Зато на Темзе закипели работы. Большая эскадра готовилась к отплытию в Средиземное море для наказания негодяев, посмевших поднять руку на англичан. Правда, немалая часть выделенных на оснащение кораблей денег таинственным образом исчезла, но вряд ли кого это удивило.

Обычно ему удавалось с первого же взгляда определить, в каком настроении пребывал его величество. Но сегодня… Что же случилось сегодня? То ли король был в ударе, то ли он сам… стареет, теряет былой нюх.

– Опять испанская партия? – Усмешка его величества вышла двусмысленной. – Ваше преосвященство не желает оригинальничать?

– Сир, на мой взгляд, испанская партия предоставляет игроку куда больше вариантов, нежели прочие, – с готовностью ответил Ришелье. Опять заготовка, никакой импровизации. Стареем, стареем…

– А вы готовы похвастать тем, что знаете ВСЕ возможные варианты? – еще ядовитее усмехнулся король, выдвигая вперед коня. – Увы, это не дано никому из смертных. Королевская игра… Кстати, вы наверняка слышали о последних событиях в Османской империи. Это еще широко не обсуждается, но… ситуация, на мой взгляд, требует серьезного к ней отношения. Шутка ли – гибель династии Османов!

Старик кардинал пронзил его величество неожиданно острым, молодым взглядом. Король в кои-то веки интересуется политикой?

– Должен согласиться с вашим величеством – ситуация в Блистательной Порте может взорвать европейское равновесие, – сказал он. – Последний живой Осман – сумасшедший старик, не способный продолжить династию. Следовательно, неизбежна борьба за трон между родственниками царствующей фамилии по женской линии и…крымскими Гиреями, потомками Чингизхана. И борьба эта разгорится еще при жизни несчастного безумца.

– Предлагаете поставить на кого-то из претендентов?

– Мы обязаны контролировать политику Османской империи, кто бы ни был там у власти.

– Контролировать? – король коротко и – кардинал был готов поклясться, что ему не показалось! – не без гневной нотки рассмеялся. – Если я не ошибаюсь, алжирские и тунисские разбойники являются подданными турецкого султана, однако грабят наше южное побережье, несмотря на ваш контроль.

Сделав акцент на слове «ваш», его величество пребольно уязвил его высокопреосвященство. Но Ришелье – воробей стреляный. Не в первый раз и, даст Бог, не в последний.

– Сир, все имеет свою цену, – сокрушенно, по-стариковски, вздохнул он. – Франция, к сожалению, слишком далеко, чтобы своими силами сдерживать рост варваров-схизматиков. Пусть за нас это делают варвары-магометане. И если для этого нужно пожертвовать сотней-другой французов, благородная цель сие оправдает, ибо при прямом столкновении с дикими ордами мы потеряли бы куда больше.

– По словам барона де Курменена, московиты вовсе не дикая орда, – возразил король, сделав очередной ход.

– Возможно, – согласился кардинал. – На мой взгляд, они вполне способны воспринять цивилизацию, но пока этого не произошло, допускать рост их влияния на европейские дела самоубийственно для Франции. Я не против, если московиты приобщатся к нашей культуре, но при этом они должны выполнять то, что мы им скажем. Никаких самостоятельных действий. Пока османы пили их кровь, мы были близки к поставленной цели. К сожалению, сир, сейчас эта цель все дальше. Мы ведь сами не так давно стояли на пороге катастрофы…

– О, да, я помню тридцать шестой год, – не без самодовольства заметил король.

Намек был бестактный: Ришелье очень не любил, когда ему напоминали о постыдном провале. Он, всесильный министр, глава Королевского совета, при известии о подходе испанских войск спрятался в своем дворце, как крыса в нору, а безвольный король вдруг проявил себя блестящим организатором… и спас Париж. Конечно, его величество получил свою долю фимиама, а его преосвященство отхватил самую натуральную «клизму», но напоминать об этом постоянно – увольте.

