Флетчер, достаточно долго остававшийся Бодейкером, уже успел забыть ту радость, которую испытывал попав в молодые, сильные и здоровые тела Джуди и Росса, теперь был вынужден подавить в себе желание выскочить в окно и сбежать – Джерри вполне был способен на такой безрассудный поступок.

Было видно, что полиция тоже чего-то ждет. Может быть, они ждали ордера на обыск дома. Их пригласили войти внутрь, по крайней мере, Джерри им не мешал, когда они проходили в дом, но до сих пор еще ничего не было сказано про обыск.

Зазвонил телефон. Дружелюбный полицейский вежливо сказал:

– Вы позволите? – И взял трубку, только когда Джерри ему кивнул.

Это был один из таких разговоров, когда слышишь одного говорящего, но все равно понимаешь, о чем идет речь.

Мистер Гордон был в своем магазине. Ничего не пропало.

Да, он совершенно в этом уверен. Он, конечно же, не может ручаться на предмет наличия товара, но все деньги на месте и никто даже и не пытался их трогать.

Когда дружелюбный полицейский положил трубку, он почему-то перестал быть дружелюбным. Его ласковое обращение с Джерри напоминало поведение тигра, нацепившего нежную улыбку на свою кровожадную морду. Когда он думал, что Джерри забрался в магазин и украл триста фунтов, он называл его «сынок», теперь же он стал говорить ему «ты».

– Нас здесь больше ничего не задерживает, – сердито проговорил он. – А ты – постарайся держать свою девицу в узде. Понял? На самом деле, тебе будет даже лучше, если ты вообще не будешь иметь с ней никаких дел. Нам про тебя кое-что известно. И про нее тоже.

Джерри молчал.

– Кто-нибудь убьет эту девчонку, – сказал детектив. – Ее тело с девятнадцатью ножевыми ранениями найдут где-нибудь в поле, и это вполне может произойти в самое ближайшее время. Когда это случится, мы обязательно придем к тебе, чтобы задать тебе несколько вопросов. У тебя должно быть надежное алиби на этот случай.

Когда они ушли, Джерри чувствовал себя таким измученным, что сразу повалился в постель и моментально заснул. Похоже, Бодейкер так ничего и не слышал.

Ночь была теплой, и у Джерри даже не было сил накрыться хотя бы простыней.

Флетчеру было очень интересно оказаться младшим продавцом в магазине обуви. Еще ни разу до сих пор ему не приходилось иметь дело с таким большим количеством людей в такой короткий промежуток времени.

Совершенно неожиданно оказалось, что Джерри ведет себя доброжелательно и свободно, и все постоянные покупатели стремятся попасть к нему, а не к кому-нибудь из других продавцов.

Мистер Гордон, маленький худой человек с совершенно седыми волосами, подошел к Джерри и извинился за то, что произошло ночью, точно это была полностью его вина.

Джерри, чувствуя себя ужасно неловко, причем Флетчер не имел к этому никакого отношения, сказал, что нужно поскорее все забыть, и что он только этого и хочет. Но мистер Гордон настоял на том, чтобы Джерри пораньше ушел сегодня с работы, потому что его без каких бы то ни было уважительных причин разбудили посреди ночи.

А потом мистер Гордон сказал то, что Джерри уже не раз слышал от других людей. Все, кто его знали говорили ему одно и то же.

– Эта девушка, Джерри… она не принесет тебе ничего, кроме неприятностей, ты же сам это прекрасно знаешь.

– Знаю, – ответил Джерри, – но она моя девушка, мистер Гордон.

Мистер Гордон тяжело вздохнул и больше ничего не сказал.

К своему удивлению Флетчер вдруг обнаружил, что проблемы Джерри очень просты. Они, возможно, неразрешимы, но тем не менее невероятно просты.

У него не было корней, и даже самый легкий ветерок мог заставить его повернуть совершенно в противоположную сторону. Мать подвела его – не тем, что умерла (ведь умереть может любой) – а тем, что оставила их с Шейлой на целых шесть месяцев, а потом, вернувшись, засунула голову в газовую плиту. Бодейкер тоже не был для него поддержкой. Флетчер с интересом обнаружил, что Джерри начал уважать более непреклонного, но справедливого Бодейкера последних дней. Флетчер был прав, когда утверждал, что Джерри из тех детей, которые прекрасно реагируют на авторитарность, а получив свободу, не знают, что с ней делать.

