Провожать кирати не было надобности – она уже стояла перед его кабинетом, увлеченно рассматривая картину с пещерой, увитой гирляндами голубых цветов. Слуга не заметил ее и медленно пошел за ней вниз. Вацлаву пришлось вернуть его.
– Охрана тебя пропустила? – спросил маг недовольно, встав рядом с Фру.
– Меня признали безобидной, – похвасталась кирати и, задрав голову, мягко улыбнулась ему.
– Они изменят свое мнение, когда я им головы пооткручиваю, – пообещал Вацлав, мрачно взирая на нее сверху.
– Твое право, – безразлично пожала плечами Фру, словно признавая его право самодурствовать, как ему вздумается.
– Именно, – подтвердил Вацлав, начиная злиться.
– Что это? – кирати указала на висящую над нею картину.
– Одна из работ моей жены, – ответил он сдержано.
– Очень красиво.
– Согласен. – Маг несколько секунд смотрел на картину. – Зачем ты пришла?
– Мне нужно кое-что обсудить, – Фру поджала губки.
– Хочешь еще что-то выторговать у меня?
– Хочу, – честно ответила кирати и без спроса прошла в кабинет. Войдя, она подозрительно огляделась. Вацлав тоже – в комнате никого не было. Меж тем, окна в кабинет не открывались в принципе, а обстановка была слишком аскетична, чтобы укрыться за нею от взгляда. Маг вскользь посмотрел на то место на полу, где ранее стоял бокал Теодора. Бокал не наблюдался.
Удивление Вацлава прошло, когда он, предложив кирати присаживаться, вернулся за свой стол и наступил Советнику на руку. Стол в кабинете был большой, но все же не столь велик, чтобы Мастер мог под ним с комфортом разместиться. Тем не менее, он счел для себя необходимым скрючиться в узком пространстве между ящиков, и Вацлав не стал заострять на этом внимание.
– Микита вернулся в деревню, – начала кирати, поерзав на кресле.
– Здравое решение, – одобрил Вацлав. – Не будет путаться под ногами.
– Ему пришлось вернуться, – сказала Фру с нажимом. – Пришло письмо от сестры подруги жены или кого-то там еще, что какие-то маги опять используют мою деревню для своих извращенных развлечений!
– Этого следовало ожидать. Свое же добро никто портить не хочет, а чужое, и даже лучше ничье…
– Но это моя деревня! – закричала кирати.
– Она будет твоей, – напомнил Вацлав. – Вернее твоей семьи. И с учетом обстоятельств, лучше тебе поспешить, пока от нее хоть что-то осталось. Что-то кроме проблем.
– То есть ты палец о палец не ударишь, чтобы защитить этих людей? – кирати сама не заметила, как по ее детскому личику заструились слезы.
– По жалобе их владельцев я бы мог. Но у них нет владельцев. Формально они лишь подданные царя, для которого мы все равны. Но что он может реально сделать? Я бы на твоем месте не стал тратить время на бессмысленные жалобы, а занялся делом.
– Я и занимаюсь делом! – Фру закрыла лицо ладонями. Жалкое маленькое тело не могло взять себя в руки и перестать недостойно реветь. Она попыталась сменить тело, но кабинет Вацлава оказался слишком хорошо защищен, и у нее не вышло. Ни спорить, ни торговаться в таком убогом виде не имело смысла, оставалось только уйти. Но у выхода она натолкнулась на какой-то предмет.
Вацлав успел выставить трость и не дать кирати выскочить из кабинета. Фру отняла руки от мокрого опухшего лица и посмотрела на него с укоризной.
– Предположим, я мог бы отрядить охрану в эту деревню, скажем, в качестве обеспечения залога твоего лояльного поведения, – сказал Вацлав, наслаждаясь моментом.
– Обеспечь, – буркнула кирати, – а то мало ли что, – и вышла за дверь.
Вацлав победоносно улыбнулся ей вслед.
– Слабак, – прокомментировал Теодор из-под его стола.
– Кто бы говорил, – Вацлав довольно развалился в кресле, ловко жонглируя тростью. – Спрятался от бедной маленькой расстроенной девочки!
