– Да, странные дела вообще творятся у нас,- задумчиво сказал Аксельрод.- Перед моим отъездом ходили слухи, что Трилиссера снимают, якобы, за правый уклон и что вообще решили реорганизовать аппарат иностранного отдела. В партийных кругах говорили, что вся коллегия ГПУ стоит за Бухарина и Томского145 и, якобы, Политбюро ЦК вызвало Менжинского, Ягоду и Трилиссера для объяснения, но наши оправдались. Главный козырь коллегии ГПУ был тот, что ведь агентура ГПУ выяснила переговоры между Бухариным и Каменевым, и ими же был выкраден дневник Каменева, благодаря которому Сталин поставил на колени и Бухарина, и Каменева,- рассказывал Аксельрод.- Да, забыл тебе сказать, Блюмкинато ведь расстреляли. Мне передал эту новость Самсонов в Берлине,- добавил он.

– Я об этом уже знаю. Мне написали из Москвы. Так, ты не возражаешь против оставления тебя для работы со мной? – спросил я Аксельрода.

– Да что же, я очень рад. Только напрасно я потратил столько усилий и средств для подготовки поездки в

Египет. А так для меня еще лучше. Вместе веселей и безопасней,- уже более весело ответил Аксельрод, он же

Фридрих Кейль.

Прошло около месяца со дня приезда Аксельрода, благодаря уже протоптанным мною дорожкам и имевшимся связям, сравнительно быстро удалось легализизовать его пребывание в Константинополе. Повсюду я рекомендовал его как моего компаньона. Таким образом, мы достигли прочности и укрепления нашей позиции. Нужно было начинать работать. Я нашел отдельную квартиру районе Шишли и оборудовал сносную фотолабораторию. В ближайшем будущем мы собирались установить радиоаппарат для непосредственной связи с Москвой. Оставалось приступить к вербовке агентуры. Обсудив положение и перебрав всех имевшихся у нас знакомых, мы решили остановить наше внимание на некоем Элмаяне. Это был один из наших знакомых купцов.

Шестидесятилетний старик с седой головой и большим животом доброго буржуа, Элмаян очень импонировал окружающей среде. Работая 30 с лишним лет в Константинополе комиссионером, он имел обширное знакомство во всех слоях общества. Имея добродушный вид толстяка, Элмаян был хитер хитростью армянина, сохранившего после всех перипетий в Турции не только жизнь, но и нажившего состояние. Коммерческая репутация его была ниже всякой критики. Из предварительного его изучения мы вынесли впечатление, что у Элмаяна один стимул – это деньги. За них он готов продать все и всех. Все эти его "качества" и остановили наш выбор на нем.

Я поддерживал с ним приятельские отношения и потому задачу вербовки взял на себя. Пригласив его как-то в один из ресторанов пообедать, я после долгих подходов перешел к интересовавшей меня теме.

– Я хотел вам сказать, господин Элмаян, что мой друг Фридрих Кейль вместе с коммерческой деятельностью также занимается журналистикой. Он состоит корреспондентом одной крупной немецкой газеты в Берлине и вот, приехав сюда, ищет хорошо знающего местные дела человека, который помогал бы ему собирать информационный материал для газеты. Не знаете ли вы подходящего для этого занятия человека? – спросил я.

– Почему же нет. Можно найти такого человека, но за эту работу придется кое-что платить,- ответил Элмаян.

– О да, конечно, Кейль будет платить. Вы знаете, как немцы аккуратны. Насколько я помню, он, кажется, ассигновал на это дело что-то от 100 до 150 долларов,- сказал я.

Глаза Элмаяна заблестели. Он почувствовал своим старым нюхом добычу и, видимо, обдумывал, как бы лично сорвать такой лакомый кусок, как 150 долларов ежемесячно. Я решил ему помочь.

– А что если вам самим взяться за это дело, Элмаян-эфенди? Кто может лучше вас знать о турецких делах и иметь столько связей, сколько имеете вы? Я лично был бы очень рад рекомендовать вас Кейлю и дать возможность вам заработать. Не говоря о том, что вы много помогли в моих торговых делах, я хотел бы, чтобы эти деньги шли к вам, как армянину,- сказал я.

– Что же, я с удовольствием возьмусь за эту работу и надеюсь выполнить ее лучше всякого другого,- ответил Элмаян.

