Встречу назначили в доме Никки на утро среды, 12-го февраля 1992 года. Там были Чак Шапиро, Дэвид Рудич, Мик, Никки и Томми. Винсу накануне вечером никто не позвонил, и он не был приглашен. Наверное, мне следовало бы позвонить ему, но я не знал, что ему сказать, т. к. не вполне понимал, что именно происходит. Мы пытались препятствовать тому, чтобы группа избавилась от Винса. Они только что получили свой контракт на сумму 25 миллионов долларов, и коль уж «Электра» выбрала их, то если Винс уйдёт, это вызовет тревогу у представителей фирмы и они могут денонсировать сделку, что послужило бы провалом всей их карьеры.

Но Томми и Никки настаивали: их тошнило от Винса, и они не намерены были терпеть это дальше. Они взяли слово, и их мнение было единодушным: Винс уходит. Я приехал в офис, рассказал сотрудникам о том, что случилось, и сел за свой стол. Спустя несколько минут зазвонил телефон. Парень по имени Тони представился и сказал, что он адвокат и совладелец клуба «Roxy».

“Ваш клиент, Винс Нейл, был в моем ночном клубе в субботу, где праздновал свой день рождения”, расстроенным тоном начал Тони. Он продолжил объяснять, что Винс был с Робертом Патриком, актером, который играет получеловека-полуртутного злодея в фильме «Терминатор-2», завязалась драка, которая напоминала сцену из вестерна. Летали столы, бились стаканы, и посреди всего этого Винс разбил бутылку и порезал лицо менеджеру «Roxy». Его вышвырнули из клуба, орущего, что они не имеют права этого делать.

“Так что вы видите мою проблему”, продолжал Тони. “Причинён большой ущерб. Потребуется, по меньшей мере, пятьдесят тысяч долларов, чтобы привести помещение в порядок, чтобы оно снова могло функционировать, и я не хотел бы выдвигать какие-либо обвинения по поводу пьяного дебоша или вандализма против вашего клиента”.

Я выслушал всё это, а затем ответил. “Я не знаю, как вам это лучше сказать. Но вот уже два часа, как это — больше не моя проблема”.

Я повесил трубку и моментально почувствовал, как гора упала с моих плеч.

Я забыл, что произошло. Думаю, Никки рассердился на Винса за то, что тот опаздывал, и ему пришлось посылать факс или что-то вроде этого. Напряженность была опасной, и она нарастала годами. У каждого человека в Мире есть свои преимущества и недостатки. И я считаю, что мы совершили ошибку, начав фокусироваться на недостатках каждого из нас, вместо того, чтобы больше обращать внимание на его лучшие стороны и то, какой вклад он внёс в группу.

Когда Винс приехал на репетицию, он был безумно высокомерен. И Никки не уступал ему в том же. Хотя я тоже в последнее время не испытывал удовольствия от общения с Винсом, но для меня не имело значения, присутствует он на репетиции или нет. Я работал над музыкой, а вам необходимо сначала закончить музыку, прежде чем вы даже подумаете о добавлении вокалов.

Стивен Тайлер сказал мне, что я — парень в цирке, которым собираются выстрелить из пушки. И именно так я себя и ощущал. Я надел свой защитный шлем, застегнул плащ супергероя, залез в ствол и ждал, в то время как трое служителей манежа суетились где-то позади меня, поджигая фитиль. Пока я летел, рассекая воздух, не было никакого другого чувства, с которым это могло бы сравниться. Это был самый счастливый момент в моей жизни. Но когда я приземлился, то испытал такую боль, о которой не знал никогда прежде.

Всё началось с журнала «Spin». Никки Сикс сказал в интервью репортёру, что он — большой поклонник первого альбома, “Let It Scream”, моей группы «Scream». Я никогда не был большим фанатом «Motley Crue», у меня не было никаких их альбомов, и я не видел ни одного их концерта — но я хотел позвонить ему и поблагодарить за то, что он упомянул мою группу. У меня также был скрытый мотив: выяснить, не хочет ли он написать со мной несколько песен для следующего альбома «Scream».

