— На этих не смотри, — Кара, с чуть прорезавшимся интересом, более внимательно посмотрела на слегка заинтересовавшую её гостью.

Старая подруга явно стала замечать то, на что иной не обратил бы внимание. Похоже, Марьяна действительно сильно изменилась в этом своём Приморье. Раньше, обратить внимание на то, спит возле неё соседка или нет, ей бы и в голову не пришло. Теперь — иначе. Похоже, то странное Юго-Восточное Приморье, где Марьяна с подругами ныне работали, действительно сильно влияло на человека, стремительно меняя его необратимым образом. Марьяна была уже не та, не прежняя.

— Им по рангу спать не положено, — с усмешкой, тихо проворчала она. — Пусть лежат, а ы говори, зачем приехала. И с чего бы вдруг такая щедрость.

Кара с невозмутимым видом, слегка постучала носком сапога по стоящему у неё в ногах небольшому, оббитому металлическими полосами сундучку.

Вроде де бы вы сразу, с самого начала откололись. Да и раньше всегда старались держаться особняком. А тут…, - Кара небрежно ткнула пальцем в стоящую перед ней миску с аккуратно порезанными тонкими, просвечивающимися на свету ломтиками розоватого сала, густо посыпанного сверху духовитым чёрным перцем, немыслимо дорогущей в этих краях редкой пряностью.

Я посмотрю вы даже редкого, дорогущего чёрного перца для нашего угощения не пожалели, — ещё раз равнодушно ткнула она пальцем всё в ту же миску. — Словно не вы, а мы к нам в гости приехали. Странно это.

Говори что надо, — ещё более сухо проворчала она. — Завтра опять в рейд идти, на людоедов охотиться. На Бездонном озере опять банда Одноглазого проявилась, так что ты говори побыстрей, а то нам перед выходом хотя бы пару часов поспать бы надо.

— К нам, туда, — Марьяна слабым кивком головы обозначила как-то невнятное, неопределённое направление, тем не менее, довольно близкое к южному, — из дома слухи разные доходят, нехорошие. И с каждым разом всё хуже и хуже. И чем больше доходит, тем меньше у нас желания туда возвращаться. Да и, похоже, возвращаться больше некуда. Стражи нашей больше нет. И командира нашего тоже больше нет. И куда её дели — неизвестно.

Да и по слухам разным….

Марьяна взяла с тарелочки тонкий, прозрачный ломтик крепко перчёного сала и отправила его в рот. Зажмурив от удовольствия глаза, она пожевала губами, обсасывая тоненький кусочек, и продолжила, внимательно глядя на Кару из-под узких щёлочек глаз.

— Почему неизвестно, — внешне совершенно равнодушно отозвалась Кара. Поняв, что прелюдия кончилась, она внутренне подобралась. — Штрафной легион — вот где ныне обитает наша Тара.

А насчёт того, что нам домой пока возвращаться не стоит, тут ты, пожалуй, права.

Дорога домой нам всем заказана. Появишься — встретят и проводят. В тот самый штрафной легион. А заодно и сундучок ваш этот, отберут, — Кара небрежно попинала мыском сапога по сундуку.

По крайней мере, все, кто оттуда, с нашего Правого берега к нам приходит, говорят, что если шея дорога, то лучше нам дома не появляться. Тот штрафной легион, а особенно место его дислокации, какие-то верховые болота, не лучшее место для долгой и здоровой жизни.

Вот мы тоже, как-то с девочками посидели и решили, — усмехнулась понимающе Марьяна. — Что раз такое дело, то о своём будущем надо самим позаботиться. И желательно чтоб было оно сытое и безоблачное. Поэтому нас девочки к вам и прислали с предложением держаться всем вместе. Ну, а для начала решили поделиться, чем бог послал, — усмехнулась в ответ Марьяна, также как и подруга лёгонько попинав всё тот же многострадальный сундук.

Не знаю, как тут у вас, — хмуро буркнула она, — а у нас там, в Приморье, утром встаёшь и не знаешь, будешь ли вечером жива. Порой бывает, что и сама себе не веришь, что до сих пор свет белый коптишь.

— У нас здесь тоже не сахар, — равнодушно хмыкнула Кара, отправляя в рот очередной, просвечивающий на свету ломтик деликатесного сала. — И здесь, впрочем, как и у вас, денег даром не платят. Но платят и платят регулярно, — усмехнулась как-то неопределённо она. — Не так жирно, конечно, как у вас, но вполне достаточно.

