— Какой? — жёстким, скрипучим голосом поторопил его Староста.

— Есть! — радостно подпрыгнул на своём месте Голова. — Есть, — расплылся он в счастливой победоносной улыбке.

— Мы вызовем их на соревнование, — широко, радостно оскалился он. — Сначала, по песням и пляскам. Потом, когда и они, и наши парни разогреются и натешатся и тем и другим, предложим им рыцарский турнир. И когда они его проиграют, а они его точно проиграют, потому, как не могут не проиграть, Сами они ещё сопляки, а наши парни уже крови ящеровой вкусили и не по одному разу. Вот тогда-то и предложим им обелить честь свою рыцарскую. И для примера кто-нибудь предложит рыцарям взять штурмом какую-нибудь маленькую ящерову деревеньку. Чего-нибудь попроще.

И вот тут-то взыграет рыцарское ретивое. Те захотят большего, мол, что им какая-то там нищая мелкая деревенька. И тогда кто-нибудь из толпы… Кто-нибудь неизвестный. А может быть и кто из самих рыцарей. Поди, узнай потом, — коварно улыбнулся Голова, — подсунет им первый попавшийся пограничный городок. К примеру…, - Голова таинственно замолчал, — Сатино-Татарское.

— С ума сошёл? — взорвался Боровец. — Там же сборный пункт людоедских дружин порубежных кланов. Там же их могут быть тысячи и тысячи…

— Могут быть, а могут и не быть, — вдруг тонко улыбнулся Староста, поворачиваясь к возмущённо пыхтящему Боровцу. — А настоящий рыцарь не может отказаться от вызова, И никто не посмеет нам и слова против сказать, когда все до одного молодые рыцари складут головы под стенами какой-то никому не известной деревеньки.

— Как это неизвестной? Как это никому? — возмутился Боровец. — Да у нас её каждый ребёнок знает.

— У нас да, — улыбнулся Голова. — А вот у них — вряд ли. И потом, — ещё более широко расплылся он в улыбке. — Мы ведь и скрывать не будем насколько это опасно. А там уж предоставим им самим право решать. Принимать вызов или отказаться.

И вот тут-то ловушка захлопнется, — тихо рассмеялся Староста. — Избавимся от сопляков рыцарей, а заодно и без всяких затрат с нашей стороны выполним свои обязательства перед амазонками по развязыванию войны на нашем берегу и по отвлечению войск ящеров на наш берег.

— А как рыцарей перебью, так мы и войну закончим. Мол, просили отвлечь внимание о Амазонии — мы свои обязательства выполнили, отвлекли. Сделали всё, что могли. А так, или этак — это уж наше дело. Чуть ли не тысячный отряд исконного пореченского рыцарства, павший в боях с людоедами — это ли не настоящая помощь нашим дорогим союзницам.

— Многим в дворянских семьях такое не понравится. Они придут разбираться, — тихо проговорил Боровец. — Они будут мстить.

Ссутулившись, его большая сильная фигура сидела, скрючившись в стоящем в дальнем углу комнаты кресле, и он старательно не смотрел на своих товарищей, отводя взгляд.

— Разбираться? Мстить? За что? — деланно рассмеялся Староста, поддержанный тихим, довольным смешком Головы. — За верность рыцарскому слову? За честь рыцарскую, не порушенную трусостью и бегством с поля боя перед более многочисленным и сильным противником? За что мстить то?

— Так нечестно, — тихо проговорил Боровец. — Мы ведь знаем, за что. Это подлость.

— Это бизнес, — ледяным тоном отрезал Сила Савельич. — Но если ты так хочешь, поставим вопрос иначе. А петь любовные серенады под окнами и сманивать девок у наших парней — честно? — рявкнул он на него. — А иметь у себя под боком неуправляемую тысячную массу прекрасно вооружённых и великолепно обученных бойцов, которые по жизни руководствуются не трезвым расчётом, а какими-то эфемерными понятиями типа долга и чести — это по-твоему как? Честно?

На войне все средства хороши, — немного поуспокоившись, спустя пару секунд уже намного более спокойно проворчал он, видя, что с ним никто и не спорит.

— Бизнес, есть бизнес, — тихим, жёстким голосом уверенно поддержал его с другой стороны Голова. — Ничего личного. А перед амазонками у нас обязательства, не забывай это. И мы должны их отработать.

