Кристен, усадив Серенити на стул у себя в спальне, экспериментировала с ее прической и одновременно инструктировала ее, как вести себя во время ужина. Серенити с отчаянием сознавала, что не запомнит и половины того, что пыталась вложить ей в голову добросовестная наставница.

Но самое худшее ждало ее впереди.

Стянув волосы Серенити в узел, Кристен вдруг перебила самое себя на полуслове и решительно заявила:

– Знаю, знаю, что нам нужнее всего. Соперник!

Серенити, увидев в зеркале, каким энтузиазмом загорелись глаза подруги, растерянно переспросила:

– Соперник?

– Именно. – Кристен скрепила узел на ее голове еще несколькими шпильками. – Мы заставим мужчину увиваться за тобой.

– По-моему, мы только об этом и говорим…

– Да-да, разумеется, – кивнула Кристен и слегка взбила локоны вокруг лба Серенити. – Но нам нужен еще один. Не Морган. Другой. Если мужчина замечает, что за женщиной, которая ему нравится, пытается ухаживать другой, это действует на него, как удар плетью на норовистую лошадь.

Правда ли это?

Кристен, судя по тому, каким огнем загорелись ее глаза, считала такой ход в игре беспроигрышным. Но Серенити не разделяла ее энтузиазма. Ведь за ней никогда еще никто не ухаживал. Кроме противного Чарли.

– Знаешь, эту идею придется…

– Воплотить в жизнь, – подхватила Кристен, положив на столик щетку для волос. – И я знаю, кто нам поможет. Морган просто почернеет от ревности, вот увидишь. Есть у меня на примете один человек, который замечательно подойдет для этой роли. Он мне кое-чем обязан и не откажется выполнить такую пустяковую просьбу…

Серенити, хотя и отнеслась к планам Кристен скептически, все же согласилась ради их осуществления поехать с ней в город.

Эта прогулка доставила ей огромное удовольствие. Сидя рядом с Кристен в открытом экипаже, она любовалась красотами острова.

Путь их лежал в небольшую деревушку, всего на несколько миль отстоявшую от дома капитана Роберта Доррана. Серенити с любопытством разглядывала аккуратные домики, утопавшие в пышной зелени деревьев, а также выстроенные в колониальном стиле здания нескольких лавок – мясной, хлебной, овощной, – и кузницу. Местные жители приветливо кивали им, многие осведомлялись у Кристен о здоровье ее родителей. Серенити отметила про себя, что женщины здесь носят одежды из легкого хлопка и плетеные сандалии и не надевают чулок. Разумеется, никто из жительниц Саванны, даже в самые жаркие летние дни, не позволял себе такого!

Но размышления ее прервал голос Кристен.

– Все. Приехали, – сказала она. И кучер остановил лошадей.

Они сошли на землю у кузницы, и Кристен повела Серенити в низкое каменное строение. Остановившись у входа, Серенити с изумлением воззрилась на кузнеца.

Мускулистый великан, стоя к ним спиной, колотил молотом по раскаленному докрасна пруту. Его светлые волосы были заплетены в косицу, которая подрагивала между мощными лопатками в такт его движениям.

– Стенли! – крикнула Кристен.

Кузнец обернулся. Губы его раздвинулись в ласковой улыбке.

– Кристен, любовь моя! – Он сунул прут в очаг, где тлели угли, и опустил щипцы в ведро с водой.

Стянув с рук кожаные перчатки, он зашагал навстречу гостьям.

– О Боже! – прошептала Серенити.

Этот мускулистый, подтянутый великан с ярко-голубыми глазами, правильными чертами лица и загорелой кожей походил на какое-то античное божество, по чистому недоразумению очутившееся в скромной деревенской кузнице.

– Стенли, – светским тоном обратилась к нему Кристен, – познакомься с моей подругой Серенити Джеймс. Серенити, это Стенли Фейрхоп, самый красивый из смертных.

Стенли поклонился Серенити и с улыбкой пророкотал:

– Но это тебе не помешало меня отвергнуть. Ты даже не позволила мне посвататься.

Кристен закатила глаза.

Серенити смотрела на кузнеца остановившимся от изумления взглядом.