Он держался за Шейлу, потому что рядом больше не было никого, кто был бы для него достаточно надежной опорой.

Флетчер наградил его уверенностью и спокойствием, как ни странно это может прозвучать. Впервые за всю свою жизнь

Джерри вдруг ясно осознал, что нельзя бессмысленно и бесцельно метаться из стороны в сторону. Он понял это сам.

Одним прикосновением сознания Флетчера к его сознанию он стал самым обычным семнадцатилетним мальчишкой, все еще не уверенным в себе, но уже имеющим определенный жизненный опыт, который не позволит ему себя потерять. С помощью Бодейкера, конечно. Джерри теперь мог сделать то, что было ему недоступно многие годы – он начал доверять некоторым людям. Бодейкеру. Мистеру Гордону. И, конечно же, больше всех Флетчеру, который знал его лучше остальных. Только вот Шейле он не мог доверять совсем.

Естественно, главная проблема заключалась в самой Шейле.

Джерри не пошел домой, чтобы перекусить во время перерыва, и у него не было никакой возможности повидаться с Шейлой, которая ела в столовой текстильной фабрики, куда не пускали посторонних. Он был голоден, как волк, но у него почти не было денег – они с Шейлой истратили все, что у него было в предвкушении украденных им трехсот фунтов. Денег бы не хватило на обычный обед в самом обычном ресторане, но здесь, несмотря на свой весьма скудный опыт в подобных вопросах, ему смог помочь Флетчер. Он показал Джерри дорогу в небольшое итальянское кафе, где, воспользовавшись несколькими итальянскими словами, Джерри сумел получить огромную тарелку спагетти с сыром и томатным соусом – он заплатил меньше, чем в любом другом месте и был приятно сыт.

– Я не могу оставить Шейлу, – сказал он Флетчеру за едой.

Самое обычное заявление, твердое, но без вызова – Флетчер вынужден был его принять.

– Я знаю.

– Что это было? Ты о чем-то подумал, но скрыл от меня свои мысли.

– Это тебя не касается. Это мои дела.

– Нет, ты подумал про Шейлу.

Смысл ответа Джерри не ускользнул от Флетчера. Он ответил: «Это тебя не касается. Это мои дела», и Джерри, моментально сообразив, что мысли Флетчера были о Шейле, немедленно заинтересовался.

– Шейла больна.

– По твоему получается, что больны все.

– А разве это не так? Зная все, что известно мне, неужели ты со мной не согласишься?

– Мне ничего не известно про подобные вещи.

– Я не знаю, можно ли помочь Шейле. Но я совершенно уверен вот в чем: я ничем не смогу ей помочь, если только не переселюсь в ее тело и сознание.

– Ну, так в чем же дело? Почему бы тебе этого не сделать?

– Все не так просто. Тебе же это известно. Ты про меня все знаешь.

Джерри некоторое время молча ел. Он никогда до сих пор не ел длинные спагетти и испытывал определенные трудности.

Он попытался наматывать их на вилку, попробовал разрезать на мелкие кусочки – в конце концов, глядя на пожилого и достаточно состоятельного на вид итальянца, сидевшего неподалеку, он стал довольно неряшливо всасывать длинные макаронины.

Джуди пришлось воспользоваться тем, что Флетчер отчаянно боялся высоты, чтобы отделаться от него. Росс утопил его в виски. С Бодейкером вмешался случай.

Джерри, который тоже в это время думал о чем-то своем, вдруг предложил:

– А что, если я начну душить Шейлу?

– Ничего не выйдет. Ни в малейшей степени. Я тебе не позволю.

– Ну, а если Шейла попытается убить меня?

Такая мысль не приходила Флетчеру в голову. Тем не менее, он сразу, интуитивно, понял, что это пустая затея. Шейла никогда и никого не сможет убить. Она была пассивной, и готовой подчиняться; она могла отчаянно визжать, подстрекая Джерри к убийству, пусть даже и собственного отца, но сама никогда не смогла бы нанести смертельного удара.