Проходя через зал, он заметил стоящую у стены Пиппу и жестом показал, что идет в конюшню. Она кивнула и подняла большой палец. Гидеон проскользнул сначала в кухню, где царила небывалая активность, миновал подсобку и вышел во двор.

Кто-то — вероятно, одна из обосновавшихся в пристройках полудиких кошек — уже включил ночное освещение.

Гидеон прошел вдоль стойл, успокаивая лошадей, разволновавшихся от невиданного зрелища и опасливо посматривающих на вспыхивающие в небе разноцветные узоры.

Услышав его шаги, Неро поднял голову.

— Все в порядке, малыш? Молодец, смелый мальчик. — Он заранее позаботился о том, чтобы вставить в уши Неро беруши, прикрыв последние специальными наушниками, предназначенными для защиты от мух. Этому приему его научил Дэмиен, не раз наблюдавший за тем, как наездники оберегают излишне пугливых животных от оглушительного шума во время соревнований по конкуру. Похоже, в данном случае трюк сработал. Жеребец переступал нервно с ноги на ногу, глаза у него немного расширились, но шея оставалась сухой и прохладной.

— Ты молодчина, приятель. — Гидеон потрепал его по загривку и прошел дальше, решив обойти конюшни.

Его присутствие, похоже, не встревожило световой сенсор под навесом, который, мигнув, отключился, оставив единственным источником света тусклую восковую луну.

Минуя подсобку, Гидеон мельком взглянул на дверь и замер — дверь, которая закрывалась на засов, приоткрылась.

— Так-так, мисс Баррингтон-Карр, — пробормотал Гидеон и уже протянул руку к засову, но потом решил, что будет нелишним заглянуть внутрь и убедиться, что все в порядке.

Он отворил дверь, переступил порог и потянулся к выключателю. Скорее всего, Пиппа, обычно очень внимательная и дотошно исполняющая все меры предосторожности, просто закрутилась в суматохе подготовки к презентации.

В этот самый момент что-то с хрустом ударило его по голове и левому плечу, и Гидеон полетел в темноту.

Пол был очень холодный и жесткий, и Гидеон не сразу понял, почему лежит на нем, да еще в неудобной позе, лицом вниз, вжавшись щекой в бетон и с неловко подвернутой левой рукой. Тем не менее, вопреки очевидному дискомфорту, даже попытка шевельнуться потребовала немалого волевого усилия и отозвалась тупой, пульсирующей болью в голове и шее и приступом головокружения.

— А, черт! — пробормотал он и закрыл глаза. Потом все же сел, прислонившись спиной к стене, и осторожно потрогал голову. Под волосами, над левым ухом, обнаружилась приличная шишка. Из нее что-то сочилось, и он уже собирался вытереть пальцы о брюки, когда вспомнил, что на нем лучшая пара.

Будь оно проклято.

Презентация. Запуск проекта. Ева наверно уже беспокоится.

Цепляясь за стену, Гидеон заставил себя подняться, снова протянул руку к выключателю и на мгновение зажмурился от яркого света.

Дверь была притворена, но не заперта, что уже обнадеживало. Он огляделся, проведя мысленную ревизию, и решил, что пропало немного, может быть, и вообще ничего, хотя кое-что лежало не на своем месте, а два ящика письменного стола были выдвинуты, и их содержимое вывалено на пол.

Скорее всего, он прибыл на место преступления вовремя, и преступник, ударив его, потерял самообладание, запаниковал и просто дал деру.

Гидеон вытер пальцы о старое столовое полотенце, выключил свет и, выйдя во двор, закрыл и запер за собой дверь. Он не знал, сколько времени провел на холодном бетонном полу, но ночное небо над крышей приняло свой обычный вид, следовательно, фейерверк отгремел, а гости вернулись в тепло и уют, чтобы отведать вина и закусить. Слегка пошатываясь и чувствуя себя паршиво, Гидеон добрел до дома и ввалился в кухню, где, бросив вожделенный взгляд на старое кресло, направился к раковине, открыл холодную воду и достал носовой платок.

Дверь на противоположной стороне открылась, и из зала долетели звуки продолжающегося веселья.

— Гидеон? — В проеме показалась Ева. — А я уже начала думать, куда это ты запропастился.

— Извини. Я сейчас.

Дверь закрылась. Ева подошла ближе.