— Как знаете, — сухо отрезал Боровец. — А я своё мнение сказал. И если парни на такую подлянку поведутся, то там, под стенами Сатино-Татарца буду и я со своими парнями.

— Вот и хорошо, — расцвёл в холодной улыбке Голова, резко хлопнув ладонью по веером разлетевшимся по комнате листкам протокола сегодняшнего совещания. — Тогда уж точно никто не посмеет упрекнуть нас в том, что мы бросили чьих-то детей на гарантированный убой. Раз там погибли и наши бойцы, то прикрытие у нас будет железное.

Все свободны, — ещё более холодно проговорил он, подымаясь.

Ты, Гнат, иди, — посмотрел он Боровцу прямо в глаза. — А нам тут со Старостой поговорить ещё есть о чём. Без посторонних, — ещё более холодно отрезал он.

Молча дождавшись, когда за решительно покинувшим комнату молчаливым, хмурым Боровцом с грохотом захлопнется дверь, неторопясь, с ледяной улыбкой на губах сел обратно.

— Давно хотел это сделать, — тихо проговорил он.

— Давно НАДО было это сделать, — ещё более тихо отозвался Староста. — И жаль, что ты это сделал только сейчас, вывалив на него ВСЕ наши планы. Он не НАШ человек. Он всегда был свой, и с ним всегда было трудно.

— Не беда, — пожал плечами Голова. — Этот не проболтается. Именно по той самой рыцарской этике: "Не лгать и не доносить на товарища". Да и не поверит ему сейчас никто, чтобы он кому ни сказал. А потом будет поздно. Или погибнет, что более чем вероятно, учитывая куда они сунутся, или уже сам будет молчать, чтоб самому не стать крайним. Если Боровец не дурак, то, понимая, что в этой комнате было сказано, он будет молчать. А Боровец, совсем не дурак, — пришёл он к окончательному решению. — Поэтому, он БУДЕТ молчать.

— Впрочем, чтобы он замолчал, можно ведь ему и помочь, — совсем уж тихо, едва слышно отозвался Староста, глядя прямо в глаза своего друга.

О том, что их обоих в этот момент может кто-то услышать, ни тот, ни другой не подумали. Сильно скособочившаяся и неплотно прикрытая после зверского хлопка Боровцом, дверь в кабинет слегка приоткрылась под сквозняком, и шмыгнувшую в сторону невысокую худенькую фигурку какого-то подростка никто не заметил.

В то, что такое вообще возможно, до сего дня в городе Старый Ключ никто вообще представить себе не мог. Городские власти для приехавших в город рыцарей устроили Большой Бал.

Чья это была грандиозная идея устроить для рыцарей бал, сейчас нанятые Головой люди трубили чуть ли не на каждом углу, старательно раздувая миф о внимании и заботе об интересах подрастающего молодого поколения нынешних городских властей. И надо сказать, ч т пиар-компания, раздуваемая Гловой имела колоссальный успех. Раз высказанная мысль была живо подхвачена в среде городской молодёжи и если бы сейчас Совет города вдруг вздумал бы по какой-то причине отказаться от намечавшегося Бала, сославшись по обычаю то на нехватку средств или ещё на какую "объективную" причину, то у него бы были крайне серьёзные неприятности. Никто из городского неженатого молодняка, лихорадочно готовившегося к теперь празднику, танцулькам, гулянке, ему бы подобное кощунство никогда не простил.

Так что, Горсовет был поставлен перед суровой необходимостью: во-первых, найти достойное помещение для подобной сходки, каковое, впрочем, тут же и нашлось, с каковой целью из комнаты общих собраний Управы была безжалостно удалена вся бывшая там мебель и в одночасье выкинута на задний двор под снег и ледяной дождь, а во-вторых… Во-вторых, срочно понадобились дополнительные музыканты, согласные целый вечер без перерыва наигрывать танцевальные мелодии для танцующей без перерыва молодёжи.

Делать перерыв в танцах на такую мелочь как попить, поесть, отдохнут — никому и в голову не приходило. Гулять местная молодёжь собиралась серьёзно. И понятно было, что одна группа музыкантов подобного не выдержит, поэтому срочно требовалось найти ещё хотя бы пару, а лучше тройку таких же групп, каковые тут же и были найдены.