Под потолком вспыхнули лампы. Резануло по глазам, Вавилов зажмурился и непроизвольно дёрнулся, пытаясь приподняться.

– Подождите, мистер Вавилов, я сейчас расстегну фиксаторы. Осталось двадцать пять минут однократной, можно было бы позавтракать, но я вам не рекомендую перед приземлением. Выпейте лучше энергетика. Место штурмана свободно, согласно программе перелёта вы имеете право его занять и поучаствовать в управлении клипером.

Илья принял предложенную ему бутылку, приложился, отхлебнул, морщась, жидкости со вкусом апельсиновой зубной пасты.

– И где тут у вас место штурмана? – мрачно осведомился он, глядя на капитана исподлобья.

– Много не пейте. Место штурмана в кабине управления. Желаете посмотреть?

Вавилов приложился ещё раз к пластиковому горлышку и сделал приличный глоток. Полбутылки в себя влил, думая: «Будешь мне тут указывать, сколько пить. Тьфу, мерзость какая». Он отёр губы рукавом комбинезона, навинтил на горлышко крышку, но бутылки не отдал, сказал, меряя капитана взглядом:

– Желаю. Показывайте.

Тут только обратил внимание, как внушительно выглядит Джошуа Росс в белом ангельском облачении с нашивками «Moon Attraction» на рукаве и клапане кармана, с золотозвёздными погонами, со сверкающим ободком вместо воротника. «Дылда двухметровая, восемь звёздочек», – подумал Вавил, но вслух не сказал. Покинул каюту следом за капитаном. После сияния потолочных ламп освещение салона показалось серым и тусклым.

– И Луну покажите, – сказал Вавилов в спину своему провожатому.

– Смотрите, – ответил, не повернув головы, Джошуа.

– Куда?

– Вверх.

Илья Львович последовал совету и непроизвольно схватился за спинку кресла. Серое ноздреватое поле валилось на клипер, грозя разбить к едрене фене, раздавить в пыль. Удержаться от крика получилось не без труда. Пришлось напомнить самому себе: «Он говорил торможение. Тридцать минут».

Росс терпеливо ждал у открытой двери кабины управления, пока пассажир насмотрится. Дождавшись, пропустил его на пост управления и шагнул следом, говоря:

– Место штурмана – второе. Здесь всё почти как в «Аполлоне-11». Тесновато, но кресла удобнее пассажирских. Вот ручка…

– Тесновато? – перебил Вавилов. – Да тут у тебя повернуться негде! А иллюминаторы? Как ты сажать его будешь, ведь ни хрена ж не видно! По приборам?

– Вот именно, – спокойно ответил Росс, не уловив сарказма.

«Чурка нерусская, – мысленно обозвал его Вавилов. – Опытнейший, мать его, капитан. Сидеть здесь, дышать ему в затылок? Ну нет. Я хочу видеть…» Что именно хотелось видеть Илье Львовичу, он ещё не решил. Понятно было: проспал всё на свете, и с такого расстояния не получится разобрать, тот ли кратер. И всё-таки…

– Нет, я буду в салоне, оттуда видно лучше, – заявил он.

Капитан Росс стал убалтывать, но Вавил упёрся. Салон – и точка. Джошуа пожал плечами: салон так салон. Усадил в кресло, помог пристегнуть ремни, скрылся в кабине, задвинул переборку, и двадцать минут спустя голос его пробубнил в наушниках:

– Переход на орбиту снижения. Двукратная три минуты.

– Джош, вы не могли бы делать всё это молча?.. – возмутился пассажир, но вынужден был прикусить язык – начались перегрузки.

Борясь с тошнотой, слушая осточертевшую болтовню Росса, повисая на ремнях и хватаясь за подлокотники, Вавилов смотрел. Глаз оторвать не мог от жуткого мира, где предстояло отныне жить. Язвы кратеров, морщины хребтов, чернильные тени… Всё это не имело никакого отношения к людям. Какая разница, как называется кратер? Какие вообще здесь могут быть названия? Укерт… Кто он такой? Жив или нет? Серому каменному крошеву это без разницы. «Как была вон та воронка с горой посерёдке, так и останется, даже если все мы надсядемся, вопя, как мы её обозвали. От наших имён ей ни жарко ни холодно. Чего я, в самом деле, нервы себе и людям трепал из-за Укерта?» Прислушавшись к собственным ощущениям, владелец единственного на Луне ресторана «BlinOk» Илья Львович Вавилов не на шутку встревожился. Не было ещё такого, чтоб исполнение или неисполнение контрагентом условий договора оставило его безразличным. И он принялся раздувать угасшее недоверие, ворчать на Джоша, ругать прижимистых строителей клипера для того лишь, чтобы вернуть себе привычное расположение духа. Но это ему не удалось.

