Худо-бедно, но до сих пор казнённые вполне нормально справлялись со своими должностными обязанностями, а тут вдруг были объявлены как не справившиеся с доверием народа и казнены. Прилюдно, при большом стечении толпы.

И что ещё более странное, никто не выступил в их защиту, а значит, что и вины казнённых были, безусловно доказаны, раз никто с тем не спорил. А вот это наводило на самые серьёзные мысли и неприятные ассоциации.

Но и обстоятельства, приведшее к подобному, неслыханному ранее положению дел, были допреж тоже не слыханы. На болотистые, казалось бы ранее никому не нужные земли амазонок в верховьях Лонгары навалились доселе вполне им лояльные пограничные племена подгорных ящеров-людоедов, до того считавшиеся там чуть ли не союзниками, несмотря на всё их людоедство. И на бывшей мирной границе с каждым днём всё более и более разгорался пожар войны.

И теперь, разбитые в быстротечных приграничных сражениях регулярные войска амазонок с тяжёлыми кровопролитными боями медленно отходили вглубь своих пограничных земель, оставляя людоедам свои болота. За которые они непонятно почему вцепились мёртвой хваткой и не желали отдавать. Хотя, спрашивается, что там было такого ценного, что стоило такой крови?

На данный момент амазонкам было потеряно уже до половины территории пограничных болот в верховьях, и пока ими ещё удерживалась узкая полоса болотистой земли вдоль цепочки торфяных озёр, разделявшей все принадлежавшие ранее амазонкам болота верховий где-то наполовину. И теперь на топких болотистых берегах Гнилой речки, реки, названия которой до сего дня не знал практически никто, в кровопролитной схватке намертво вцепились пограничники амазонок с неизвестно откуда взявшимися у людоедов прекрасно подготовленными и вооружёнными легионами ящеров.

Не имперских, что было удивительно, но от того было не легче. В болотах верховий идут кровавые бои, и амазонки еле сдерживают страшный натиск людоедов. А с кем они воюют — непонятно.

И отчаявшиеся уже амазонки, просят ключёвцев надавить на ящера здесь, чтоб снять давление с них там.

И следовало бы решить, принять предложение амазонок и влезть в так не нужную им войну, или всё же послать их куда подальше, посоветовав самим решать свои проблемы. Вот только в таком случае возникала серьёзная опасность, что те же самые проблемы в самом скором времени станут и их тоже. Потеря соседями своей территории кого угодно могло впечатлить, как не могло не вызывать и беспокойства собравшихся в дальней, потаённой комнате людей.

Странное затишье последнего года на их собственной границе с ящером получило грозное, пугающее объяснение. И практика последних месяцев, когда практически все ответственные за определённые участки границы кланы в преддверии зимнего затишья, распустили по домам нанятые ими на летний сезон отряды лесовиков-наёмников, следовало бы признать крайне поспешной и явно ошибочной практикой. Своих войск при таком раскладе могло и не хватить.

К тому ж, хоть напрямую это кланов и не касалось, но их собственный недавний негативный опыт по ведению боёв против новой генерации подгорных ящеров показал высокую уязвимость клановых войск в боях.

По всему выходило, что амазонки столкнулись на своих землях с тем же самым явлением, что и люди на Левобережье. В пограничной зоне контакта с людьми у подгорных ящеров появилась новая раса ящеров. Более высокая, более сильная, более легко обучаемая и более разумная, чем обычный подгорный людоед.

В этой связи всеми с неохотой вспоминалась информация, ещё прошлой весной доведённая до сведения городских властей земным кланом, этим неугомонным Сидором с компанией, о возможности чего-то подобного. Тогда их никто не послушал, сочтя за откровенные басни и желание выделиться. И тем неприятнее было теперь осознавать, насколько те в своих предположениях оказались правы. Хотя, какие уже предположения, это суровая реальность оказалась.

И никому из сейчас собравшихся в этой комнате, подобное положение дел не нравилось. Сильно не нравилось.

