*
пахнет под окнами молочай
как от подмышек люды.
полина на кухне готовит чай
среди немытой посуды.
по мокрым ногам ее и спине
снуют тунцы и кефали.
они довольны судьбой вполне —
мы долго их рисовали.
*
мы ходим с хохотом и с трудом.
мы молимся на медузу.
мы за чаем мечтаем о том
как уедем жить в город лузу.
мы отвезем туда волжский загар
и японский кларнет-никоси.
мы откроем там фитобар
столиков ну на восемь.
*
а х л ю б и с т о к!
ты купаешься в двух
теплых-претеплых ваннах.
я читаю девушкам вслух
об однолетних пряных.
ах хризантема! тебе конец!
а х п о л ы н ь м о я!
т ы с л а д к о в а т а!
ах фенхель фенхель!
бесстрашный мудрец!
твои семена отжаты.
*
гардины есть. занавесок нет.
эта комната — рубка.
мы в устьях больших
м а й о р а н о в ы х р е к.
мы как мировая утка.
наш общий клюв — тот самый зажим
из которого небо брызнет.
качаемся щуримся и дрожим
вспененные от жизни.
*
скатерть расстеленная
н а м а т р а ц
делает нас вкуснее.
можжевеловый людин квас,
полинин из сельдерея.
ягод и мхов съедобных лесных
много на наших ресницах,
варенье из шишечек майской сосны
под коленями и на ключицах.
*
наши выдохи под потолком
вьются гирляндой веселой.
они мечтают иметь диплом
белградской балетной школы.
мы смотрим на них.
мы не можем встать.
мы кидаем в них мандарином.
мы обещаем похлопотать
перед ректором розмарином.
*
махните ногами — и я махну
чтобы цвела мелисса!
мы уже капнули в нашу уху
лимона и барбариса.
не угадать из какого соска
запах герани нежной.
желтая гладильная доска
гладится с нашей одеждой.
*
чайное дерево! будь нам отцом!
встань у кровати рядом!
анисом, шалфеем и чабрецом
наши набухли взгляды.
*
кровать-вербена — стучи стучи!
мы любим кричим и верим!
*
мы слышим как подбирают ключи
к нашей коричневой двери.
*
там — седой болтун-куролес,
в о р о т ч у ж о й р у б а х и,
пыльный чехол, угнетенный лес,
м е р т в ы е р о с о м а х и,
горсти высохшей чешуи,
и волос искусственных, жженых,
разбитые рамочки — а внутри
подруги, мужья и жены…
*
клоуны съеденные щенком,
ластик из-под дивана,
т е л е г р а м м а
в которой видно с трудом
‘вчера умерла оксана’,
ледяные комья земли,
клетки откуда сбежали,
табуретки с которых прыгали
и на которых потом лежали…
*
кот задавленный грузовиком
в зубах у него синица…
они унюхали что наш дом
на весь город пропах корицей…
*
скорее в ванную! — там вода.
льем ее на пол прямо.
если они проникнут сюда —
наш дом превратится в яму.
*
бледнеют и уплывают тунцы.
каждый не сожалеет.
вода смывает наши мечты
э т о о н а у м е е т.
*
по колена в воде
ж у е м в и н о г р а д.
*
р а д у е м с я п о б е д е.
*
и тому — что сердито звонят
з а т о п л е н н ы е с о с е д и.
пыльный миша
/синее путешествие игрушек из чехии/
ветлуга
2004
кто такие пыльный миша и либуше белункова?
пыльный миша был из раскраски. а либуше белункова — с круглым носом и веревочными волосами. оба они были для детей и говорили друг с другом на чешском. платье либуше было в синюю клетку — а у миши были синие кепка и комбинезон. пыльного мишу нарисовал художник анджей черевка. кто придумал либуше белункову — мы не знаем. липнице — это город где на улицах много пуговиц — там жили миша и либуше. вообще-то миша не пыльный — а старательный. pilný — по-чешски значит старательный. но на обложке раскраски написано ‘pilný miša’ — старательный медвежонок — и нарисован миша с пылесосом. мы смеялись и решили что пусть уж будет пыльный — раз писать на русском — а миша когда узнал тоже смеялся и не был против. миша старательный не случайно — на разворотах своей раскраски он то прибирается, то ловит рыбу, угощает вином собаку и пчелку, сажает вишню, стирает шорты, красит окно — поэтому. а либуше белункова — милая — жалко детям отдавать. они ее сунут в песок и платье запачкают творогом и черникой. может быть потом ее получат — когда вырастут. пусть вон пока играют старыми целлулоидовыми куклами — а не либуше белунковой. надо бы отдать конечно — но все равно потом. миша давно уже кем-то раскрашен — а значит в раскраске делать ему больше нечего. а либуше — купленная в подарок — сидит в шкафу и ждет когда дети подрастут.
