— А сам Дэмиен про дневник с вами не заговаривал?

— Нет. Приехал на похороны, но о дневнике не сказал ни слова. И я тоже. — Она помолчала. — Знаете, что я почувствовала, когда приехали полицейские и рассказали про Джулиана?

Гидеон не ответил, и она, вскинув голову, посмотрела ему в глаза.

— Облегчение. Да, звучит ужасно, но я почувствовала облегчение. Да, конечно, я плакала, но человек, которого я потеряла в тот день, не был тем, кого я влюбилась когда-то. Тот умер постепенно за последние лет десять, и от него не осталось почти ничего. Жестоко, но это правда, и я не хочу извиняться.

Гидеон покачал головой.

— Не мне вас судить. Я лишь надеялся, что вы расскажете мне, что случилось на том подготовительном сборе, потому что, боюсь, то дело еще не закончилось и не закончится, пока факты не станут известны всем. Все вертится вокруг того, что написал в дневнике Джулиан, но я не знаю ни что он там написал, ни где этот дневник.

Дверь за спиной хлопнула, и Гидеон, обернувшись, увидел Джона Норриса, явно удивленного присутствием гостя.

— Здравствуйте. Извините, что вмешиваюсь, но я оставил где-то здесь мобильный. — Он посмотрел на Мэрион. — Все в порядке, милая?

— Да, все хорошо. — Она шмыгнула носом и вытерла глаза краешком платочка. — Мы говорили о Джулиане.

Норрис нахмурился.

— Не думал, что вы знали моего брата, — сказал он Гидеону.

— Я его не знал.

— Тогда…

— Не беспокойся, Джон, — быстро вставила Мэрион. — Это я о нем вспомнила.

— Понятно. — Выражение на лице Джона Норриса ничуть не смягчилось. — Что ж, дело твое, но дела моего брата, как мне представляется, касаются только семьи и никого больше.

— Прости. — Веснушки на щеках Мэрион утонули в румянце. — Извините, Гидеон, но вам лучше уйти. Я ничем не могу вам помочь.

— Хорошо. — Он перевел взгляд с одного на другого — Мэрион была явно смущена, а вот ее жених определенно нет. — Спасибо за все.

Гидеон вышел из офиса и был торжественно препровожден до ворот весело гавкающим пекинесом.

В пятницу, на следующий день после визита Гидеона к Мэрион Норрис, проходили скачки в Таустере. Тилли решила рискнуть и заявить Неро, который, конечно, был не в лучшей форме даже после двух недель, проведенных в Монастыре, где с ним работали и Гидеон, и Пиппа.

Поначалу Гидеон собирался отправиться в Таустер с Пиппой и остальными, но вечером в пятницу его планы нарушил звонок обеспокоенной Тилли, разговор с которой закончился тем, что он пообещал помочь при подготовке Неро к скачкам. Поскольку помощь подразумевала его присутствие при погрузке лошади в фургон и ее выгрузке на ипподроме, Тилли попросила поехать в Таустер с ней, против чего Гидеон нисколько не возражал. После ссоры с Пиппой прошла уже неделя, и хотя за это время они виделись несколько раз, отношения оставались натянутыми, а атмосфера прохладной.

В число приглашенных попала и Ева, так что в половине одиннадцатого они оба прибыли в Паддлстоун-Фарм, где шли последние приготовления к появлению перед публикой трех новых лошадей.

— Жаль, что у вас нет жокейской лицензии, — грустно заметила Тилли, когда они подошли к стойлу Неро. — Мне было бы гораздо спокойнее.

— Боюсь, одной лицензии мало, — рассмеялся Гидеон. — Нужно было бы что-то делать с моими шестью футами и четырьмя дюймами роста, не говоря уже о лишних четырех стоунах веса.

— Несколько часов в сауне…

— Скорее, несколько месяцев в сауне! И тогда вам пришлось бы сажать меня в седло и привязывать!

— Я бывала на скачках пару раз, но даже не представляла, какая работа им предшествует, — прокомментировала Ева. — Я это к тому, что рядовой зритель не догадывается обо всем, что происходит за кулисами, и видит только оседланных и готовых бежать лошадей. Он не думает, что кто-то их вычистил, вымыл, смазал, расчесал гриву.

— Извините, если разочаровали вас, — ответила Тилли, посматривая на Гидеона.