Мой менеджер дал мне телефон офиса Дуга Талера. Я позвонил, и мне ответила его секретарша, Стэфани. Я представился и сказал ей, что хотел бы сказать Никки, что высоко ценю его слова. Я ожидал, что она сбросит меня с линии, как навязчивого фаната, но вместо этого повисла неловкая пауза, словно она была взволнована тем, что я позвонил. “Гм, пожалуйста, оставьте ваш номер, где вы…”, она запнулась. “… И я передам ему, ваше сообщение”.

Я повесил трубку и начал готовиться к нашему выступлению, которое должно было состояться тем вечером в Орэндж Каунти, последнему в нашем совместном туре с «Dangerous Toys». Я оставил записку и цветы для моей жены Валери, т. к. это был День Святого Валентина, и взял ключи от своего «Форда Таурус», за который мне предстояло ещё два года погашать кредит. Пока я закрывал за собой дверь, зазвонил телефон. Я запер дверь, затем передумал, отпер её и помчался к трубке.

“Привет, как дела, мужик, это Никки Сикс”.

“… и Томми, чувак!”

Я совсем не ожидал, что он перезвонит мне, не говоря уже о том, что это произойдёт так скоро. “Гм, привет, как дела?” спросил я, неуверенный, была ли это какая-то шутка или нет.

Мы поболтали немного о статье в «Spin», а затем Никки прервал меня. “Есть дело. Ты должен пообещать, что никому ничего не скажешь, т.к. мы ещё не сделали официального заявления, но Винс покинул группу. Поэтому Томми и я хотели поинтересоваться, не хочешь ли ты как-нибудь заскочить к нам и поджемовать вместе”.

“Вы имеете в виду прослушивание для вас, парни?”

“Ну да, прослушивание. Типа того”.

“Хорошо, мужик. Конечно. Без проблем. Гм, спасибо”.

Я позвонил своему менеджеру и спросил, что мне делать. Он сказал, чтобы я играл концерт со «Scream» тем вечером и хранил всё в тайне, пока не выяснится, что же происходит на самом деле. Я встретил группу в клубе, мы отстроили звук, и я сказал им, что разговаривал с Никки и поблагодарил его за то, что он упомянул наш альбом. Это было всё, что я сказал.

Перед выступлением мы заехали на радиостанцию «KNAC» для радиоинтервью и акустического сэта. Когда мы вышли в эфир, кто-то вручил ди-джею Лонг Полу клочок бумаги. Он прочитал его, поднял свои брови и об’явил, “Нам только что пришёл факс. В нём говорится, что «Motley Crue» избавились от Винса Нейла. Вы можете в это поверить?”

Никто из нас не ответил. Вместо этого вся группа повернула головы и уставилась на меня. Они догадывались, что что-то происходит. Но я прикинулся дурачком. “Вы серьёзно?” спросил я. “Они избавились от него?”

Три дня спустя моё время пришло. Прослушивание. Я понятия не имел, как я собираюсь это осуществить, т. к. помимо моей полной некомпетентности относительно материала «Crue», голос Винса был намного выше моего. У него был высокий и чистый, а мой — мрачный и скрипучий. Когда я вошёл в студию на Бербанк, они уже были там. Загадочные, они джемовали на тему песни “Angel” Джими Хендрикса. Это звучало громко, грязно и поразительно. Они были крепкой группой. И у них было так много оборудования в комнате, что это напоминало «Guitar Center» (сеть магазинов по продаже музыкальных инструментов).

Чтобы сломать лёд, я сказал им, что хотел раздеться и прийти на прослушивание голым. Это была глупая ремарка, но Томми засмеялся. “Чувак, тебе так и надо было поступить! Это было бы потрясающе!”

Я выдохнул и расслабился. Мне понравились эти парни. Я не был хорошо знаком с их песнями, но в моем родном городе Филадельфия я переиграл более чем в пятидесяти кавер-группах, так что я знал все каверы, которые они сделали. Мы начали с “Helter Skelter”. Я схватил микрофон, начал петь, но после первой же строфы они вдруг прекратили играть.