Он с негромким смешком сказал ей:

– Погодите, скоро привыкнете. Как все. Женщины поначалу всегда на меня так смотрят. – Он покосился на Кристен. – Кроме одной.

Морган, понятия не имевший, какие интриги плетутся за его спиной, провел весь день на корабле, который нуждался в небольшом ремонте. Но что бы он ни делал, с кем бы ни говорил, перед глазами у него неизменно стояла Серенити.

Он не удивился бы, застав ее нынешним утром на борту «Тритона». От мисс Джеймс вполне можно было ожидать чего-либо в этом роде. Он поймал себя на мысли, что его нисколько не обескуражило бы ее появление на паруснике в мужском наряде с молотком в руках и настойчивое стремление объяснить матросам, как правильно чинить мачту. Или как крепить недостающие паруса.

Но она осталась на берегу. И ему от этой мысли сделалось нестерпимо грустно. Ведь еще каких-то два дня, и им предстоит расстаться. Готов ли он к этому?

Морган поправил галстук и строго приказал себе не думать о ней. Или на худой конец радоваться, что никто больше не превратит последние полотнища парусины в дурацкие шторы. И не развесит в его каюте дамское белье. И он как мог торжествовал по этому поводу. Заметив свирепую веселость, отображавшуюся на его лице, матросы старались не попадаться на его пути и переговаривались друг с другом понизив голос. Капитан был явно не в настроении.

– Морган!

Он остановился у причала, услышав знакомый голос. Джейк бежал к нему со стороны поселка, размахивая руками.

– Хорошо, что я тебя встретил. Извинись за меня перед Мартой. Я сегодня опоздаю к ужину.

– А чем же это ты так занят, если не секрет?

– Пытаюсь найти работу на острове для матросов Хауэрса. Половина из них решили навсегда осесть на берегу. А вот я… – Умолкнув на полуслове, он устремил мечтательный взгляд на прибрежные волны.

– Договаривай, – сказал Морган. Ему совсем не трудно было представить, что именно произнесет бывший пират.

– А я отправлюсь в Чарлстон на его корабле.

Морган ожидал услышать от него именно эти слова. Он слишком хорошо знал друга. На миг ему стало грустно. Еще одна разлука. Но он так хорошо понимал чувства Джейка…

– Тебе, поди, не терпится поскорее обнять Лорелею?

– Слушай, не начинай опять… – Джейк сердито нахмурился.

Морган примирительно поднял руки:

– Молчу, молчу.

– Вот и помалкивай. – Джейк дружески хлопнул его по спине. – Увидимся за ужином.

Морган заторопился к конюшне, где стояла его лошадь. Он, как никогда прежде, понимал чувства Джейка, то нетерпение, которое гнало его прочь с острова, к ненаглядной Лорелее. Ведь и сам он нынче не мог дождаться встречи с Серенити.

День тянулся бесконечно. Ему так хотелось бы, чтобы она приняла участие во всех событиях, какими он был наполнен! Чего стоило одно только нападение лысой Пести на беднягу плотника, который имел несчастье заколотить гвоздь в балку в непосредственной близости от каморки Барни. Как бы это ее развеселило!

И как потешалась бы она над Китом и Кортом, не поделившими за завтраком последний рогалик и устроившими по этому поводу потасовку…

Ему так не хватало мелодичных звуков ее смеха!

С этими мыслями он оседлал лошадь и пустил ее галопом к дому Роберта.

Пока он добирался до мощеного двора, прошла целая вечность. Передав поводья мальчишке-конюху, Морган заторопился в сад. Серенити любила цветы. Он вспомнил, с какой нежностью поглаживала она лепестки желтой розы.

Решив, что Марта не рассердится на него за такую вольность, он сорвал несколько роз и составил из них красивый букет. Она наверняка улыбнется при виде этого трогательного дара. А если повезет, наградой ему станет поцелуй!

Подстегиваемый этими мыслями, он взбежал по ступеням парадного крыльца и толкнул дверь. Слуга с почтительным поклоном принял у него из рук шляпу, и Морган едва ли не бегом устремился в гостиную.

Первым звуком, который донесся до его ушей еще в холле, был ее веселый, беззаботный смех. Именно то, что он в течение этого бесконечного дня так жаждал услышать. Морган ускорил шаги.