— Нет, нисколько. Это так интересно. Все равно, что видеть актеров в гримерной перед выходом на сцену, до того, как им наложили грим.

Два конюха забрались в фургон, чтобы ехать с лошадьми, Гидеон с Евой сели с Тилли в кабину, и они отправились.

Неро заметно разволновался за время путешествия, но по прибытии в Таустер Гидеон быстро успокоил его, а двумя часами позже даже вывел своего подопечного на парад. Специально для этой цели он переоделся в вельветовые брюки и курточку.

Учитывая, что решение было принято чуть ли не в последнюю минуту, Тилли невероятно повезло заручиться услугами одного из лучших жокеев по имени Ролло Галлахер, но неудачное падение в одном из первых заездов лишило его возможности участвовать в дальнейших скачках.

После минутной паники замену удалось все же найти. Жокеи уже входили в паддок, когда Гидеон подвел Неро в совсем еще юному парнишке с золотистыми вихрами и пронзительными голубыми глазами. Он внимательно слушал наставления Тилли, кивал, но в глаза ей старался не смотреть.

Тилли представила парнишку как Майки Копперфилда, которое в ответ на приветствие Гидеона лишь промямлил что-то невнятное и повернулся к лошади.

Впрочем, впечатление от нового жокея мгновенно изменилось, как только тот оказался в седле и легко успокоил заволновавшегося было Неро.

Ведя коня к беговому кругу, Гидеон повернулся и улыбнулся Майки.

— Все в порядке?

— Да.

Оказавшись на скаковом круге, Неро принялся нетерпеливо пританцовывать и скрипеть зубами.

Гидеон взглянул на мальчишку, чье лицо под оранжевым защитным шлемом оставалось совершенно спокойным.

— Ты готов?

Жокей уверенно кивнул.

Еще через несколько секунд они уже двинулись к старту. Майки слегка привстал в стременах, легко контролируя лошадь, и Неро, дернув пару головой, успокоился и стал вести себя образцово-показательно. Убедившись, что животное в хороших руках, Гидеон отвернулся и отправился искать Тилли и остальных.

Агата Туайнхем, клиентка Тилли, столь радушно пригласившая незнакомых людей в свою ложу, оказалась бойкой восьмидесятилетней старушкой с задорно блестящими голубоватыми глазами. Маленького роста и хрупкого сложения, она решительно накинула поверх твидового костюма шубку из натурального меха и прикрыла светло-лиловые волосы модной шляпкой.

Заметив неодобрительный взгляд Пиппы, старушка пожала плечами.

— Я никого не убивала, — заявила она, — а раз уж эти бедняжки-норки мертвы, то было бы глупо отказываться их носить. Вы не согласны?

Возможно, Пиппа и имела другое мнение по данному вопросу, но начинать день со спора с хозяйкой ложи было бы верхом неприличия, а потому тема мехов была забыта. К тому времени, как принесли напитки, Агата уже завоевала всеобщую симпатию своим весьма острым чувством юмора.

Сама она прибыла на скачки в сопровождении весьма чопорной и тусклой личности, которую представила как свою кузину, и полного мальчугана, очевидно, правнука, исчезнувшего через пять минут и не появлявшегося до конца состязаний.

Тилли привезла с собой Пиппу, Джайлса и Ллойда, Гидеона и Еву, Барбару и Хэмиша Дэниелсов и Бет с Фредди.

— Вообще-то мне немного не по себе, — смущенно призналась Тилли, торопливо поднимаясь с Гидеоном по ступенькам. — Она за все платит, а моих гостей вчетверо больше, чем ее.

— Но она же сама этого хотела, и, насколько я понимаю, ей это нравится. Посмотрите сами, миссис Туайнхем в своей стихии.

Когда они добрались наконец до ложи, телеэкран уже показывал стоящих на старте лошадей. Гидеон с удовлетворением отметил, что Неро держится вполне прилично.

— Парень взял его в руки, — сказал он, проскальзывая на свое место между Джайлсом и Евой. — Учитывая, что они только что познакомились, это просто изумительно. У этого Майки настоящий талант.

— О, Боже! — в притворном ужасе воскликнул Джайлс. — Еще один колдун!

— Мальчик невероятно стесняется, — вставила Тилли, усаживаясь по другую сторону от Джайлса. — Но я слышала, что с лошадьми он ладить умеет, а теперь и сама в этом убедилась.