– Высота двадцать. До цели сто.

Пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь облако пыли, поднятое двигателем, Илья Львович слушал скороговорку:

– Высота пять. До цели ноль. Ориентирую корабль. Поворот на левый борт сорок три. Стыковочный узел захвачен. Есть касание.

Серую пелену сдёрнуло, унесло жарким дыханием дюз. Вавилов на миг увидел покатую спину купола и верхом на ней невообразимое тонконогое чудище – чёрную тушу на фоне чернильного неба, но рассмотреть не успел. Клипер развернулся на месте. Пришлось прикрыть рукой глаза – в иллюминаторе сиял срезанный до половины гребнем холма солнечный диск.

– Есть стыковка. Двигатель выключен. Прилунение выполнено успешно.

Защёлка ремня подалась. Расстегнув её трясущейся рукой, Илья не сразу нашёл в себе силы встать.

Техник: Жалоба Верховному.

Судья: Жалоба отклонена.

Думовед: Исследование памяти второго думотерия закончено. Есть противоречия с информацией, полученной ранее. Противоречие первое: фактический усреднённый уровень технической оснащённости думотериев превышает базовый ожидаемый. Противоречие второе: минимальный необходимый для данного побега уровень оснащённости думотериев выше реально достигнутого ими уровня. Противоречие третье: ментальный уровень всех зарегистрированных думотериев ниже минимальной границы побегоопасности для углеродцев. Предлагаю считать случай чрезвычайным.

Судья: Мотивировка оценки?

Думовед: Несоответствие базовой теории побегов.

Судья: Оценка отклонена.

Техник: Требуются данные о способе перемещения думотериев. Требуются данные об основном и вспомогательных способах коммуникации думотериев. Требуется полное душевнотелесное описание всех причастных к побегу думотериев с привязкой к базовой шкале одиночников светломатерчатых.

Хранитель: Запрошенные сведения отсутствуют.

Наблюдатель: Два думотерия в радиусе действия станции. Это побег.

Хранитель: Записано.

Думовед: Оцениваю духовнотелесные слепки. Сравниваю со средними популяционными. Прибывшие думотерии относятся к той же популяции. Предлагаю приобщить новые данные к имеющимся и рассматривать как совокупность побегов.

Судья: Требование удовлетворено.

Думовед: Оценку третьего думотерия выполнил. Одиночник светломатерчатый, углеродец мягкотелый, кислозависимый, задумчивый, средневолновой одушевлённости. Духотип слабовозмутимый сильнозаторможенный. Обособленность выше среднего. Слиятельность выше среднего. Выявлена склонность к захвату первой категории.

Хранитель: Записано. Жду полную карту памяти.

Думовед: Оценку четвёртого думотерия выполнил. Одиночник светломатерчатый, углеродец мягкотелый, кислозависимый, задумчивый, средневолновой одушевлённости. Духотип сильновозбудимый, сильнозаторможенный. Обособленность близка к предельной для светломатерчатых. Слиятельность слабовыражена. Склонность к захвату четвёртой категории. Особо опасен. Рекомендую уничтожить.

Хранитель: Записано. Жду полную карту памяти.

Обрезчик: Резать?

Думовед: Нет.

Судья: Мотивировка отказа в обрезке особо опасного побега?

Думовед: Недостаточно данных о популяции. Показано изучение побега для установления оптимальных мер воздействия на всю популяцию.

Судья: Отказ удовлетворён.

Обрезчик: Жалоба Верховному.

Судья: Отклонена.

Техник: Требуется…

Конец выписки

– Это «Гефест», – с расстановкой, чтоб Росс успевал переводить, говорил инженер Симпсон. – Наша строительная платформа. Подпишете акт, и мы уведём её.