— Проблемы с лошадью? Эй! Ты в порядке?

— Не совсем.

— О, Боже! — воскликнула она, только теперь разглядев его как следует. — Ну-ка, дай мне эту тряпку. У тебя же кровь по всему воротнику. Лошадь ударила?

Гидеон с благодарностью протянул ей мокрый платок.

— Нет, не лошадь. Я… э… спугнул вора. Похоже, кто-то собирался стащить сбрую.

— Ты его спугнул? У меня почему-то другое впечатление, — сухо заметила Ева, бережно прижимая сложенный платок к ране на его голове. — Так речь идет о взломе?

— В общем-то, нет. Похоже, дверь просто позабыли запереть.

— И что случилось? Он сбежал?

— Боюсь, что да. Я его даже не увидел. На первый взгляд, ничего и не пропало, но я не уверен. Это пусть Пиппа проверяет. Скорее всего, вор только-только успел войти, когда появился я, но сейчас он, конечно, уже далеко. Кстати, меня долго не было? Сколько сейчас времени?

— Без десяти десять. Ты отсутствовал минут пятнадцать. Нужно бы сообщить в полицию, но сейчас для этого, наверно, не самое подходящее время, как ты думаешь? Джайлсу полиция совсем ни к чему — только праздник испортит. Тем более что все идет замечательно. Ну вот, кровотечение вроде бы остановилось. Если прикрыть волосами, то никто ничего и не заметит.

— Хорошо. Насчет полиции ты права. А вот Пиппе сказать придется. Я, пожалуй, поищу ее.

— Знаешь, подожди-ка лучше здесь, а я сама ее найду. Посиди в кресле, тебе это не помешает.

— Ладно, спорить не буду. Но только постарайся не привлекать лишнего внимания. Сообщать Джайлсу сейчас совсем не обязательно.

— Можешь на меня положиться — сделаю все возможное, — пообещала Ева, ополаскивая руки и вытирая их о посудное полотенце. — Уверен, что продержишься?

— Жить буду. И… Ева?

— Да? — Она остановилась на полпути к двери.

— Спасибо.

— Ну, я наверно могла бы просто ничего не заметить и вернуться туда, — задумчиво сказала Ева, улыбнулась и вышла в зал.

Гидеон еще раз посмотрел на кресло, но сел все же на стул у стола. Во-первых, подняться из мягкого, комфортного кресла было бы неизмеримо труднее, и, возможно, потребовало бы таких волевых усилий, на которые он просто не способен в данный момент. Во-вторых, если бы Пиппа, после услышанного от Евы, нашла его полулежащим в кресле, то непременно сочла бы это свидетельством близкой кончины и без раздумий вызвала бы врача.

Прошло, казалось, несколько секунд, а дверь уже открылась, и в комнату торопливо вошла Пиппа в сопровождении Ллойда.

— Привет. Ева рассказала, что случилось. Ты в порядке?

— Да, только голова болит. Послушай, поднимать шум, может быть, и не стоит, но думаю, тебе не помешало бы проверить, все ли на месте.

— Так и сделаем. Но сначала позволь взглянуть на твою голову. — Она шагнула к нему.

— Не стоит. Там и смотреть-то не на что. Ева сделала все, что надо.

— Да? — Она остановилась в нерешительности, как будто такой вариант даже не приходил ей в голову.

— Иди и все проверь, — повторил он. — Но возьми с собой Ллойда. На всякий случай.

Пиппа и Ллойд ушли, но вернулись уже через несколько минут и сообщили, что все тихо и ничего не пропало.

— Пытаюсь вспомнить, запирала я ее или нет, — сказала Пиппа, снимая наброшенное на голые плечи пальто, — и не могу. В таких случаях ведь все делаешь машинально. Уходишь в конце дня, поворачиваешься, запираешь дверь. А через пять минут уже и не помнишь, запирала ты ее или нет.

— В последние дни, милая, на тебя свалилось столько хлопот, — заметил Ллойд. — Ничего удивительного, если и забыла.

— Да, знаю, но на меня это не похоже, — запротестовала Пиппа. — Ни разу утром не видела, чтобы какая-то дверь была открыта. И не слишком ли странное совпадение? Стоило мне забыть запереть дверь, как тут же находится кто-то, кому нужно сунуть в нее нос. Иллюстрация к закону Мерфи, да?