– Что может быть хуже расстроенной бабы? – Теодор оттолкнул его и с кряхтением выбрался на волю. – Ненавижу эти сопли и слезы. Но от нее я такого не ожидал. Ишь как ловко разнюнилась, ты сразу размяк – ей и напрягаться не пришлось.
– Уверен, это положительно повлияет на результат. Такая услуга сильнее привяжет ее ко мне.
– А если не привяжет, то появлюсь я – добрый друг, не имеющий к тебе, гаду и садисту, никакого отношения. Если, конечно, ты перестанешь сводить нас в своем кабинете.
Глава 14. Лесник
По возвращении из резиденции Паста Фру столкнулась с Георгом в дверях. Он только что вернулся из Академии, куда провожал на занятия Агату. Кирати была зла как черт, в основном на себя, маг продолжал злиться, в основном на нее же, но, видя в каком она состоянии, попытался вести себя нейтрально. Бок о бок они прошествовали в гостиную.
– Я просмотрела присланные тобою отчеты, – сказала кирати. Визуальным подтверждением этому по всей гостиной валялись стопки бумаги. – Итак, после смерти своей больной матери Афанасий Ризент верхом на драконе, которого он обрел неизвестно где, отправляется прямиком в Академию, где производит настоящий фурор.
– И там знакомится со своей будущей женой, – продолжил Георг. – Согласно заверениям всех опрошенных, а я уверяю, опросили всех, кто когда-либо удостоился чести оказаться с ним хотя бы в одном помещении…
– Не верю.
– Тем не менее, по общему мнению, Ризент был тихим, спокойным и безумно талантливым. Весь его дальнейший путь – семейное счастье, научные открытия, почет и уважение коллег.
– Вот так значит! Красиво и обезличенно. Да эти коллеги в Академии только и делают, что друг на друга зубы точат, а тут вдруг почет и уважение.
– Видимо, он умел отгораживаться от людей, не заставляя их при этом себя ненавидеть, – предположил Георг, многозначительно глядя на нее.
– Неужели ты все еще на меня злишься?
– Продолжаю, ты не имела права, но я не хочу возвращаться к этому разговору.
Кирати отмахнулась и начала собирать отчеты в кучу. Георг собрал бумаги с дивана, освободив себе место.
– После окончания Академии Ризент остается там преподавать, в городе ему отводится жилье. Сейчас этого дома уже нет. Потом переезжает в собственное поместье.
– И как он получил это поместье? – поинтересовалась Фру.
– Он долгое время был в фаворе у Совета. Тихий, углубленный в собственные исследования, – начал перечислять Георг, – ни к какой Школе он так и не примкнул, ни в каком конфликте не участвовал. Выполнял поручения Совета.
– Они же не пустырь ему отвели!
– Раньше эти земли принадлежали другому человеку, – неохотно согласился Георг, понимая, куда клонится разговор. – Их конфисковали за измену. Я об этом не особенно осведомлен. Но Ризент в этой истории не был замешен, ему лишь перешел пустой кусок земли, фактически пепелище.
Кирати прожгла его злобным взглядом.
– И кому же в тот раз не повезло? Кто был хозяин? – спросила она едким тоном.
– Знаю лишь то, что он принадлежал к Лесной Школе и в то время был очень близок к Совету, из-за чего к нему и отнеслись так жестоко. Не вдаваясь в подробности, его повесили, а его домочадцев, – Георг сделал чуть заметную паузу, – некоторое время их держали в тюрьме, но потом отпустили. Они проживают где-то на территории Школы.
– То есть пытали, и отпустили, удостоверившись, что им ничего не известно, – глаза девочки пылали ненавистью. – Нам еще повезло, знать бы, почему.
Георг казался ошарашенным, словно ему и в голову не приходило, что с семейством Лейтов могли обойтись гораздо хуже.
– Хочу знать подробности этой "измены", – заявила кирати. – Даже если Ризент не имел фактического отношения к случившемуся, смерть этого человека могла оказать влияние на его тонкую душевную организацию.
– Конечно, я могу попытаться разузнать, но вряд ли смогу получить доступ к документам, – растерянно покачал головой Георг. – Понадобиться особое разрешение, а отец просто пошлет меня куда подальше.