Русские наемники отличились также при взятии генералом Ли Чинлином в марте 1926 г. Тяньцзиня[203]. Вслед за этим русские, особенно бригада бронепоездов, отличились при взятии в апреле 1926 г. городов Пекин и Нанькоу, сыграв при этом одну из главных ролей[204].
К тому времени русские почти вплотную подошли к Тяньцзиню. В начале марта противник пытался отбросить русских от этого стратегически важного центра, столицы провинции Чжили. В эти дни на фронте шла сильная артиллерийская перестрелка. Русских от Тяньцзиня отделял лишь канал, через который 3 марта на их сторону переправилась рота противника, к которой готовились присоединиться другие воинские части врага. Но расширить плацдарм противник не успел, и остатки его роты были быстро отброшены обратно за канал. За доблесть в бою 1 и 3 марта в приказах по армии были отмечены и награждены только офицеров и унтер-офицеров 43 человека. Особенно отличился среди них майор Люсилин.
Русские сами 4 марта перешли в наступление и сбили противника с занимаемого им вала, прикрывавшего Тяньцзинь. Однако оно не было удачным, так как русский отряд особого назначения всего лишь в 30 штыков, охранявший проход с моста через канал на русскую сторону, не выдержал контрудара противника и отступил. Воспользовавшись этим, враг нанес удар во фланг 5-й и 6-й русским ротам. Из-за этого в русском наступлении произошла заминка и последовало отступление. От вражеского флангового пулеметного огня наемники потеряли не меньше 40 человек, причем в суматохе оставили противнику не только своих убитых, но и нескольких раненых. «Убитые и раненые были подобраны противником, который не преминул выказать свое зверство: одного раненого китайцы прикололи, а остальных повесили; убитых же, издеваясь, приставили к деревьям»[205]. Вполне возможно, что среди этих потерь были и пленные. Было получено такое сообщение 13 марта 1926 г. от английского журналиста газеты Morning Post: «На днях по Тяньцзину провели двоих белых русских, взятых в плен войсками «Народной» армии. Несчастных вели по городу полуголыми. Перед казнью они подвергались пыткам. Командование «Народной» армии заявило, что оно будет казнить всех пленных русских. Такое жестокое отношение к русским не мешает ему пользоваться услугами большевиков…»[206]
При этом во время боя в воздухе кружил вражеский аэроплан, бросавший на русских бомбы. Вскоре к нему присоединились еще несколько крылатых машин, и положение белогвардейцев еще больше осложнилось. Зенитных пушек и пулеметов у наших не было, и они били по самолетам врага из винтовок. Через некоторое время для стрельбы в воздух установили на специальную платформу 75-мм орудие. И все же китайцев удалось отбросить на исходные рубежи. Ночью русские позиции китайцы освещали прожектором, не давая спокойно спать, а утром 5 марта приступили к бомбардировке авиацией и артиллерией. На другой день, 6 марта, противник пытался атаковать русских, и атаки были настолько сильными, что временами казалось, что наши окопы будут оставлены и придется отходить. В это время русские бронепоезда вели активную перестрелку с артиллерией и бронепоездами неприятеля, однако у них быстро кончились боеприпасы, и к концу того же дня они стреляли очень редко, лишь тогда, когда зарвавшийся враг подходил к стратегически важному мосту вплотную. Во время этого боя был снова ранен Стеклов, а на бронепоезде был убит майор Штейман. Было установлено, что у противника – русские артиллеристы[207].
Следующие два дня, 7 и 8 марта, на фронте было «затишье», во время которого китайцы продолжали обстреливать и бомбить русских. Враг 9 марта пытался сбить белогвардейцев с позиций, но помогли китайские части Чжан Цзучана, и наступление было отбито. Однако 10 марта «большой колонне противника удалось обойти наше расположение и выйти в наш тыл»[208]. Для исправления ситуации были отправлены 55-я китайская бригада и два русских бронепоезда, которые вместе с 65-й дивизией разбили врага и только пленными взяли тысячу человек. При этом было захвачено 3500 винтовок и 100 маузеров.
Для усиления огневой мощи русских в связи с ожидавшимся штурмом Тяньцзиня Нечаеву 11 марта были приданы 4 бронепоезда.
Однако враг не дремал и предпринял смелую попытку уничтожения Русского отряда. В ночь на 15 марта между русским отрядом особого назначения и Комендантской полуротой в тыл русским прошла на полтора километра колонна противника. Она приблизилась к стратегически важной железной дороге, где стояли русские бронепоезда, команды которых ничего не подозревали о вражеском прорыве, и заняла деревушку поблизости от нее. Это грозило нечаевцам потерей бронепоездов и полным разгромом. В этой деревушке противник разделился на две части. Одна двинулась к штабу Русской группы, а другая – на юг, к железной дороге, где заложила фугас, чтобы подорвать полотно и отрезать бронепоезда. Русские заметили противника только в этот момент. И хотя противник находился недалеко от штаба, Нечаев не растерялся. Была объявлена тревога и вызваны резервы. С их помощью врага контратаковали, причем впереди белогвардейских цепей шел сам Нечаев с одним стеком в руке. Противник, ожидавший паники у нечаевцев, вместо этого получил отпор. Он попал в полуокружение и стал отходить. В этой колонне было 500 отборных солдат противника, которые заняли одну деревушку и пытались отбиваться, но не выдержали русского удара. Часть из них была убита во время перестрелки, другие потонули в канале, когда пытались бежать к своим. Небольшая их часть заняла там две фанзы, «отстреливалась до последней возможности и, не пожелав сдаться, сгорела в них, так как вся деревенька была подожжена»[209]. Это могли быть коммунисты из СССР. Они, будучи отрезаны от своих, знали, что в случае пленения пощады им не будет. Китайцы такого упорства никогда не проявляли. При этом днем русскими у деревни Тунхуансян был сбит аэроплан и захвачены двое летчиков.
Другая, меньшая часть колонны отступала от «железки» вдоль канала к северу. Она не заходила в деревеньку, где отбивалась большая часть их отряда. Ее преследовали 6-я и Юнкерская русские роты во главе с Нечаевым, который, видя, что большая часть первой колонны надежно блокирована, бросился ликвидировать отряд, пытавшийся уничтожить бронепоезда. И тут китайцы напоролись на огонь развернувшейся с фронта 1-й Русской роты, у них началась паника, и под губительным русским огнем они бросились в канал, где многие утонули. Из всего отряда в несколько сотен бойцов, прорвавшегося той ночью в тыл русских, спаслось человек пятьдесят[210]. Бой продолжался весь день. Во время его в начале седьмого вечера, находясь в цепи 6-й роты, во время атаки, в обе ноги был ранен сам Нечаев. Его заменил генерал-майор Малакен. В том бою было убито 8 русских, в том числе 1 офицер и 1 фельдфебель. Ранено было 44 человека, в том числе 4 офицера, 2 младших портупей-юнкера, 7 фельдфебелей, 3 младших и 1 старший унтер-офицер[211]. Если бы не личная доблесть самого Нечаева, исход боя мог быть совсем иным. Однако за это пришлось заплатить очень дорого: Константин Петрович после этого на целых полгода был прикован к больничной койке[212].
Вообще, отмечая впоследствии, во время перемирия, начавшегося в мае 1926 г., вторую годовщину создания русской группы войск на китайской службе 28 сентября 1926 г., генерал Чжао отметил, что от небольшого русского отряда, открывшего эпопею русских воинов на китайской земле, из-за потерь осталось совсем немного людей[213].
