— Никому не говори, но я уже староват для того, чтобы падать с лестниц и ломать перила спиной.

— А сколько тебе лет?

— Через пару недель исполнится тридцать шесть. Она поцеловала его в плечо.

— Мне всего двадцать восемь. Не стыдно тебе малолетних совращать?

Он ухмыльнулся ей:

— Малышка, не желаешь со мной принять душ? Она с наслаждением потянулась под одеялом.

— Нет, не хочу вылезать из тепленькой постельки. И я вообще не уверена, что могу двигаться. Мои кости как желе.

— Это не твои кости как желе, крошка.

Он наклонился к ней и поцеловал. Он снова хотел ее, но сдержался. Они смогут заняться сексом позже.

— Хочешь, я закажу чего-нибудь поесть? — спросила она. От этой блестящей идеи у него заурчало в животе.

— Давай.

— Что-то особенное?

Он улыбнулся ей глупой улыбкой.

— Я не привередливый.

Душ, как ни странно, действительно помог. Он долго стоял под горячими хлесткими струями, а когда вышел, она спала. Он прошелся на цыпочках по комнате, стараясь не будить ее. Ему казалось, что он плывет. Ему хотелось плакать и смеяться над каждой мыслью, что приходила ему в голову. Он натянул джинсы и неслышно опустился в кресло, которое стояло в изголовье кровати, просто чтобы сидеть и смотреть на нее со счастливой улыбкой на лице и удивляться ее красоте. Мельчайшая деталь сводила его с ума. А ее легкий розовый румянец на щеках был самым волнующим зрелищем, которое когда-либо открывалось его взгляду. Он бы всю жизнь сидел так и наслаждался этой картиной.

Он так и сделает. Она, может, еще не догадывается, но ей никогда не удастся от него избавиться. Он словно намертво приклеился к ней.

Зазвонил телефон, и она дернулась, просыпаясь. Она сонно улыбнулась ему и протянула руку за трубкой:

— Алло? М-м… ах да. Спасибо. Сколько? Десять, девяносто восемь? Ладно, спасибо… мы сейчас спустимся.

— Что, еду привезли? — Он надел свитер, натянул ботинки, накинул сверху кожаный пиджак и засунул за ремень «Зиг Зауэр». — Я принесу.

Он сорвал легкий поцелуй и пошел наружу. Дождь утих, и под ногами мягко шелестели опавшие сосновые иголки. Запах стоял чудесный. Он здорово проголодался.

Его встревожил не столько звук, поскольку парень был безмолвен, сколько странное движение в воздухе. Дуновение в затылок, как будто поцелуй любимой — только холодное дуновение, нетеплое.

Он развернулся как раз вовремя, чтобы заметить снаряд тьмы, несущийся на него. Из окна их домика лился неяркий свет, и на его фоне он увидел стальное лезвие, нацеленное ему в живот.

Он метнулся в сторону, парируя удар ребром ладони. Но парень оказался проворнее, и белая молния лезвия немного задела его бок. Он врезал парню в челюсть локтем, почувствовал удар и услышал мычание. Вильнул в сторону — и успел вовремя. Колено нападающего попало ему в бедро, а не в пах. Боль прожгла его до мозга костей, но не было времени обращать на нее внимания, не было времени даже достать пистолет. Он пятился назад, увиливая от одного выпада, затем от другого. Парировал удары, нагибался, снова увиливал. Ботинки скользили на мокрых сосновых иголках. Отступать было тяжело.

Нападающий воспользовался преимуществом и прыгнул, но Сет блокировал руку с ножом и провел захват кисти. Он упал на спину, упер обе ноги парню в живот и бросил его через себя. Парень сделал в воздухе сальто и мягко приземлился на ноги. Сет перекатился назад через плечо и вскочил, одновременно выхватывая из-за пояса пистолет. Нога нападающего взметнулась вверх, точно хлыст, и выбила пистолет из руки.

Свет позади него стал ярче, когда зажегся фонарь на крыльце. Он надеялся, что это хоть немного ослепит парня и даст ему секундное преимущество, потому что оно было ему необходимо как воздух. И срочно.

— Сет, что… о Боже!

Киллер ринулся вперед, Сет сделал шаг в сторону и поймал за запястье его руку с ножом. Дернул вверх, завернул назад и резко опустил вниз. Раздался громкий треск. Парень заорал во всю глотку. Нож выпал.

