Чжан Цзучан оценил положение 109-й бригады и 7-го полка в Цинанфу, учел их полную боевую негодность, перепроизводство офицеров – из-за леса майоров не видно солдат, хозяйственные хищения и прочее расценил как повод к их расформированию. Кроме этого, со стороны некоторых старших начальников были угрозы Чжан Цзучану, что пахло бунтом. Поэтому Чжан Цзучан оставил на службе лишь здоровые части. Из расформированных частей и желающих дальше служить были составлены новые боевые единицы и пополнены старые. Несмотря на это, отношение Чжан Цзучана к русским самое благожелательное, но ведение дела Меркуловым, генералами Чеховым, Михайловым и Сидамонидзе его не удовлетворило. Поэтому у него не было другого выхода, как расформировать эти части и убрать негодных лиц. Меркулов остался советником заместителем Чжан Цзучана по русским делам и принял в свое ведение 2-й арсенал. Его влияние и доверие к нему сходят на нет. Солдаты и офицеры его ненавидят. Расчет уволенных солдат и офицеров делается казначеем Чжан Цзучана, а правильность бумаг и службы будут удостоверяться бывшим штабом группы. Это показывает, что дубань не доверяет Меркулову и денежный расчет будет производить сам. Авангардная группа Нечаева на июль 1926 г. состояла из 105-го пехотного полка и ряда других частей. Это были две артиллерийские батареи по два орудия каждая, полевая и горная – 60 человек. Кроме этого, был конный полк из 335 человек, два бронепоезда с командами в 180 человек и юнкерская (комендантская) рота в 60 штыков. Штаб составлял 7 человек; команда ординарцев – 25 человек. Всего 1445 человек. Полк состоял из двух батальонов в 660 человек, технического батальона (пулеметная команда и минометная рота) – 120 человек. Чины – 1 генерал, 4 полковника, 8 подполковников, 15 майоров, остальные – по должностям и комплектованию. На содержание группы тратилось в месяц 40 тысяч мексиканских долларов: жалованье – 25 тысяч, на довольствие, фураж и хозяйственные потребности – 15 тысяч. Теперь же по спискам всего 2600 человек, из них бойцов – 1200. Содержание их в месяц стоит 170 тысяч мексиканских долларов. По чинам имеются: генералов – 7, полковников – 20, подполковников – 57, майоров – 160. В общем – 600 офицеров на 2600 человек, или 1 офицер на 6 солдат. Реально же, в боевом отношении на одного офицера приходился один нижний чин. Чжан Цзучан снова желает привлечь к возглавлению группы Нечаева. Это лишь вопрос времени.
К концу января инструкторский русский офицерский отряд или Юнкерское училище также был расформирован[461]. По данным наших офицеров от 24 января, «положение у нас все ухудшается. Школа расформировывается, так как она отказалась идти ротой в учебный полк. Пока ее забыли, и она продолжает, в общей суматохе, свое существование по инерции, но это долго не продлится»[462].
В то время отношение русских к Меркулову стало просто нетерпимым. Он, будучи человеком невоенным, решил прибрать руководство частями себе. В итоге Тихобразов и другие офицеры подали рапорта об увольнении[463]. Они приняты не были, так как уход этих офицеров означал конец Русской группы и Меркулов остался на прежнем месте советника.
После неудачи у Сучжоуфу в армии Северной коалиции началось повальное дезертирство, которое не остановили самые крутые меры. Даже части генерала Чу Юпу, считавшиеся самыми надежными, стали переходить к противнику. Донесения об этом с тех пор стали обычными. Так, в начале марта 1928 г. корнет Ребров, посланный с разъездом в деревню Вансиндя между Шанхаем и Цинанфу, доложил, что ее жители перешли на сторону противника и открыли по его людям огонь. Кроме того, разъезд задержал часть войск Сун Чуанфана, когда они переходили к южанам[464].
Положение усугублялось тем, что в боях и от эпидемий конная бригада потеряла много лошадей и впервые после осени 1924 г. у наемников в январе 1928 г. появились «пешие кавалерийские части»[465].
