Кинг, с трудом, заставил себя сконцентрироваться на том, на что указывала Пендрагон, а не на... окрестностях. Впрочем, то, что он увидел, ничего не объясняло. Ноги Джейн, точнее ту их часть, где проходили паховые артерии, украшали тёмно-фиолетовые кровоподтёки. Форма кровоподтёков, правда, была несколько странной – словно Джейн укусила морская пиявка. Но никаких намёков на те жуткие дыры, что Кинг видел на шеях детей, и в помине не было. Более того, даже ран не было.

 Ая, торжествующе растопырив уши, стремительно одела девушку, успев, буквально, за секунду, до того, как в кабинет влетели Говард и уже знакомые Кингу эльфийки.

 Зайдя в комнату, Кинг медленно стянул с себя верхнюю часть одежды и повертелся перед зеркалом, рассматривая многочисленные синяки и кровоподтёки, полученные им всего-навсего за один-единственный день активной работы с Пендрагоном. Посмотреть было на что, вся верхняя часть тела, по сути дела, была единым синяком. Среди этих синяков выделялся один – оставленный лапой чарки.

 Несмотря на все эти «украшения», Кинг ничего не чувствовал. «Враг Судьбы», по прежнему исправно выполнял свою работу, защищая и оберегая того, кто его выпил, от мелких неурядиц жизни. Кинг почесал в затылке, гадая, из чего Пендрагоны варят свои снадобья.

 Само собой, что в мифологии считалось, что Пендрагоны варили свои зелья и мази из себе подобных, делая особый упор на детей и целомудренных особ. Из-за этого мнения у Ордена находилось немало подражателей, но вот только ничего хорошего, если не считать очень  хорошей дурной репутации, у этих «исследователей», не получалось. По настоящему действенные эликсиры, наделяющие человека необычными способностями или защищающими от разных неприятностей жизни, варили ведьмы. Однако их средства следовало относить к наркотическим веществам, и биологически активным стимуляторам, поскольку у человека возникала непреодолимая привязанность к этим видам отравы.

 Пендрагоны унаследовали лучшую медицину своего времени – медицину Пинакоптина, страны некромантов. Ни для кого не было секретом, что сама работа некромантов требовала не только умения причинять боль, но и исцелять, в случае необходимости. Кроме того, некроманты Пинакоптина были единственными в мире рабовладельцами, что не использовали для контроля над своими рабами наркотические вещества. Хотя именно в джунглях Пинакоптина произрастал кустарник кока, из которого делали дорогой и очень сильный наркотик на протяжении тысячи лет.

 Забавный парадокс – кокаин был создан отнюдь не некромантами, а «серыми рисовальщиками», уже после гибели Пинакоптина.

 Пинакоптин был очень необычным государством. Его территория освободилась от вод Великого Потопа в последнюю очередь, и жителям этого государства пришлось, с первых дней своего существования бороться с соседями и внутренними врагами. Поэтому ничего удивительного в том, что именно некроманты первыми поняли, что «Стать единым – быть непобедимым». Именно по этой причине в Пинакоптине появилась первая в истории мира демократия, свободные выборы и прочие атрибуты цивилизованного общества. Любой иной способ самоуправления привёл бы Пинакоптин к гибели. В условиях джунглей Пинакоптина выжить могло только-то общество, где все работали на каждого, а каждый – на всех.

 Такой образ жизни быстро привёл к тому, что жители Пинакоптина превратились в людей, что ставили во главу угла, прежде всего, рационализм и логику. Именно по этой причине они и превратились в некромантов. Дело было не, сколько в их тяге к Злу и Тьме, просто на тот исторический отрезок времени только некромантия могла полностью удовлетворить нужды их общества.

 После того, как логры и айтварсы уничтожили Пинакоптин, то знания некромантов расползлись по всему миру. К сожалению, остальные жители мира оказались не столь рациональны, как некроманты. В силу чего знания о медицине, архитектуре и прочих мирных науках были потерянны, а вот собственно некромантия – умение пытать, убивать и причинять боль и страдания, без малейшего труда перебрались через бесчисленные эпохи.

 Кинг читал о многих знаниях Пинакоптина, но только из рук Пендрагона он получил столь явное доказательство того, что Наука и Знания несут не только зло и боль.

 Сняв всю одежду, пропитавшуюся потом и пахнущую, скажем прямо, отнюдь не очень приятно, Кинг быстро обмылся, переоделся в чистое и повертел в руках флакончик с приворотным зельем, выданном Ая. Использовать его было... неприятно, поскольку оно, как ни крути, подчиняло волю других людей, делая их зависимыми от него, Кинга. И чем тогда он был лучше этих самых вампиров или прочих неприятных личностей? Чем?

 Чем? А может быть всё дело как раз в том, что в нём, в Кинге – ЛУЧШЕГО? Чем он отличается от Скорпула или неведомого вампира? Может быть тем, что старается жить, не вредя тем, кто живёт рядом с тобой? Тем, что старается УВАЖАТЬ ближних своих? Возможно... Возможно...

 Повертев в руке флакон с приворотным зельем, Кинг вспомнил, с какой лёгкостью Ая высадила дверь в покои Госпожи Нафки, как стремительно она расправилась с теми неведомыми убийцами и людьми Скорпула. И чарки в подземельях – его она убила настолько шустро, что простому человеку и вообразить невозможно. Пендрагон знает некромантию, умеет варить самые разные зелья, никого не боится и всё подмечает. В общем, если не обращать внимания на цели её поступков, она действительно – ЗЛОЙ ГЕРОЙ, какими их описывают в бесчисленных книгах и легендах. Все её способности присущи ЗЛЫМ существам. Но почему же тогда Кинг уверен, что логра – доброе существо?

 А ответ прост – неважно, чем Ая Кицунэ схожа с теми демонами и некромантами, у кого учился её народ. Важно то, чем она ОТЛИЧАЕТСЯ от них. Она живёт не для себя, а для других. И в этом всё отличие. Та самая граница, что отделяет Зло от Добра. Вот и всё.

 Откупорив флакон, Кинг обмазался приворотным зельем и, вспомнив уроки Пендрагона, прополоскал им рот. После чего отправился в архив. Как он знал, Пендрагон, во главе всех целителей приюта, сражалась за жизнь Госпожи Нафки и Джейн. К счастью тот, кто пытался отравить девушек, забыл, или не знал, что «белый уксус» теряет свою силу, будучи растворенным, в вине или любом другом спиртосодержащем растворе.