– Какие связи? – спросил я.

– Многие из членов нашего клуба заняты в промышленности.

– Не могла ли она уехать с одним из них?

При таком предположении Бассет нахмурил брови.

– Я об этом не знаю. Понимаете ли, я не предпринимал попыток найти ее. Если она решила уехать, то у меня не было права вмешиваться в это ее решение.

– У меня есть такое право. – Голос Уолла звучал низко и сдавленно. – Думаю, что вы лжете и в этом. Вы знаете, где она находится, и пытаетесь отделаться от меня.

Его нижняя губа и челюсть оттопырились, что изменило форму лица, сделав его нервным и противным.

Его плечи отделились от двери. Он сжал кулаки так, что побелели суставы.

– Ведите себя как подобает, – посоветовал я.

– Мне надо узнать, где она находится, выяснить, что с ней стряслось.

– Минуточку, Джордж, – Бассет направил на него свою трубку, как дуло пистолета, из кончика которой выходила струйка дыма.

– Не называйте меня Джордж. Так меня называют друзья.

– Но я не являюсь вашим врагом, старина.

– И не называйте меня «старина».

– Тогда «парень», если не возражаете. Я хотел сказать… я сожалею, что такое произошло у нас с вами. Действительно сожалею. Поверьте мне, я не сделал вам ничего плохого, и я желаю вам добра.

– Тогда почему вы мне не поможете? Скажите правду: жива ли Эстер?

Бассет посмотрел на него с тревогой.

Я спросил:

– Что заставляет вас думать, что ее нет в живых?

– Потому что она опасалась. Она боялась, что ее убьют.

– Когда это было?

– Позавчера ночью. В ночь под Рождество. Она позвонила по междугородному на нашу квартиру в Торонто: Она была ужасно расстроена, рыдала, разговаривая по телефону.

– О чем она говорила?

– О том, что кто-то грозился убить ее, но она не сказала кто. Она хотела уехать из Калифорнии. Спрашивала меня, готов ли я опять сойтись с ней. Я сказал, что готов, пусть приезжает. Но прежде чем нам удалось обо всем договориться, телефонный разговор был прерван. Неожиданно она пропала, никого не оказалось на другом конце линии.

– Откуда она вам звонила?

– Из балетной школы Энтони на бульваре Сансет. Она звонила за счет абонента, поэтому мне удалось установить, откуда она звонила. Я вылетел туда сразу же, как освободился, и вчера встретился с Энтони. Он ничего не знает о телефонном разговоре или говорит, что не знает. В ту ночь он устроил какой-то вечер для студентов, и в помещении была большая суматоха.

– Ваша жена все еще берет у него уроки?

– Не знаю. Думаю, что да.

– Тогда у него должен быть ее адрес.

– Он сказал, что у него ее адреса нет. Единственное, что она указала, – это здешний клуб «Чаннел». – Он бросил подозрительный взгляд в сторону Бассета. – Вы уверены, что она здесь не живет?

– Не смешите меня. Она здесь никогда не жила. Можете проверить это. Она снимала коттедж в Малибу, я сейчас найду для вас ее адрес. Хозяйка, кажется, живет рядом, и вы сможете поговорить с ней. Это – миссис Сара Лэмб, моя старая приятельница и сотрудница. Скажете, что вы от меня.

– С тем чтобы она поддержала ваше вранье? – заметил Уолл.

Бассет встал и осторожно направился в его сторону.

– Неужели вы не хотите проявить благоразумие, старина? Мы стали друзьями с вашей женой. Не думаете ли вы, что несправедливо заставлять меня страдать за свои добрые поступки? Я не могу весь день спорить с вами. Мне надо готовить важное мероприятие на сегодняшний вечер.

– Это меня не касается.

– Верно, но и ваши дела – не моя забота. У меня есть одно предложение. Мистер Арчер – частный детектив. Я готов заплатить ему из своего кармана за то, чтобы он разыскал вашу жену. При условии, что вы прекратите изводить меня. Что скажете, хорошее предложение или нет?

– Вы – детектив? – спросил Уолл.

Я утвердительно кивнул.

Он посмотрел на меня с недоверием.

– Если бы я был уверен, что все это не подстроено… Вы дружите с Бассетом?

