На нашем фронте самолеты-снаряды несколько раз взрывались в непосредственной близости от важных объектов. Однако система “Мистель” не отличалась высокой эффективностью. Помимо плохой маневренности сцепка имела и ряд других крупных недостатков. Прежде всего на ней не было никакого оборнительного вооружения. Наши истребители легко перехватывали и уничтожали это широко разрекламированное “последнее достижение конструкторской мысли”.

Куда труднее было бороться с немецкими реактивными самолетами Ме-262, скорость которых в полтора раза больше поршневых машин. Мы готовили специальных летчиков для борьбы с этими самолетами. В нашей армии первую победу над реактивным истребителем одержали летчики 2-го гвардейского штурмового авиакорпуса, которым командовал генерал С. В. Слюсарев. Ме-262 был сбит истребителями сопровождения в тот момент, когда он пытался атаковать группу “илов”.

Следует заметить, что противник располагал лишь небольшим количеством реактивных машин, которые не были еще как следует освоены. Таким образом, они не могли оказать какое-нибудь существенное влияние на ход борьбы в воздухе, ибо новая техника приводит к изменениям в способах вооруженной борьбы только в том случае, если она применяется в больших количествах.

Подготовка к Берлинской операции проводилась в сжатые сроки. Обстановка требовала как можно быстрее нанести завершающий удар по врагу, чтобы фашистское руководство не успело вступить в сговор с империалистами запада. В Берлин первой должна вступить Красная Армия. Это понимали все — от солдата до маршала.

На подготовку к операции Ставка дала нам около двух недель. В обычных условиях это немалый срок. Но в данном случае обстановка для 2-й воздушной армии сложилась не особенно благоприятно. Только что закончилась Верхнесилезская операция, и авиационные соединения базировались на левом крыле фронта, в районе Оппельна. Нужно было передислоцировать восемь корпусов на расстояние триста — четыреста километров. Вторая проблема — создание необходимых запасов материальных средств. Железные дороги еще не были восстановлены, к тому же ими нельзя было пользоваться в полную меру, поскольку они имели ширину колеи, отличную от нашей. Весь фронт снабжался по единственной автомобильной магистрали Ченстохов — Бреслау — Берлин.

Несмотря на все трудности, мы справились с поставленной задачей. Днем и ночью шли колонны автомашин. На колесах — десятки тысяч тонн снарядов, бомб, горючего, продовольствия. В эти дни офицеры тыла воздушной армии Б. Д. Круглое, А. З.3лобин, А. Г. Кочекан и другие жили только одним — обеспечить авиаторов всем необходимым.

Летчики 2-й воздушной армии готовились к сражению за Берлин с большим подъемом и очень тщательно. Все детали предстоящих боевых вылетов были продуманы до мелочей. В районе прорыва вражеской обороны должны действовать две тысячи пятьсот самолетов. Время и маршрут полета экипажей определялись с максимальной точностью, строго согласовывались с действиями артиллерии, чтобы избежать перекрещивания маршрутов наших “илов” с траекториями артиллерийских снарядов.

Накануне операции к нам прилетел командующий Военно-Воздушными Силами Главный маршал авиации А. А. Новиков. Он спросил:

— Закончили перебазирование, Степан Акимович?

Не успел я ответить на этот вопрос, как Новиков задал второй:

— Как решили действовать при прорыве? Утвердил ли ваш план Военный совет фронта?

Я доложил, что будем наносить крупные массированные удары и что командующий фронтом с порядком применения авиации согласен.

Затем Главный маршал уточнил детали с начальником штаба воздушной армии А. С. Прониным, главным инженером А. В. Винокуровым, главным штурманом М. X. Гордиенко и другими генералами и офицерами. Он поинтересовался нашими трудностями и пообещал помочь в доставке некоторых дефицитных запасных частей.

Александр Александрович побывал в частях, успел побеседовать с летчиками, штурманами, техниками.

И вот Ли-2 командующего ВВС снова в воздухе, на пути в соседнюю воздушную армию. На другой день А. В. Винокуров доложил, что запасные части по распоряжению Главного маршала уже доставлены транспортным самолетом. Это была сверхоперативная работа.

