Каким образом Трифон очутился в этом холодном пустом подвале и сколько времени в нем провел, он не знал, большую его часть он находился в мучительном забытьи. Его посадили на цепь и заставили выпить какое-то отвратительное варево, от которого он погрузился в неглубокий сон, полный кошмаров. Он часто просыпался, ощущал себя лежащим на земляном полу с тяжелыми кандалами на запястьях и тот час вновь погружался в следующий леденящий кошмар. Несколько раз перед ним появлялись его мучители и заставляли поглотить очередную порцию гадкой похлебки.

Но, наконец, они удовлетворились и, дав ему немного опомниться, выволокли из подвала и потащили куда-то. Когда туман в голове окончательно рассеялся, Трифон понял, что идет по узкой тропинке через ночной лес, слева и справа поддерживаемый двумя конвоирами. Впереди них шел третий, он освещал им путь. Вскоре они вышли на широкую поляну, по средине которой было что-то вроде загона для животных. На ветвях деревьев висели мощные фонари, и когда они подошли ближе, Трифон увидел, что загон построен вокруг большой четырехугольной ямы, на дне которой находятся люди, скорее всего простые деревенские жители, человек пятнадцать. Большей частью дети. Его остановили около загона, и он успел рассмотреть их как следует. Похоже, в яму согнали тех, кто был физически послабее. Они сидели на дне, в страхе прижавшись друг к другу, но хранили гордое молчание. Трифон огляделся вокруг. Благодаря свету от фонарей, под деревьями он заметил несколько крепких вооруженных мужчин, близко к загону они старались не подходить. На другой стороне поляны стояла тихо переговаривающаяся группа. От нее отделился человек и приглашающе махнул рукой, тогда его повели вокруг загона. Пока они приближались группа расступилась и он увидел залитый кровью стол, на котором лежал большой бесформенный кусок мяса, как ему показалось в первую секунду. Трифон сразу же отвернулся, не желая знать, кем он был раньше.

– Уберите это, – услышал он знакомый голос, – молодому человеку вот-вот станет дурно!

– Ты?! – вырвалось у Трифона, когда он понял, кто стоит перед ним. Этого человека он знал, хоть и не сказать, что очень хорошо.

– Помнишь меня? Прекрасно, – обрадовался тот. – Но подожди, может статься, ты нам так и не понадобишься. Все готовы? – Он повернулся к загону. – Верочка, солнышко, начинай.

– Не буду, – раздался детский голос из загона.

– Будешь, – сказал человек ласково, – ты же не хочешь, чтобы с кем-нибудь еще произошло то же, что с твоей подружкой? Обещаю, если ты сделаешь, что я сказал, вы все умрете быстро и без боли, как будто заснете. – Он повернулся обратно к Трифону и прокомментировал: – Хорошая девочка, тоже Вереей зовут, как и хозяйку.

– Ты выкрал их из деревни Лейтов? – прохрипел Трифон.

– Ну а откуда мне еще их взять? Хотя теперь и она охраняется, – человек был явно кем-то недоволен.

– Когда хозяйка вернется, она обо всем узнает и убьет тебя! – заявила девочка сквозь слезы.

– Она, конечно же, попытается, – согласился с ней человек. – Только тебе это уже все равно, – добавил он сочувственно.

– Нет, это важно, мы умрем, но и ты тоже!

– Хватит! – Человек вышел из себя. – Читай!

– Верность. Любовь. Академия… – начала зачитывать девочка, всхлипывая.

Все действо продолжалось недолго. Что именно происходило, Трифону было не доступно. Он мог лишь предположить, что в ответ на детский голосочек из ямы на поляне появилось что-то большое, давящее, зловещее, но, лишь мазнув по щитам, выставленным магами вокруг него, оно прошло мимо, некоторое время резвилось в огороженной яме и вдруг сгинуло.

– Доставай! – приказал человек кому-то. Один из магов нехотя полез в яму и, вернувшись, протянул ему на открытой ладони два небольших предмета. Один из них был похож на пряслице, которое в последнее время таскала с собою Верея, но сейчас символы на нем слабо светились. Второй, большой мужской перстень, человек взял и, схватив Трифона за руку, надел ему на палец. – Твоя задача предельно проста. Не снимай перстень, иди на завтрашний Совет, никому ничего не рассказывай и, главное, забудь меня. Чтобы у тебя все получилось, я запишу эту простую информацию тебе в подсознание. Открой мне разум, – сказал он ласково.

