– Не знаю, – усмехнулся Готфрид. – Хотя… будь у вас такие способности, вы не попали бы им в руки. И не бегали бы по парку. Кстати, а как вас зовут теперь?

– Матильда и Алексей.

– Значит, с Айвеном покончено?

Алексей пожал плечами:

– Еще недавно я думал – да. А теперь… Тебя-то как зовут?

Готфрид вздохнул:

– Как и прежде. Я не успел ничего вспомнить.

– Но вот вопрос, – вмешалась Тилли, – почему подчиненные этого Кракатука…

– Коурона.

– Теперь ему все равно. Но почему его помощники

не знакомы с магией? Это хорошо, но почему?

Готфрид пожал плечом:

– Я думаю, негодяй боялся покушений. Развил у себя такую манию преследования, особенно после своих штук с этими валунами, что ожидал чего-то такого от любого. Даже от телохранителей.

– Наверное, так и случилось, кто-то отомстил за валуны.

– Наверное. Или пришлепнул его просто из самозащиты… от страха… Хотя не могу понять, как этот таинственный волшебник прорвался в парк? Там, как мне сказали, везде стоят заслоны против магии.

– Вранье! Если там заслоны, то почему охранник визжал, что это мы заколдовали валун? – возмутилась Тилли. – Если мы имели магические способности, то, как мы проникли в парк?

– Знаете, у страха глаза велики. И вы ведь подходили к валунам.

– Нас насильно подвели.

– Какая разница, если все страшно перепугались. Да и что такое заслон? Он зависит от могущества поставившего его мага. Если вы сильнее, то вполне могли…

– Но я же не просила меня похищать и приводить в его парк!

– Да я это не всерьез, а так, для примера, – усмехнулся Готфрид. – Когда они испугались, то уже ничего не соображали, понимаете? И так умом не отличались, а тут такое увидеть, – он рассмеялся. – Как его припечатало – загляденье!

– Значит, опять мир с магией, – задумчиво сказал Алексей. – Только мир плюс и техногенный, как тот… с Катакомбами: автомобили, пистолеты. Но мои способности куда-то улетучились.

– Может, еще проявятся? – с надеждой предположил Готфрид.

– Куда мы едем? – Алексей решил сменить тему и перейти к насущным заботам.

– В горы.

– И что там?

– Это к Рапиду, я не в курсе.

– Рапид, что там, в горах.

– Там небольшой дом, в нем и поживем пока, – ответил верзила-демон, не сводя глаз с дороги.

– А что за дом?

– Гостеприимный Дом. С большой буквы.

Они думали, что так и будут спешить прямиком в горы, в обещанный дом-убежище. Но через несколько километров "седан" резко свернул с хорошей дороги и остановился в каких-то зарослях.

– Мы пересядем на другую машину, – ответил на их удивленные взгляды Рапид.

– Тише едешь, дальше будешь, – кивнул Готфрид. – В этом он прав. Не думаю, что кто-то будет старательно прочесывать окрестности, но зачем привлекать лишнее внимание. Эту машину видели возле особняка, потом она исчезла. Короче говоря, куда идти?

– За этой рощей стоит еще одна машина, – отрапортовал верзила.

– Еще одна? Пошли!

Тилли открыла дверь, попыталась выбраться наружу и болезненно охнула: ступить на ноги не было никакой возможности.

– Что там такое? – спросил Готфрид.

– Ноги… кажется, они распухли. Я не могу идти… честное слово…

Алексей тоже морщился, но только слегка прихрамывал.

Готфрид обошел машину, включил фонарик и распеленал ноги Тилли. Она ошеломленно уставилась на них. Не ожидала, что так жутко выглядят: от щиколоток и ниже распухли и покраснели, еле помещались в обмотках из полотенец.

– Нет, – заговорил вдруг Рапид, – вам не пройти это расстояние. Я мог бы оставить вас здесь и подогнать другую машину прямо сюда.

Тилли попыталась встать на ноги:

– Не оставляйте меня!

– Ты с ума сошла, – хмуро ответил Готфрид. – Зачем нам тебя бросать?