– Ну, и прекрасно. Я со своей стороны приложу все усилия, чтобы Кейль передал вам работу. Только скажите вкратце, на какие связи вы можете рассчитывать, чтобы я мог уговорить Кейля,- спросил я.

– Во-первых, у меня хорошие связи с турецкой полицией. Юдин из начальников отделений политический полиции – весь в моих руках и сделает все, что бы я ни попросил. Затем я имею знакомства почти во всех иностранных посольствах в Константинополе и могу у них получать нужные сведения.

– Что вы говорите? Даже у большевиков? – спросил я.

– Да, даже у большевиков. Я могу получить информацию везде, за исключением англичан. Наконец, может быть, Кейля будет интересовать армянская деятельность

в Турции, то я имею своим другом армянского епископа Г. Одним словом, я найду людей, где это будет нужно,- ответил Элмаян.

– Да, я тоже думаю, что вы имеете достаточно связей и лучше всех справитесь с работой. В особенности то, что вы можете получить сведения о большевиках, очень важно. Насколько я понял Кейля, немцы очень интересуются работой большевиков,- сказал я, давая ему понять, что Кейль в конце концов работает для немцев.

На этом мы остановились, условившись встретиться через пару дней у него в квартире, когда я передам ему результат моего разговора с Кейлем.

В ближайшую пятницу я пришел к Элмаяну на квартиру. Он жил недалеко от меня в том же районе Шишли. Элмаян, видимо, с нетерпением ожидал моего прихода, ибо, войдя в гостиную, я заметил приготовленное угощение. Быстро нам подали кофе, и мы остались в комнате одни.

– Ну, все идет прекрасно. Я говорил с Кейлем и так расхвалил вас, что он сразу согласился, чтобы вы работали на него. Жалованья я добился для вас 150 долларов в месяц. Кроме того, он обещал, что если работа пойдет хорошо, он будет платить и больше. Важно, чтобы в Берлине остались довольны,- сказал я.

– Очень рад. Как раз вчера был у меня мой приятель из полиции, и я уже его подготовил к тому, чтобы получить нужные Кейлю сведения,- ответил Элмаян.

– Вот и хорошо. Начните с полиции. Неплохо на всякий случай иметь своего там человека. А пока что пусть он передаст вам на несколько часов почитать доклады, которые он посылает в министерство внутренних дел в Ангору. Там, вероятно, найдутся интересные для Кейля сведения,- предложил я.- Кстати, я вам принес и деньги за первый месяц работы,- продолжал я, вынимая бумажник,- только мы должны предварительно проделать некоторые формальности. Вы должны выбрать себе псевдоним, которым будете подписывать все ваши рапорты и денежные расписки, и, кроме того, Кейль просил две фотографические карточки.

– Я как раз имею карточки,- сказал Элмаян и, поднявшись, достал две карточки из стола,- что касается псевдонима, то это вы придумали хорошо, а то я затруднился бы подписывать бумаги своей фамилией. Я возьму псевдоним "Малоян",- ответил он.

Хорошо, подпишите денежную расписку и ваши фотокарточки псевдонимом,- предложил я.

Передав мне нужные бумаги, Элмаян пересчитал переданные мною ему деньги и аккуратно вложил их в свой объемистый бумажник. При этом он так на меня смотрел, точно подозревая, что я, вероятно, получил от Кейля для него денег в два раза больше, но половину утаил для себя в виде комиссионного вознаграждения. Я понимал этот взгляд и внутренне усмехался. Пусть думает – так-то лучше. Пусть думает, что я в этом деле только посредник, так же, как он думает, что работает на немцев… – == Меньше риску, больше дела.

Нужно отдать справедливость, Элмаян работал не за страх, а за деньги. Он полностью заслужил полученное им жалованье. Но прибавки так и не дождался. Кейль вскоре уехал с докладом в Москву, а я… а я в Париж. Но об этом ниже.

Поздно ночью собрались на моей квартире я, местный резидент ГПУ Этингон-Наумов и приехавший из Москвы бывший резидент ГПУ в Греции Молотковский. Мы собрались на совещание. Этингон, элегантно одетый молодой парень, больше интересовался граммофоном, который время от времени заводил. Молотковский, наоборот, очень озабочен своей миссией и задумчив.