– Лью, ты знаешь ситуацию так же хорошо, как и я. – Колтон говорил сердито и в то же время извиняющимся тоном. – Наша часть работы связана с преследованием уже выявленных преступников. Мы работаем с тем материалом, который соберут для нас полицейские. Карл Штерн нанимал полицейских в качестве своих телохранителей. Политические деятели, которые нанимают и увольняют полицейских, ездили с ним на рыболовные прогулки в Акапулько.

– А как он ухитрился получить себе лицензию для открытия игорного заведения в Неваде?

– Он не получил лицензию в Неваде, ибо снискал себе такую репутацию, что не мог получить там лицензию. Ему надо было создать какую-то крышу.

– Не знаете ли, кто осуществляет ему прикрытие?

– Саймон Графф, – ответил Колтон. – Вы, наверное, слышали о нем. Они собираются назвать свое заведение «Касбах Саймона Граффа».

С минуту я молчал.

– Мне казалось, что деньги вносит Гелио-Графф.

– Может быть, Графф предоставил ему шанс дополнительно заработать деньги. Я бы сказал, что об этом думаю, но боюсь, что у меня подскочит кровяное давление. – Но он все-таки поведал мне об этом голосом, который прерывался от волнения: – Им не знакомы такие чувства, как порядочность или общественная ответственность – эти проклятые, отвратительные голливудские знаменитости едут в Вегас и прикрывают собой воров, потворствуют бандитам и создают крышу для убийц.

– Штерн – тоже убийца?

– Многократный, – отозвался Колтон. – Вы хотите подробную справку о нем?

– Не теперь. Спасибо, Питер. Успокойся.

Я знал человека в компании Гелио-Графф, писателя Сэмми Свифта. Коммутатор на студии соединил меня с его секретаршей, и она пригласила Сэмми к телефону.

– Лью? Как идут твои шерлокхолмовские делишки?

– Сплошные забавы и развлечения. Кстати, что такое кегли? Вы – писатель и должны знать об этом.

– Для этого существует отдел исследований. Разделение труда. Послушайте, приятель, не могли бы вы покороче сказать, что у вас там? Поболтаем в любое другое время. Сейчас я занят рукописью, и ребята, занимающиеся размножением сценария, сидят у меня над душой. – Он говорил это торопливо в соответствии с заданным самому себе темпом.

– О чем замысел?

– Улетаю в Италию на съемки до следующей недели. Студия Граффа делает свой вариант истории о Карфагене.

– Историю о Карфагене?

– "Саламбр", исторический роман Флобера. Откуда вы приехали?

– С урока по географии. Карфаген находится в Африке.

– Находился раньше, теперь там его нет. Люди воспроизводят его в Италии.

– Я слышал, что он также кое-что строит и в Вегасе.

– Вы имеете в виду «Касбах»? Да, верно.

– Не кажется ли вам странным, что крупный независимый промышленник вкладывает деньги в заведение с игровыми автоматами?

– Все, что создает человек, необычно. И пожалуйста, следите за своими выражениями, Лью.

– Вас подслушивают?

– Не говорите глупостей, – сказал он неуверенным тоном. – Так в чем дело? Если ты разорился, я мог бы стать твоим брокером, посоветовавшись со своим.

– Этих проблем у меня нет. Я хотел бы связаться с вашим новым артистом Лэнсом Леонардом.

– Да? Я видел его здесь. Зачем он вам?

Я сымпровизировал ответ:

– Мой знакомый газетчик из восточных штатов хотел бы взять у него интервью.

– Об истории с Карфагеном?

– Как, Леонард участвует в ней?

– У него небольшая роль, его первая. Вы не читаете газет?

– Не читаю, если могу обойтись без этого. Я – неграмотный.

– Статьи тоже никуда не годятся. И Леонард – тоже неграмотный, но не говорите об этом своему приятелю. Этот парень вполне подойдет на роль дикаря из Северной Африки. У него мышцы лучше, чем у Брандо. Когда-то он выступал в соревнованиях по боксу.

– Как он попал на киностудию?

– Хозяин обнаружил его лично сам.

– И где он находит питание для своих мышц?

– Думаю, что в каньоне Колдвотер. Моя секретарша может дать вам его адрес. Впрочем, не говорите, что вы получили его от меня. Парень боится прессы. Но реклама ему не помешает. – Сэмми перевел дыхание. Он любил поговорить. Он любил все, что отвлекало его от работы. – Надеюсь, что это – не самое неотложное из ваших дел, Лью.