– Вижу его первый раз в своей жизни. Кстати, моего согласия по поводу этого предложения не спросили.

– Это как раз входит в вашу компетенцию, правда? – спросил Бассет ровным голосом. – У вас есть какие-нибудь возражения?

Возражений у меня не было, если не считать, что дело пахло керосином, что кончался довольно крутой год и я несколько приустал от всего. Я посмотрел на русоволосую мятежную голову Джорджа. Он был природным задирой, опасным для самого себя и, возможно, для окружающих людей. Вероятно, если я войду с ним в пару, то смогу отвести от него беду, на которую он нарывался. Я был идеалистом.

– Что скажете вы, Уолл?

– Мне бы хотелось, чтобы вы помогли, – медленно ответил он. – Хотя я предпочитаю заплатить вам сам.

– Я категорически против! – заявил Бассет. – Вы должны позволить и мне что-то сделать – меня тоже заботит благополучие Эстер.

– Я так и думал, – угрюмо вымолвил Уолл.

Я предположил:

– Давайте бросим жребий. Если орел – платит Бассет, если решка – платит Уолл.

Я метнул двадцатипятицентовую монету и прихлопнул ее ладонью на столе. Выпала решка. Я был к услугам Джорджа Уолла. Или наоборот.

Графф плавал в бассейне на спине, когда мы с Джорджем Уоллом выходили на улицу. Его коричневый живот поднимался над поверхностью воды, как панцирь черепахи с Галапагосских островов. Миссис Графф не думала раздеваться и сидела в полном одиночестве в солнечном уголке. Ее черная одежда, черные волосы и черные глаза, казалось, перечеркивали солнечный свет. Только долго и много страдавшие люди приобретали на своем лице и в фигуре такое величие, которое заменяло красоту.

Она интересовала меня, но я не представлял для нее никакого интереса. Она даже не подняла глаза, когда мы проходили мимо.

Я привел Уолла к своей автомашине.

– Вы, пожалуй, пригнитесь, когда подъедем к воротам. Тони может выстрелить в упор.

– Неужели?

– Может. Некоторые из этих старых вояк вспыхивают как порох, особенно если подзадорить их.

– Я не хотел с ним связываться. Я поступил не совсем красиво.

– Во всяком случае, неумно. Сегодня с утра вас дважды чуть не застрелили. Бассет был так перепуган, что вполне мог это сделать, и Тони здорово вспылил. Не знаю, как там у вас в Канаде, но в здешних местах нельзя особенно задираться. У многих вроде бы безобидных людишек в ящичках хранятся пистолеты.

Он еще ниже опустил голову.

– Виноват.

Он больше, чем прежде, походил на подростка, умственное развитие которого отстало от его физического роста. Несмотря на все это, он мне все-таки нравился. У него были хорошие задатки, которые могут получить дальнейшее развитие, если его жизнь не будет прервана.

– Не извиняйтесь передо мной. Спасенная вами жизнь может оказаться вашей собственной.

– Но я действительно сожалею о случившемся. Навязчивая мысль о том, что Эстер снюхалась с этим старым слюнтяем… Думаю, что я потерял голову.

– Найдите ее опять. И ради Бога, забудьте о Бассете. Вряд ли он может претендовать на роль бобра.

– Он давал ей деньги. Он признался в этом.

– То-то и оно, что он это признал. Возможно, сейчас кто-то другой оплачивает ее счета.

Негромким, ворчливым голосом он сказал:

– Кто бы это ни был, я убью его.

– Нет, вы этого не сделаете.

Он сидел, упрямо надувшись, когда мы подъезжали к воротам. Ворота были открыты. Тони, стоявший у входа в сторожку, приветливо помахал мне и удивился, увидев Уолла.

– Остановитесь, – сказал Джордж. – Я хочу перед ним извиниться.

– Не надо. Оставайтесь в машине.

Я повернул налево, на прибрежную автостраду. Она вилась по контуру отвесного, обрывистого берега коричневого цвета, затем постепенно спускалась к морю. Начался район прибрежных коттеджей, домики мелькали как бесконечная цепь ветхих грузовых вагонов.

– Знаю, что кажусь вам ужасным человеком, – выпалил Джордж. – Обычно я не бываю таким, не хожу вокруг, играя мышцами и угрожая людям.