Трифон что-то промычал и отрицательно замотал головой.

– Дело в том, что если ты этого не сделаешь, мне придется пойти к своей цели другим путем и вплотную заняться твоей драгоценной Вереей. Ведь твои чувства к ней благополучно вернулись к тебе, так? – Маги, которые придерживали Трифона, согласно закивали, довольные проделанной работой, и сам он не без удивления вновь ощутил жгучую тоску по ней. – Она обладает нужными мне документами, и пока она жива, мне их не получить. Но если ты окажешь мне эту маленькую услугу, они мне не понадобятся, и я оставлю твою подружку в покое. Спросишь, какие гарантии? Гарантия – моя собственная любовь к ней. Не передать словами, как сложно, как горько мне будет причинить ей боль. Надеюсь, ты не заставишь меня сделать это?

Глава 18. Совет

– Не тащи меня! – не выдержав, закричала кирати. Вацлав за руку тащил ее за собой через ельник. Второй рукой ей приходилось прижимать к себе тяжелого рыжего кота, которого член Совета не разрешил пускать самоходом, мотивируя это тем, что вокруг полно ловушек, а кот тупой. Не взирая на ее возмущение, Вацлав шел широким шагом, соответствующим его немаленькому росту, а Фру приходилось семенить за ним, путаясь в длинном подоле нового платья.

Без предупреждения он втащил ее в какую-то душную нору, где ему пришлось пригибаться и, стесненный этим обстоятельством, он припустил еще быстрее. Попетляв, они достигли небольшой площадки, окруженной решеткой. Втащив кирати на эту площадку, Вацлав оставил ее руку в покое. Вторая ее рука тут же самопроизвольно освободилась от кота, который без малейшей кошачьей грации повалился на пол. Медленно площадка начала движение вниз по длинной вертикальной шахте.

– Мне жарко, – пожаловалась кирати от нечего делать.

– Если бы ты соблаговолила полностью залечить свои раны, а не предоставила этот процесс времени и природе, – сказал Вацлав куда-то в сторону, – то я, возможно, заказал бы для тебя что-нибудь более открытое.

Фру снова недовольно оглядела себя. Носки белых балеток скромно выглядывали из-под подола нежно бежевого платья, воротник-стойка скрывал ссадины на шее, длинный ажурные рукава прикрывали синяки на руках. Разбитый висок украшала веточка жасмина.

– Ты сюда не кулаками махать пришла, – напомнил Вацлав. – А смиренно выслушать и принять решение Совета.

– Я смиренно и выслушаю, и приму, если это решение меня устроит, – девочка приняла всепрощающий блаженный вид.

– Устроит. Кота бери.

Кот недовольно фыркнул. Площадка остановилась, но освещена оставалась только она и то кое-как, а за решеткой черный пол казался провалом. Если он там был. По ощущениям не было.

Кирати взяла кота на руки и наугад шагнула в темноту. Оступившись на узких высоких ступенях она на мгновение повисла на воротнике-стойке.

– Коварный план, да? – прохрипела кирати, выравниваясь. – Придушить потихоньку.

– Здесь есть перилла, но они не рассчитаны на твой маленький рост, – сказал Вацлав, продолжая придерживать ее за воротник. – Могла бы уже перестать ломать комедию и прийти в своем истинном облике.

– Чтобы вы здесь засудили несчастную бессловесную женщину? – возразила Фру, осторожно спускаясь бочком. – К тому же мой истинный облик тем более бы навернулся с этой лестницы, да еще и костями гремя.

Лестница закончилась коротким коридором. Через створчатые двери они сразу попали в зал, для разнообразия хорошо освещенный. Кроме двух охранников у выхода остальное общество еще не собралось. Убранство зала было небогатым, без лишних деталей. Напротив стола председателя полукругом было расставлено двенадцать кресел (сегодня Совет заседал не в полном составе), у каждого из которых по левую руку стояла тележка с бокалом для вина и папкой для документов. Вацлав устроился в крайнем из кресел. Матвей соскочил на пол с намерением поскорее все облазить, но его тут же притянуло к ногам Вацлава. Фру успела счистить всю рыжую шерсть со своего шелка, прежде чем двери растворились вновь.