— Кстати, — встрял Димон, — а, сколько же мы спали? Случаем, не несколько суток?

— Нет, — усмехнулся Корней. — Не несколько суток. А только несколько часов.

— Мы тут еле, еле успели лодью в протоку спрятать, чтобы на реке не светиться, да чтобы вы в себя прийти успели, как и вы тут, как тут, выползаете. Живёхонькие, как огурчики. Как ты, Сидор говоришь, неотравимые вы наши, — криво усмехнулся он.

— До города далеко? — хмуро перебил его Димон.

— Да тут, рядом, за поворотом, — кивнул куда-то в сторону Корней. — Капитана доктор перевязал. Говорит, что если руку не трогать, то быстро заживёт. Только признавайтесь, черти, чем это вы так его напугали, что он от одного только вашего имени трясётся, как от призрака смерти. Стоит ему только чуть вами припугнуть, как он, даже со сломанной рукой, бросается бегом делать всё, что ни попадя, лишь бы только вас не видеть, — наконец-то широко и облегчённо улыбнулся Корней.

— Надеюсь, в город мы сегодня не попрёмся? — вопросительно взглянул он на Корнея. — Если это недалеко, то, думаю, что лучше там оказаться с утра. С утра оно завсегда веселее. И день длиньше для дел всяких разных, да и веселее как-то с утра будет.

— С утра, так с утра, — безразлично пожал плечами Корней. — Нам всё равно, а капитана с командой никто и не спрашивает.

— Где команда то, — угрюмо поинтересовался Димон. — Что-то я никого из них не вижу. То шныряли мимо по пять раз на минуту, а тут как повымерли.

— Попрятались, — усмехнулась криво Маня. — Боятся, что вы померли, и мы, в отместку, их перебьём. Сидят в своём кубрике и трясутся как осинка на ветру.

— Противно, — Маня сплюнула на чистую палубу, чего себе до того, она никогда не позволяла. — Как подойду к двери их каюты, так они такой вой подымают. Что всю душу наизнанку выворачивают. Сходили бы, что ли, успокоили. А то мочи моей больше нет. Ей богу, пойду и прибью кого-нибудь из них. Просто так. Для порядка.

Скривившиеся Сидор с Димоном, как им и не хотелось, но всё же сходили в кубрик к матросам и постарались их успокоить.

Неизвестно, что сказал им капитан, но, увидев вошедших, друг за другом в кубрик Сидора с Димоном, матросы дружно взвыли, и сбились в противоположном от них углу, со страхом глядя на вошедших.

— Ну, — мрачно глянул на них Димон, — и что всё это значит?

Ответом ему было гробовое молчание.

— Молчат, — хмыкнул он, поворачиваясь к Сидору. — Что будем делать? Может, пристрелим парочку, чтоб остальные заговорили. — И демонстративно потянулся к арбалету, висевшему на поясе.

— Не надо, — тут же раздался из противоположного угла чей-то голос. — Вот этого, не надо.

— Ну а раз не надо, — снова повернулся в сторону матросов Димон, — то живо ответили, чего это вы от нас шарахнулись.

— А того и шарахнулись, что вас не должно было быть в живых, а вы живы. — Ответил ему всё тот же голос. И тут же все матросы разом загомонили, перебивая друг друга.

— А капитан говорил, что после такого не живут. А вы живые. И даже весьма очень. А если вас ещё раз травануть, то вы опять выживете? — неожиданно явственно выделился из толпы, чей-то заинтересованный голос и вся гомонящая толпа разом замолчала, выжидательно глядя на Сидора с Димоном.

— А если я сейчас кого-то немножечко прибью, то потом он будет немножечко цел? — злобно окрысившись на матросов, грубо поинтересовался у них теперь уже Сидор. — Кто это там такой любопытный, — поискал он глазами заинтересованного и любопытного. И не дождавшись ответа, продолжил. — Все живо по местам. А то мы с Димоном через пять минут начнём новый сезон охоты на лентяев. Только теперь уже с боевыми стрелами, а не с учебными…, - и замолк от неожиданности, когда до того молча стоявшая в противоположном углу толпа матросов разом ломанулась к выходу и чуть ли не на руках вынесла их на палубу.