– Да, сир. – Наилучший способ избавиться от очередной шпильки – лишний раз воспеть королю осанну. – Тогда лишь гений вашего величества уберег нас от поражения. Однако сейчас стоило бы позаботиться, чтобы ваш будущий наследник, рождения коего вся страна ожидает в радостном нетерпении, был избавлен от необходимости проливать кровь французов на поле боя. Франция будет в безопасности, если за ее интересы станут воевать другие.

– Например, турки, – король подхватил его мысль. – Крайне ненадежные союзники, на мой взгляд.

– Если бы у нас был выбор, сир, я бы постарался залучить в союзники как раз Москву. Тогда любой германский союз щелкнул бы в этих тисках, словно пересушенный орех. Империя – тоже не исключение. Но, увы, московиты своевольны. Ими невозможно управлять столь же эффективно, как османами, потому мы делаем ставку на магометан. Их бесподобный фанатизм годится и в качестве оружия против имперцев, и в качестве противовеса московитам.

– Турки вырезали наше посольство. Варвары… Мне претит необходимость смазывать проржавевший механизм этого противоестественного союза французской кровью. Московиты хотя бы христиане, пусть и иного толка. И не грабят наши берега.

– Только оттого, что лишены возможности. Однако мне докладывают, что казаки, отринувшие покровительство польского короля, сделали первые шаги для создания флота. Увы, сир, для нас это плохая новость.

– Турки вряд ли потерпят корабли под чужим флагом в Черном море.

– Турки сейчас будут заняты выяснением, кто более достоин опоясаться мечом Османа. Если мы не вмешаемся самым активным образом, сир…

– Мы не вмешаемся, – неожиданно твердо заявил король.

– Но, сир, мы…

– Вы уже заключили мир с Испанией?

– Переговоры идут с некоторыми затруднениями.

– Вот когда вы изволите их преодолеть и предъявить нам проект мирного договора, тогда имеет смысл говорить о вмешательстве в дела черноморские. До тех пор испанский флот висит камнем на нашей шее. И если ваше высокопреосвященство забывает о сем незначительном обстоятельстве, то я не могу себе позволить подобную забывчивость.

– Шах, ваше величество. – Кардинал, спасая остатки престижа, несколько сбил боевой настрой короля, выдвинув ферзя.

– Напрасная жертва. – Его величество смахнул фигуру противника слоном. – Но не более чем наши жертвы во имя союза с османами. Впрочем, кого вы считаете наиболее вероятным претендентом на их престол?

– Гиреев.

– Они слабы внутри султаната.

– Да, если их не поддержать. Хотя бы финансово. Ислам-Гирей не лучший полководец, но хороший политик. Обязанный нам, он поведет султанат путем, выгодным Франции.

– Но его путь к Сералю будет долог и кровав.

– Тем лучше, сир. Чем более ослабнут османы, тем послушнее будут впоследствии.

– Надеюсь, вы правы, и ослабших османов не опрокинут первым же ударом усилившиеся московиты, – хмыкнул король. – Мат, герцог. Сегодня вам определенно не везет.

– Вы сегодня совершенно непобедимы, сир.

– Не смогут ли австрийцы бросить освободившиеся войска с османской границы на нас или наших союзников?

– Такая опасность есть, и мы работаем над ее устранением. К владетелю Трансильвании уже послано посольство. В нем верный человек, мой секретарь, я его вам представлял, сир.

– Помню, помню… и про миллион ливров, выбитых из наших несчастных подданных… тоже помню.

– Ваши подданные счастливы жить под вашим мудрым руководством!

– Судя по многочисленным жалобам, доходящим до меня, – не очень.

– Все имеет цену. Слава и величие стоят немало. Зато трансильванский господарь прекратит сомневаться и двинет свою армию на Вену. Раньше его сдерживал от нападения на имперские земли султан, теперь такой помехи не существует, а Ракоци давно жаждет подмять под себя все венгерские земли.

– Но часть их под прямым управлением Стамбула!

– Это уже не наша проблема. Но у императора появится новый сильный враг, а у нас – шанс полностью реализовать совместные со шведами планы по разделу Германии.