А учитывая то, что тратить нам их тут негде, то…, - Кара, прервавшись, с насмешливой, полупрезрительной улыбкой на губах снова небрежно попинала ногой сундучок, — мы вам самим можем парочку точно таких же сундучков отправить, с собственным жалованьем.

Как я говорила, девать тут девочкам свою зарплату некуда. Живём на всём готовом, вот у нас и у самих тут скопилось нечто вроде полковой казны. Куда девать — непонятно. Если у вас всё там так хорошо, как вы тут весь вечер пели, то почему бы вам там самим не вложить свои деньги в тот же оборот вашего же каравана. Если там из медяшки легко можно сделать серебрушку, а то и золотой, то к чему вы привезли сюда своё золото?

— Всё имеет свои ограничения, — раздражённо огрызнулась Марьяна.

Пренебрежительный тон, которым с ней говорила Кара, Марьяне не понравился. Так бедные племянницы с приехавшей в гости богатой тётушкой не разговаривают.

— Никто не может вложить в дело больше определённой суммы, — хмуро пояснила она. — Там своих желающих полно, да и есть чисто физические ограничения. В одну телегу не положишь две мерки груза и обоз до неуправляемой длины не увеличишь. Вот у нас и скопились излишки.

Да и о будущем надо бы подумать. Держать золото в обозе опасно. Всё время на колёсах, всё время в движении. Там в любой момент можно не только золота, но и жизни лишиться. Так что, считай, привезли к вам на сохранение.

Ну а чтоб оно мёртвым грузом не лежало, в дело его пустите. Тысяча золотых — большие деньги, — тихо, со значением проговорила Марьяна.

— Это, про какое такое дело ты говоришь?

Заледенев глазами, Кара настороженно замерла, не донеся до губ очередной ломтик сала.

— Уже было одно такое дело, если мне не изменяет память, — кольнула она Марьяну злым, настороженным взглядом. — Так же накануне ходили такие же, вроде тебя, зазывалы. Денег, правда, сразу не давали, но обещали и сулили многое.

Чем дело тогда закончилось, ты сама прекрасно помнишь. Несколько дней завалы из трупов разбирали и погибших хоронили. Наших боевых подруг, между прочим.

Так что, если ты с визитом по подобным делам, то забирай своё проклятое золото и убирайся! — тихо рявкнула взбешённая Кара.

От звука голоса в дальнем углу помещения кто-то беспокойно зашевелился. Марьяна вздрогнула и замерла, напряжённо глядя в угол.

Дождавшись, когда там всё успокоится, едва слышно проговорила:

— Как ты правильно напомнила, трупы убирали все вместе, — мрачно нахмурилась от нахлынувших неприятных воспоминаний амазонка. — Поэтому и мне участвовать в подобном деле нет ни малейшей охоты. Мы же предлагаем вам нечто другое.

Почувствовав лёгкое внимание собеседницы, она, слегка воодушевившись, более уверенно продолжила.

— Неплохо было бы нам в этом городке закрепиться. Раз уж нас сюда закинула судьба, то стоит здесь и остаться. Народ здесь неплохой, работа есть, хорошо оплачиваемая. А что нам здесь не рады, так зато у нас есть это, — Марьяна снова легонько попинала свой сундучок мыском сапожка. — Землицы стоит под свою усадебку взять. Купить у города, — с кривой усмешкой уточнила она. — Чай, за денежку местные власти продадут.

— Тем более, как я слыхала, тут такое в порядке вещей. А там и домик свой построить. Хозяйством обзавестись. Да не абы каким, а таким чтобы доход постоянный приносил.

— Одна проблема — не хочется быть на роли парии. А для этого нужен статус. Золото его не даст. Тогда что?

Кивнув на большого, лохматого пса, развалившегося возле порога, перегораживая выход, так, что, не потревожив его, никто не мог бы свободно выйти из землянки, усмехнулась.

Почувствовав внимание к своей особе, пёс лениво поднял голову и посмотрел на глядящих в его сторону женщин.

Удовлетворившись увиденным, он снова опустил свою большую башку на скрещенные лапы и лениво шевельнул в приветствии хвостом.

— Мушшинку бы, какого-никакого завалящего, под бочком хорошо было бы иметь. Но чтоб место своё знал, — со значением подчеркнула она.