— Ого, — растерянно посмотрел он на не менее него ошарашенного Димона. — Ну и матросики пошли, — поглядел он вслед рассыпавшимся по палубе матросам, тут же принявшимся что-то старательно и демонстративно копошиться. — Капитан им явно чего-то лишнего насвистел, раз они до сих пор так, на наши, совсем невинные слова, реагируют.

Полюбовавшись ещё немного на нервно суетящихся матросов, старательно обходящих их по максимально возможной дуге, Сидор с Димоном, удовлетворённо переглянувшись, направились обратно на корму, где так и стояла группа их товарищей с интересом наблюдавшая за разворачивающимся на палубе действом.

— Ну вот, — развёл руками Димон, приближаясь к товарищам. — Стоило только войти к ним в кубрик, как всё наладилось. Даже делать ничего не пришлось.

— Вот и отлично, — хмыкнул Корней, глядя на него весёлыми глазами. — Капитан на месте, команда на месте, пассажиры на месте, значит завтра с утра можно отправляться и в город.

Полюбовавшись лениво ещё раз на привычные речные пейзажи, Сидор с Димоном, всё-таки почувствовали усталость и отправились обратно в каюту, как они сказали: 'Добирать недобранное', а попросту — дальше отсыпаться.

Следующий день, день запланированного окончания путешествия по опостылевшей всем уже реке, начался рано. Даже очень рано. А ещё точнее сказать, то так рано они уже и забыли когда вставали.

Едва только небо чуть, чуть посерело, ка капитан, ничуть не заботясь о сне пассажиров заорал на своих матросов, чуть ли не матерным голосом, подымая утреннюю вахту и готовя лодью к отплытию.

— Живо на палубу, свиньи, — это, пожалуй, было наименее грязное ругательство, что он вывалил на головы совершенно не ожидавших такого обращения матросов, привыкших за время путешествия к достаточно вежливому обращению капитана.

— Во, разошёлся, — душераздирающе зевнув, Сидор отбросил одеяло и осторожно погладил свой живот.

— Ну как? — тут же насмешливо поинтересовался Корней, так же, как и все разбуженный капитаном. — Болит?

— Слава Богу, нет, — осторожно ощупав всё брюхо, весело откликнулся Сидор. — Даже спал и то нормально, а не так, как в прошлый раз, без задних ног.

— Ну что? Подымаемся? — поинтересовался он у всей проснувшейся компании. — А то капитан ещё и нас начнёт таким матом подымать. Вы, как знаете, а мне неприятно, — поморщился он. — Такой был вежливый человек, — душераздирающе зевнув, косноязычно проговорил он. — И так мигом скурвился, — осуждающе покачал он головой. — Ругается, как портовая шлюха.

— Впрочем, — задумчиво проговорил он, подымаясь с кровати и надевая штаны, — он таковая и есть. Вот уж о ком никогда не буду жалеть, что расстался, так это о нём.

— Может, его пристрелить без лишних слов, — внимательно посмотрев на Сидора, тихо предложил Корней. — Два раза он на нас покушался. И оба раза лишь по счастливой случайности, нас пронесло.

— Не вас, а нас, — лениво зевнув и осторожно зыркнув на Корнея из-под одеяла, скаламбурил Димон, в отличие от всех остальных, уже практически одетых, так и валяющийся в разобранной кровати.

— Вас, вас, — довольно оскалился Корней. — Конечно вас. Ты давай вставай, пронесённый, а то, как бы капитан и в этот раз вас не пронёс. Нам ещё столичную таможню проходить, а там сволочи, не чета пограничным. Всё, что я о них слышал, радости от знакомства с ними не прибавляет. Так что, — Корней внимательно присмотрелся к так и не пошевелившемуся Димону, — надо быть готовым, чтобы в случае чего свалить отсюда, хоть и с боем. А ну встал, — каким-то жёстким и неприятным голосом проговорил он, нависнув над валяющимся в постели Димоном, — живо умылся, и выполнить подготовительный к бою комплекс. — И, больше не разговаривая, сдёрнул с него одеяло, и за ногу стащил ленящегося Димона на холодный утром пол.

Придав ему дополнительного ускорения в виде хорошего пинка под зад, он, удовлетворённо окинув взглядом мгновенно опустевшую каюту, вышел вслед за всеми на палубу, где Сидор с Димоном уже выполняли комплекс воинского упражнения, старательно мешая матросам заниматься своими корабельными делами.