– Вы и сами об этом неплохо знаете. Самое горячее дело я проиграл год назад. С тех пор поубавил обороты.

– Мы все немного сдали, дружище. Пока.

Я получил его адрес в каньоне Колдвотер и вышел на улицу. Солнце отражалось от крыши автомобиля. Джордж Уолл спал на переднем сиденье, откинув голову назад. Его лицо раскраснелось и вспотело. Глаза были закрыты. Внутри машины стало жарко, как в печке.

Я разбудил его, когда завел мотор. Он выпрямился, протер глаза.

– Куда мы едем?

– Не мы, а я один. Я вас подвезу до гостиницы. Как она называется?

– Но я не хочу оставлять вас. – Он взял мою правую руку. – Вы узнали, где она находится, или нет? Вы не хотите, чтобы я ее увидел? – Он потянул мою руку, машина вильнула. – Вы не хотите, да?

Я оттолкнул его подальше от себя.

– Ради Бога, Джордж, успокойтесь. Примите успокаивающую таблетку, когда вернетесь в гостиницу. Так где ваша гостиница?

– Я не хочу возвращаться в гостиницу. Вы не можете заставить меня это сделать.

– Хорошо, хорошо. Если вы пообещаете не выходить из машины. Я нащупал нить, наше дело, может быть, выгорит, а может, и нет. Но дело точно закончится неудачей, если вы будете вмешиваться.

– Я не буду вмешиваться. Обещаю. – Через некоторое время он сказал: – Вы не понимаете мое состояние. Я только что увидел во сне Эстер, когда задремал. Хотел поговорить с ней. Она мне не отвечала, а потом я увидел ее мертвой. Я притронулся к ней. Она была холодной как снег…

– Расскажите об этом своей бабушке, – сказал я с неудовольствием. Его жалость к самому себе начинала действовать мне на нервы.

Он замолчал с уязвленным чувством, это молчание длилось всю дорогу до каньона. Лэнс Леонард жил возле самой вершины склона, в недавно выстроенном доме из красного дерева, который кронштейнами поддерживался возле крутого обрыва. Я запарковался выше дома и осмотрелся. У Леонарда не было близких соседей, хотя дальше, вдоль холма, были разбросаны другие дома. Холмы круто уходили вниз складками, подобно тяжелым драпировкам, к раскинувшемуся до горизонта морю.

Я заставил Джорджа оставаться на месте, просто строго посмотрев на него, и пошел вниз по асфальтовой дороге к дому. Лимонные и авокадовые фруктовые деревья перед домом были недавно обобраны. У стволов стояли желтые мешки. В гараже находился запыленный серый «ягуар» с двумя дверцами и небольшой гоночный мотоцикл. Я нажал на кнопку рядом с входной дверью и услышал в доме мелодичный звон, нарушивший окружающую тишину.

Дверь открыл молодой человек. Он причесывал волосы золотистой расческой. Волосы у него были черные, курчавые на макушке и прямые по бокам. Высота дверной ступеньки сделала его одного роста со мной. У него было смуглое красивое лицо, если не обращать внимания на неприятный рот и глаза грязноватого оттенка. Он был босиком, коричневое тело просвечивало сквозь голубую нейлоновую пижаму. Это был прыгун, сфотографированный с той фотографии, висевшей у Бассета.

– Мистер Торрес?

– Леонард, – поправил он меня. Причесав локоны низко надо лбом, он положил расческу в карман пижамы и продолжал улыбаться, сознавая свое обаяние. – Я взял новую фамилию для своей новой профессии. В чем дело, начальник?

– Я бы хотел увидеть миссис Уолл.

– Никогда не слышал о такой. Вы обращаетесь не по адресу.

– Ее девичья фамилия – Кэмпбелл. Эстер Кэмпбелл.

Он весь напрягся.

– Эстер? Она не замужем! И не выходила замуж.

– Она вышла замуж. Разве Эстер не сказала вам об этом?

Через плечо он посмотрел внутрь дома, а потом опять на меня. У него были плавные движения ящерицы. Он взялся за круглую рукоятку и начал закрывать дверь.

– Никогда о ней не слышал. Простите.

– Чьей расческой вы пользуетесь? Или просто обожаете блестящие вещички?