Через рощу Рапид тащил ее на руках. Готфрид освещал дорогу фонариком. Алексей брел сзади. Наконец его луч света скользнул по чему-то блестящему, и они увидела машину, как оказалось, небольшой форд. Рапид распахнул дверцу, посадил Тилли на заднее сидение и с полминуты стоял, глядя не то на них, не то, сквозь них. Отдыхал?

Странно, но именно в этот момент они впервые хорошо рассмотрели его лицо. А Рапид был вот каков: лицо простецкое, нос кривоватый, глаза небольшие и круглые, серые или светло-карие, при свете фонарика не понять. Крепкий и высокий, но стройный, как танцор. И ничего про него не угадаешь. Лукавые морщинки у глаз, губы не тонкие, но и не губошлеписты, не по-простецки поджаты. Какой ты? Кто ты? Тут он улыбнулся. Такой миляга парень, ну какой из него теперь тролль? А что смуглый, так жара в этом мире какая днем, знойное солнце!

Но на сентиментальные рассуждения не было времени, из рощи они выбрались на другое шоссе и помчались вдоль берега моря. Оно тянулось слева, так что даже видели блики лунного света на волнах. Если бы не впечатления от террасы Коурона и не воспоминания о стрельбе в аллее, то прогулка доставила бы массу удовольствия. Но теперь Тилли дрожала от боли в ногах и непонятного озноба, а на глаза ее то и дело наворачивались слезы: за что? что я такого сделала, чтобы угрожать мне и пытаться убить? Алексей и Готфрид сочувственно поглядывали на нее

А фордик мчался, словно его гнал пьяный лихач или герой боевика, поразительно, но стражи порядка то ли позасыпали, то ли их разморило от дневной жары, и вечером они на все махнули рукой. И берег, берег. И море под лунным светом.

– Далеко до гор? – спросил Алексей.

Рапид слегка махнул вправо и вверх. До этого они смотрели на море или вперед на дорогу, а еще точнее, каждый в себя, где было отчаяние, тоска по дому и надежда. Их совершенно не интересовало, что там, по правую руку в темноте? А там, вверху, темноты не было, там сияли снежные вершины, до которых, казалось, было рукой подать, вдоль дороги же сгустился непроглядный мрак. Только теперь они и поняли, что это означает: вершины. Только кажутся близкими. Попробуй, дотянись!

– Снег, – пробормотала Тилли.

– Это не снег, – ответил Рапид.

– А что?

– Долго объяснять. Мы их объедем. Видите поворот?

Поворот они увидели только когда машина снизила скорость, описала дугу, и в свете фар замелькали черные скалы, круто вверх вздымая свои черные склоны, Так вот откуда этот мрак справа? Черные, как смоль, скалы!

Машина въехала на эстакаду. Вокруг в лунном свете призрачно виднелись каменистые возвышенности, скалы, черные и посветлее, деревья, скорчившиеся под скалами. Все это уже можно было назвать холмами, а сияющие вершины уходили назад и вправо, постепенно отставали, и напряженные плечи Рапида чуть опустились, расслабились. Можно было подумать, что он стремился как можно дальше отъехать от этих прекрасных гор.

Теперь Тилли не боялась, что они слетят с дороги куда-нибудь в темную неизвестность, и смогла взять в себя в руки и расспросить Рапида о нем самом. Хотелось определенности хоть в чем-то.

– Рапид, а кто ты теперь, если не секрет? Ведь не тролль уже.

Он пожал плечами:

– Это важно?

– Но когда я тебя увидела, то мне показалось… что-то в тебе такое есть… – она засомневалась, признаваться ли. – Что-то такое, что посчитала тебя демоном.

– Что-то? Да еще такое? – Рапид негромко засмеялся, но глаза уже не щурились лукаво, а затвердели, словно кремешки.

– Если не хочешь, можешь не говорить, – ей было странно таким образом разговаривать с необычным, но все-таки компьютером. Прежде он был улитом, потом тупым и исполнительным троллем, а теперь – ну и дела!