Видя неспособность Чжан Цзучана решить проблемы, нечаевцы сами пытались их устранить. Тихобразов, например, инициировал переговоры с администрацией уездов для решения вопроса с продовольствием. Иногда они кончались удачно и им удавалось получать продукты на занятые в высших инстанциях деньги[466].
Зимой остро встал вопрос о размещении войск на постой, чем было очень недовольно население, и Чжан Цзучан запретил без разрешения своим войскам, в том числе и русским, занимать квартиры самовольно[467].
При всех тяготах службы продолжались изнурительные бои против Фына и Чан Кайши. Многие русские в это тяжелое для них время проявляли героизм. Так, за проявленное во время новогодних праздников мужество в боях подпоручик Меньков, разжалованный в 1926 г. за потерю казенных денег из поручиков в солдаты, снова стал поручиком[468].
В начале января в ряде крепостей, где русские стояли гарнизонами, наемники попали в окружение, как это было с 53 русскими в Таминфу. Русским конникам, чтобы избежать плена, пришлось наступать на уже занятые врагом пункты, например город Кочен. Во время движения под откос свалилась машина с русским командным составом, но, по счастливой случайности, никто серьезно не пострадал. Однако это задержало движение отряда[469]. К общим бедам добавилось то, что из-за предательства китайцев и собственного пьянства в крепостях Шануцун и Вынкуйфу под городом Цаочжоу в январе – феврале 1928 г. в плен попала большая часть 2-го конного полка, в чем во многом был виноват его командир полковник Манжетный. В первой крепости в плен попали 105 русских наемников, в том числе 13 офицеров. Среди них был есаул, на должности которого находился подполковник Духовской, и 3 майора; 26 вахмистров, в том числе Иван Лобанов, отличившийся год назад в избиении рикш, 20 старших унтер-офицеров, 16 младших унтер-офицеров и 30 всадников. Кроме того, в плен вместе с ними попали 22 китайца, в том числе 1 младший унтер-офицер, а также 144 лошади и 8 мулов[470].
В крепости Вынкуйфу (Вейкуйфу) 15 января 1928 г. был убит майор Стрелков, после чего 1 февраля в плен попали 37 русских солдат и офицеров и 1 китаец с 32 лошадями и 2 мулами[471]. По другим данным, в плен в этой крепости попали 53 русских[472].
В начале февраля того же года оттуда прибыл китаец, бежавший при сдаче крепости противнику. Оказалось, что захваченных русских отправили в глубь Китая, все они живы, но были ранены хорунжий Зыков, 2 вахмистра и 3 солдата[473].
По данным коммунистов, при взятии Фыном Цаочжоу в плен попали 300 русских, а при продвижении к городу Тайань, по данным китайцев, монгольская кавалерия Фына к северу от него окружила и уничтожила белогвардейский кавалерийский отряд Шаньдунской армии[474].
По китайским правилам попавшие в плен продолжали получать деньги, их снимали лишь с приварочного и провиантского довольствия[475]. Жалованье при этом высылали семьям пленных. Но деньги выдавались, только если было точно известно, что пленный не сдался добровольно[476].
Посланный в конную бригаду в Фансиен офицер Трухин доносил 19 февраля Тихобразову об ее кризисе. Он писал: «Люди морально сильно потрепаны печальной историей со 2-м полком и разоружением пехоты в Цинанфу и непрерывным, более чем 2-месячным мотанием в условиях походно-бивачной жизни в зимнем холоде и при голодном пайке, особенно в Ен-чжоу-фу. Когда пошли из Дун-чана, то солдаты в разговоре выражали неудовольствие, говоря: «Куда опять погнали, заведут так же, как и 2-й полк» и т. д. В общем, войско наше «потеряло сердце». Большинство офицеров и солдат переутомились службой и разочаровались в ней. Слышал от солдат, что «это дело нужно только для начальства, ему до нас мало дела»[477]. Офицеры были растеряны произошедшими событиями и деморализованы. Трухин доносил, что в частях – беспорядок, офицеры не знают, кто из солдат находится в тылу на базе в Цинанфу, а кто находится в их распоряжении[478].