К домику, в котором остановились Сет и Рейн, примыкал блочный сарай, и Сет не придумал ничего другого, кроме как протащить киллера за сломанную руку, игнорируя его вопли, и впечатать его в бетонную стену головой вперед. Затем он еще раз припечатал его к стене и бросил на землю, как мешок с навозом, чем тот, собственно, и являлся. Он уставился вниз на бесформенную массу. Грудь его вздымалась и опадала. Его стала бить дрожь. Черт! Это было совсем близко.

Рейн бежала к нему босиком по грязной мокрой земле.

— Сет, с тобой все в порядке?

Он тяжело дышал. Он прижимал руку к боку, и под пальцами было влажно и тепло. Он задрал свитер и посмотрел на рану. Ерунда. Царапина. Свитер и джинсы были разрезаны, и длинный кровавый шрам выглядел ужасно. Но похоже, рана была неглубокой.

Рейн говорила что-то, очевидно, спрашивала, но он не слышал ее. В голове метались чудовищные мысли. Он бы с удовольствием сразился еще с одним убийцей, и не только с одним, лишь бы они заняли его на время, не давая думать и делать выводы. Но ему придется напрячь свои никчемные мозги и понять, каким таким магическим образом этот гад их выследил. Ведь он сам лично избавился от всех следящих устройств. И это после того, как он рассказал все свои секреты единственному наследнику своего злейшего врага.

Сет поддел парня ногой и перевернул его на спину. Затем нагнулся, зашипев от боли, и сдернул лыжную маску. Макушка превратилась в кровавое месиво, но лицо оставалось вполне узнаваемым. Короткие темные волосы, тридцать с небольшим лет. Средний, неприметный. Близко посаженные пустые карие глаза смотрели вверх. Он приложил палец к сонной артерии парня. Ничего. Жаль, было бы небезынтересно его допросить. Это не тот же, что был на Темплтон-стрит. Этот был легче, быстрее и намного опаснее.

Он выпрямился, стараясь не застонать от жалящей боли в боку. Он подтолкнул Рейн ближе, чтобы она посмотрела.

— Знаешь этого парня? — требовательно спросил он. Она покачана головой, зажав рот руками.

— Как он нас нашел? — продолжал он.

Она уставилась на труп диким немигающим взглядом.

Он ударил ее по рукам, схватил за плечи и встряхнул:

— Отвечай, Рейн!

Ее губы шевелились, но никакого звука не было. Она вздохнула, набирая в грудь воздуха, и выдавила, заикаясь:

— Н-не… з-знаю! — Ее начало трясти.

Спрашивать ее дальше не имело смысла, пока она не успокоится.

Он нашел свой пистолет в кустах и засунул его обратно за ремень. Рейн стояла там же, где он ее и оставил, глядя вниз на мертвое тело и не замечая падающих на голову и плечи капель дождя.

Он зашел в дом, собрал вещи, вышел и взял ее за руку.

— Пойдем, — сказал он и потащил ее по тропе. Рейн плелась за ним, как зомби, ее босые ноги волочились по грязи.

Сет осмотрел стоянку и заметил, что к тем машинам, что были там, когда они приехали, добавился новенький седан «сааб». Капот все еще был теплым. Из здания, где сидел портье, по-прежнему лился холодный цвет включенного телевизора. Никаких лиц в окнах, никаких криков с заднего двора. Никаких звуков, кроме шелеста дождя. Он открыл машину, кинул сумку на заднее сиденье, усадил Рейн справа, сел за руль и выехал на дорогу, втопив педаль газа в пол.

Вернулся его киборг, спокойный и эффективный. Он мог убить человека и оставить его мертвое тело лежать в грязи. Никаких проблем. Он мог тащить дрожащую, хнычущую, полуголую, необутую женщину по гравию без тени сострадания. Неожиданное и страшное озарение, посетившее его голову благодаря Рейн, сейчас нуждалось во внимательном и всестороннем рассмотрении.

Спустя полчаса, прошедших в гробовой тишине, зубы Рейн перестали стучать. Он решил, что достаточно долго ждал.

— Это ведь не должно было случиться, так?

— Что? — Ее голос был мягким, сконфуженным. Сама невинность.

— Я не должен был выжить. Какая досада, а? Весь план летит к чертям.

— Сет, о чем ты говоришь?

Она хочет, чтобы он разжевал ей все. Все, до последней детали. Что ж.