И стоило Нечаеву уйти лишь на некоторое время из отряда, как его противники перессорились между собой. В мае 1926 г. генерал Малакен и начштаба полковник Карлов отказались подчиниться Меркулову. Дело в том, что боевые офицеры не могли подчиниться человеку, не имевшему к армии никакого отношения и постоянно дискредитировавшему русских перед китайцами. К тому времени, по данным генерала Бурлина, между Нечаевым и его заместителем Малакеном давно была вражда. При этом последнего поддерживали Меркулов и Михайлов. Дело в том, что Михайлов был зятем Меркулова, и многое поэтому здесь объяснялось родственными связями. При этом Малакен несколько раз пытался подвинуть Нечаева и занять его место. Бурлин справедливо считал поэтому, что «в отряде Нечаева не все гладко»[243].
Но с уходом Нечаева главным врагом Меркулова стал Малакен. Михайлов для дискредитации последнего стал распространять провокационные слухи, что, по данным контрразведки, в конце 1925 г. Малакен планировал по заданию предателя Гущина поднять восстание в Нечаевском отряде, убить самого Константина Петровича и перейти к Фыну[244].
Вряд ли такие данные стоит рассматривать серьезно, ведь Михайлов и Меркулов в борьбе за власть не гнушались даже такими обвинениями. По делу работы Гущина в отряде Нечаева было проведено расследование, после которого подпольная сеть была ликвидирована, и в случае причастности к ней Малакена он был бы раскрыт.
Меркулова Малакен и Карлов считали виновным в финансовых махинациях с деньгами, предназначенными для уплаты жалованья, о чем и заявили. За отказ подчиниться ему они 21 мая были отстранены от командования и арестованы, причем Карлова китайцы приковали к столбу цепями. По словам полковника Тихобразова, пытавшегося лавировать между враждующими группировками, тогда сторонника Меркулова, «Малакен и начштаба 65-й дивизии Карлов, то ли отупев окончательно от пьянства, то ли находясь под покровительством Нечаева, стали открыто нападать не только на Меркулова и Михайлова, но и на некоторых китайских генералов и даже на самого Тупана Чжан Цзучана. Пока русские ругались между собой, китайцы мало на это обращали внимания, и это даже казалось им выгодным, так как русское единение в их глазах представляло некоторую опасность»[245].
В то же время письма того же Тихобразова представляют Малакена совсем иным человеком. Согласно им, Малакен активно боролся против пьянства у русских. Исчерпав все методы борьбы с ним, он приказал уничтожить запасы водки в русских частях. Этим самым он задел финансовые интересы адмирала Трухачева, советника Меркулова и командира китайской бригады 65-й дивизии генерала Чжао, которые делали на поставках алкоголя крупные деньги, и уволить его решили во многом из-за этого[246].
Действия Малакена и Карлова обусловливались не только личной враждой с некоторыми русскими и китайскими начальниками, но и нежеланием иметь под боком часть из китайцев, доказавшую ранее свою ненадежность, а также справедливым стремлением добиться уплаты задержанного жалованья. В этих условиях Малакен расформировал китайскую бригаду генерала Чжао, входившую в 65-ю дивизию. Однако вместо поддержки действий своих же русских, требовавших не только улучшения их положения, но и выполнения обещанного китайцами, Тихобразов, Меркулов и Михайлов потребовали от Чжан Цзучана устранения Карлова и Малакена. Даже по тем документам, которые оставил Тихобразов для своего обеления, это было сделано очень подло, руками китайцев, того же генерала Чжао, который имел на Малакена и Карлова личную обиду[247]. А сделано это было в первую очередь для того, чтобы устранить опасных конкурентов, пользуясь отсутствием Нечаева, и самим занять их места.