В ночь на 16 апреля вместе с офицерами штаба А. И. Гнатюком и А. А. Исаевым я выехал на командный пункт фронта. Там, на берегу Нейсе, были оборудованы блиндажи с амбразурами, из которых хорошо просматривался левый берег реки, занятый противником. Как никогда, беспокоился я о точности метеорологического прогноза, о предстоящих действиях штурмовых корпусов, которые должны уложиться в тридцать пять минут, отведенных для нанесения первого массированного удара, об экипажах для подавления зенитной артиллерии в Мускау…

Спать в эту ночь почти не пришлось. Едва забрезжил рассвет, как из частей стали докладывать о готовности к боевой работе.

Время приближалось к тому моменту, который во всех планах обозначен буквой “ч” — это срок перехода войск в атаку. Но прежде чем пехота и танки начнут наступление, артиллерия и авиация должны нанести по врагу сокрушительные удары.

И вот из-за горизонта появился ярко-оранжевый диск солнца. Сразу же послышался гул сотен моторов. Бомбардировщики шли на задание плотным строем — девятка за девяткой. Первый удар был обрушен на основные опорные пункты фашистской обороны — Форст и Мускау. Двести восемь экипажей точно положили весь боезапас по целям. Над вражескими позициями высоко в небо поднялись столбы огня и дыма.

Когда на короткое время взрывы смолкли, над линией фронта, над самой гладью Нейсе, пролетела восьмерка “илов”, ведомая командиром 144-го гвардейского штурмового авиаполка Героем Советского Союза майором М. И. Степановым. За самолетами тянулся бесконечный шлейф белого дыма. Плотная завеса скрыла окопы противника и одновременно ослепила фашистских наблюдателей, наводчиков орудий, стрелков. Наши войска приступили к форсированию реки.

Как и намечалось, в 8 часов 45 минут в полосе наступления 3-й гвардейской армии генерала В. Н. Гордова начали действовать экипажи 2-го гвардейского штурмового авиакорпуса С. В. Слюсарева. Сто десять самолетов Ил-2 под прикрытием пятидесяти истребителей нанесли удар по оборонительным сооружениям противника и его огневым точкам в районе Форст, Гросс-Цшаксдорф, Койне. Фашистские войска были деморализованы, и пехотинцы без существенного противодействия заняли Койне и Гросс-Цшаксдорф. Тактика нанесения массированных ударов полностью оправдывала себя.

Волновало лишь одно обстоятельство: после первого мощного удара от пыли и дыма резко ухудшилась видимость, летчикам трудно стало отыскивать цели. Пришлось предупредить командиров соединений, чтоб экипажи выбирали цели немного дальше от линии фронта, где видимость была несколько лучше.

Операция развивалась успешно. Под ударами стрелковых соединений, артиллерии, танков и авиации рухнула вражеская оборона на Нейсе. В прорыв двинулись танковые армии генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко.

Заранее было решено, что на поддержку танковых армий переключатся главные силы воздушной армии.

— Авиация при стремительных темпах наступления должна заменить артиллерию, которая наверняка отстанет и не будет непрерывно поддерживать танковые соединения, — такую задачу поставил нам командующий фронтом еще до начала операции.

Для каждой танковой армии выделялось по три авиационных корпуса бомбардировочный, штурмовой и истребительный. Поскольку артиллерийские задачи предстояло решать бомбардировщикам и штурмовикам, их взаимодействие с танкистами было особенно тесным. Командиры корпусов С. В. Слюсарев, В. Г. Рязанов, Д. Т. Никишин и П. П. Архангельский со своими средствами связи находились на КП командующих танковыми армиями: в личном общении командиров надежный залог непрерывного и тесного взаимодействия.

17 апреля Ставка решила использовать 3-ю и 4-ю танковые армии для наступления непосредственно на Берлин. В связи с этим разграничительная линия между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами была несколько смещена на север. Нашим летчикам предстояло прокладывать новые маршруты, поддерживать и прикрывать танкистов, расчищать им дорогу с воздуха на Берлин.