадут пряные растения и бессовестно отказываются от торговли людьми подветренных побережий. Вот увидишь, все будут обращаться к тебе с просьбой разрешить посещение ваших владений, и, если ты разрешишь, они то и дело будут выспрашивать о владельце каждого предмета в вашем доме. Хотя такой вопрос кажется бессмысленным для человека честного, отвечай, что все это – личная собственность Сазака Дега, иначе твои гости с материка украдут все, что только не приколочено.
По прибытии в Кол убедись, что хорошо видны твои триремы – веское доказательство мощи Сазака Дега. Пусть у тамошнего народа не останется никаких сомнений, что любые попытки вторжения в ваше владение кончатся гибелью их кораблей, – иначе их неуклюжие суда будут шнырять вокруг ваших земель, красть ваши семена и рабов и вмешиваться в вашу торговлю.
Обмен, с их точки зрения, не согласуется с такими понятиями, как честь и красота. Все, что они хотят, – это назначить каждому предмету свое число металлических бляшек и затем обменять его на как можно меньшее их число. Заключив обмен, не преподноси им в знак вежливости дополнительно превосходный драгоценный камень, как сделала бы с островитянином. Жители материка не понимают сего, для них это лишь повод вымогать у тебя еще и еще драгоценные камни. Также не давай им никаких значительных или достойных внимания камней. Они режут на куски и гранят все, что попадет в их руки, ибо не умеют ценить природную форму камня.
Будь крайне осторожна в отношении качества золота и серебра, которые они тебе предлагают. Во многих слитках велика примесь простых металлов, но ты должна понять: это настолько обычное дело, что даже не считается позором, как было бы среди цивилизованных людей. Лучшие металлы стоит сохранить для твоих ювелиров, но остальное годится только для балласта. Все, что ты можешь сделать, это использовать их, дабы упростить торговлю рабами, – так по крайней мере сбудешь их с рук.
Прикажи, чтобы Денил все время находился с тобой и хранил свои клинки острыми. Жители материка держат своих женщин на привязи и чуть ли не в намордниках и считают себя вправе оскорбить вообще любую женщину. Мы бы не советовали тебе искать развлечений с каким бы то ни было жителем материка; они просто не умеют вести себя. Их пристрастие к наркотикам и спирту подавляет чувство элементарного приличия.
Но как бы то ни было, мы с огромным нетерпением ждем вестей о твоем путешествии и желаем тебе всяческих успехов.
Дворец Шек Кула, Алдабрешский Архипелаг, 5-е предлета
Я стоял, неловко прислонясь к стене, и чувствовал, как пот стекает меж лопаток. Хоть я старался не двигаться, должно быть, чем-то выдал свое смущение, потому заслужил недовольный взгляд Ляо. Чтобы как-то отвлечься, я уставился на фонтанчик, струящийся в широком керамическом бассейне посреди беломраморного пола. Где-то зажужжало насекомое, и я попытался его разглядеть, не желая, чтобы оно пополнило мою и без того впечатляющую коллекцию зудящих укусов.