По словам Тихобразова, «Тупан не сразу на это согласился, очень извелся, что у русских все время какие-то дрязги, и чуть не расформировал всех. Вначале он приказал казнить Малакена и Карлова, но его удалось от этого отговорить, сказав, что их только нужно выслать из Шандуна. Их вызвали к нему в штаб, где у них отобрали оружие, а их самих арестовали и связали»[248]. После этого они были отправлены в тюрьму, где подверглись пыткам. Малакен, не выдержав, был вынужден признать Меркулова главнокомандующим и был освобожден из-под ареста и назначен впоследствии на некоторое время начальником дивизии. Зато дело упрямого Карлова вызвало много шума. Китайцы, зная его авторитет среди нечаевцев, опасались его мести и хотели опального начштаба убить в обстановке секретности[249]. Однако сами русские отговорили их от этого, опасаясь восстания всей Русской группы, так как среди белогвардейцев был очень высок авторитет Карлова, видного каппелевца, прославившегося своей доблестью еще во время Гражданской войны в России. Опального начштаба были вынуждены освободить и выслать из Шаньдуна. Противники Нечаева воспользовались этим, чтобы сделать «зачистку» от его сторонников, уволив многих из них, в том числе и Куклина[250], который, однако, впоследствии вернулся. Но ожидаемого эффекта расправа с нечаевцами не принесла. Русские из-за таких эпизодов все больше теряли авторитет в глазах китайцев. Поэтому нередко на их места назначались китайские офицеры и генералы. Так, после дела Карлова – Малакена пост начальника 65-й дивизии занимал до возвращения Нечаева генерал Чжао[251]. Тихобразов же, подсуетившись, стал при нем начальником штаба.
Видя все это, Чжан Цзолин приказал Чжан Цзучану броневую дивизию русских бронепоездов взять под китайское командование[252]. На это место «заговорщики» планировали выдвинуть Чехова, но он «в нужный момент, когда шли пертурбации, спасовал перед китайцами и упустил бронепоезда, которыми теперь стал командовать Чжао»[253].
Чехов остался на второстепенных ролях: он командовал лишь одним из двух броневых дивизионов и был приравнен к почти неизвестному китайскому генералу Лю Шианю[254]. Впоследствии здесь был образован еще один броневой дивизион, и значение Чехова еще больше упало. Таким образом, ограниченный захват власти в Русской группе кончился не так, как этого хотели Меркулов и Ко.
Несмотря на это, Чжао проводил ограниченные мероприятия, которые были полезны русским, например, в июле 1926 г. он ходатайствовал перед Чжан Цзучаном ввиду удорожания жизни повысить русским оклады[255]. Видя усиление среди белогвардейцев агитации против службы из-за отсутствия заботы об инвалидах, Чжао решил исправить ситуацию. По его инициативе для пострадавших русских на китайской службе организовали лечение, стали изготавливать протезы, устраивать при частях и заботиться о них[256].
Но, несмотря на то что Чжао сделал для русских много хорошего, это были во многом попытки как-то сгладить недовольство, которое проявляли к нему русские наемники, и попытка бросить им дополнительную небольшую кость не могла устранить имевшиеся у них негативные моменты, грозившие в боевых условиях нанести боеспособности Русской группы серьезный ущерб.
Возвращение Нечаева
Когда Нечаев оправился от ранения, он сразу поехал в Русскую группу, но ехать ему пришлось не в отдельном вагоне, подобающем его рангу, а в простом поезде. Это говорило о том, что прежнее влияние им было утрачено. Приехав в Цинанфу, он обнаружил, что Чжао не торопится сдавать ему должность, и некоторое время он был «за штатом», так как китайцы «забыли» издать соответствующий приказ об его назначении на прежнее место[257]. Это было весьма символично и свидетельствовало о потере прежнего влияния за время его нахождения в госпитале. Этому положению Нечаева содействовали и его русские недоброжелатели. Однако Чжан Цзучан, проводя смотр, по признанию Тихобразова, увидел, что противники Нечаева даже не смогли нормально показать ему свои подразделения[258], чего при Константине Петровиче не было. Это произошло, по описанию Тихобразова, так: «3 октября 1926 г. – смотр – скандальное представление 165-й бригады – дети и старики. Наши, 105-й полк, плохо выправлены. Вообще, впечатление гадкое. И это при том, что пыли было много, и она скрашивала все дефекты. Тупан отказался от ужина»[259]. Это привело к тому, что Нечаев буквально через день после этого получил прежнюю должность. После этого он сразу стал наводить порядок и назначать на важные посты своих людей, к числу которых принадлежали Стеклов и Смирнов.