И ещё это однозначно свидетельствовало, что натиск Империи Ящеров на земли людей не остановился, как они все последнее время думали. И совсем уж не пошёл обратный откат, как они все себя в наивном ослеплении уверяли, видя творимые безобразия в самой Империи.

И ещё это значило, что усыпляя их внимание демонстративным бездействием и пассивностью, на самом деле Империя последние годы взращивала новую генерацию бойцов для борьбы с людьми. И вырастила! Более сильных, более умных, более дисциплинированных. А насколько умен, может быть ящер, они прекрасно знали по своим, городским ящерам, во множестве поселившимся последний год в их пограничном городе. И даже основавшим в городе свою Лекарскую Академию, где преподавали не только химию и математику, но и более точные науки, механику и биологию, не говоря уж о своём излюбленном предмете — медицине.

Но что больше всего примиряло горожан с этими ящерами, буквально намертво связывая, была их абсолютная, смертельная ненависть к Империи и лично к нынешней правящей династии Императриц. Что они неоднократно уже и доказали, щедро проливая свою кровь в пограничных боях. Правда, не на границе по Чёрной речке, а в сугубо семейной драчке землян с подгорными людоедами на своих озёрах где-то в предгорьях, но оттого не менее кровавых.

И любому их них, случись им случайно оказаться в той самой Империи откуда они все были родом, грозила медленная, мучительная смерть.

Потому их и не гнали из города, что лучшего союзника нельзя было и придумать. Умные, сильные, умелые, они уже весьма значительно помогли многим городским кланам укрепить собственную обороноспособность, за это лето построив на границе для трёх городских кланов четыре хоть и небольшие, но каменные крепости, обещавшие стать непреодолимой преградой на пути подгорных ящеров в будущую военную компанию этой пришедшей суматошной зимы.

Голова настолько погрузился в собственные мысли, что утратил нить ведущегося за столом разговора, и теперь с несколько безсмысленным, бездумным взглядом слушал очередного выступающего. О чем там говорилось, он совершенно не обращал внимания.

Мысли его привычно вернулись на наезженную за последний месяц колею: "Хватит гнобить этот клан землян, или ещё можно немножко?"

Подбитый когда-то глаз задёргало тупой фантомной болью, и о том, что он ещё пять минут назад он думал как бы замириться с кланом землян, Голова забыл начисто.

Как в своё время объясняли ему врачи ящеры, свои, из Академии, боль эта была не в теле, а в его голове. И утихнет лишь тогда, когда он сам решит, что с него довольно, что он отомщён и можно успокоиться. Тогда всё пройдёт само собой. А пока так и будет глаз периодически дёргать, напоминая о неприятном прошлом.

— "За тот фингал, что поставила ему Машка, та стерва должна заплатить. И заплатит, — клятвенно пообещал он себе в который раз.

Надо было так отыграться на Машке, чтоб никто в городе не смел никогда сказать, что Городского Голову можно безнаказанно бить. А это значило, что уже проделанных дел было мало. Надо было ещё придумать какой план, чтоб ещё более унизить эту наглую компанию землян, чтоб окончательно всех утвердить в мысли что ни самого Голову, ни его клан, ни его интересы, ничего с ним связанное никто не смеет и пальцем тронуть.

А для этого надо было ещё более унизить землян. Брать с них пока что было нечего, а вот унизить — можно было расстараться.

— "Жаль, что с принятием в Совет ничего не получилось. — Вывернулась Машка, отказавшись принять "щедрое" предложение Головы войти в состав Совета с правом совещательного голоса. А то бы там открылась немало прекрасных возможностей поиздеваться над этой докучливой бабёнкой. Да видать у той оказались толковые советники".

В этот миг припомнив короткий взгляд баронессы, мельком брошенный на него при оглашении Головой предложений Совета клану землян, Голове на миг поплохело. Было понятно, откуда ноги растут с отказом принять его "щедрое" предложение. У дуры Машки своих бы мозгов точно на такое не хватило. Баронесса! Умная стерва, заранее отсекающая малейшие рычаги влияния на клан.